Почему немцы после Первой мировой войны ненавидели евреев?
Корни немецкого антисемитизма уходят в средневековье и объясняются разными сложными способами. Я бы хотел предложить один короткий сюжет, который позволит осознать историческую логику немецкого бюргера. Как известно, успешность общества во многом зависит от сочетания двух противоречивых компонентов: гомогенности и разнообразия. Гомогенность нужна для устойчивости, разнообразие - для прогресса. Проблема серьезная, имеющая характер апории; мы и сегодня не знаем, как ее решать.
В средневековой Европе эта проблема решалась следующим способом. Существовало три уровня идентичности: региональный (например, гессенцы), языковый (например, дейч) и универсальный христианский. Первые два были сравнительно проницаемые (например, отец великого немецкого живописца Дюрера был этническим венгром), а третий представлял непреодолимую границу. Такая пропорция способствовала легкой внутриевропейской миграции, но никто извне, например, персы или османы селиться в Европе не могли.
И только два народа, находясь внутри Европы, не соответствовали этим критериям: евреи и цыгане. И те, и другие не желали растворяться в христианских этносах, сохраняли свою религию, культуру и вообще жили обособленно. Разумеется, это делало их объектом яростных нападок и, мягко говоря, нелюбви. Евреи перебрались в германские княжества из Испании после Реконкисты; эта миграция пришлась на момент формирования общенемецкой идентичности, которая усилила неприятие евреев-чужаков. Цвингли и Лютер были антисемитами (хотя, конечно, сейчас многие пытаются оспорить это утверждение). Соответственно, умеренный антисемитизм стал частью протестантской культуры.
P.S. Придется дополнять ответ. Массовая миграция евреев из Испании в германские княжества в XVI веке после принятия т.н. "прагматических эдиктов" привела к раздражению "местных" и формированию среди них идеи непринятия чужаков ("понаехавших"). Эта идеология в той или иной мере долгое время культивировалась в бюргерской среде, пока в XVII веке (на фоне, кстати, ужасной религиозной Тридцатилетней войны, уничтожившей четверть всех немцев и приведшей к плачевным последствиям для экономики) не начал формироваться "кровавый навет", то есть обвинение евреев в ритуальных убийствах.
XVIII век с его сильными просветительскими традициями несколько приглушил проблему, но во второй половине XIX века с ростом национальных движений тема снова вернулась в европейское пространство. Особенно сильно она зазвучала в начале XX века, когда стали появляться разного рода конспирологические брошюры и газетные публикации. Начались погромы и другие безобразия. Первая мировая, как и Тридцатилетняя война - это время хаоса, упадка, миллионных жертв и сакраментального вопроса "кто виноват?". Виноватыми, как всегда, назначили понаехавших.
К началу XX века еврейская диаспора Германии стала относительно богата, а некоторые ее представители с выгодой занималась торговлей и банковскими операциями. Простые и небогатые немцы нередко объясняли финансовую успешностью чужаков конспирологическими способами. Многие верили в существование тайного антигерманского заговора, а когда у Веймарской республики возникали экономические трудности, живо разносили слухи о причастности к ним еврейского финансового лобби. Ситуации, когда какую-то этническую или социальную группу "назначают" виноватой, случались в разные времена и в разных странах, но в Германии антисемитизм достиг невиданного размаха. В значительной мере за это несет ответственность ультраправая пресса (и в частности медиамагнат Альфред Гугенберг), которая сознательно раздувала истерию и агрессию в массах.