ПИСЬМО-2

4 января вечером нас зашла навестить приехавшая из Питера дочка хорошей нашей подруги. За разговорами я спросил её, помнит ли она, когда была у нас в последний раз. На её довольно приблизительный ответ я уточнил, что это было 6 мая прошлого уже года. Она удивилась, конечно, тому, что я так точно это помню. О причине я ей не сказал. Но как же можно было мне забыть тот день? Тогда, в тот вечер в мае, она по совпадению тоже была у нас в гостях. Ну а я тем временем ждал твоего ответа. И потом ты ответила... Разве такое забудешь?

Кто была наша редкая гостья - не имеет значения, она, в общем-то, ни при чём. Но мне вдруг показалось, что в этом совпадении может быть какой-то знак. Ведь если в тот день всё разрушилось, то может быть именно сегодня есть шанс это исправить? Вот так я и решился. Дописал и сразу отправил тебе то самое моё письмо. Несколько вопреки его содержанию стал ждать ответа, хотя и настраивал себя на то, что его или не будет вообще, или будет такой, что я пожалею о своём решении.

Твой ответ меня сразил. И тем, что он был, и тем, каким он был. Это один из тех моментов, которые изменяют судьбу и который не объяснишь словами. Я в ту же ночь ответил и как смог выразил свои чувства и безмерную благодарность.

Ну а на следующий день я не смог не поделиться с женой таким радостным событием. Кстати, именно с рассказа о странном совпадении с визитами нашей гостьи я и начал. Моя Наташа знала об общении между нами, знала и о том, как, когда и чем оно закончилось. Тогда, в мае, я последний раз и рассказывал о ей тебе. Но с тех пор никогда больше не заводил разговор на эту тему. Она же может пару раз и упоминала тебя, но я отмалчивался... И вот, после того, как я рассказал ей о сути произошедшего ночью, она просто ошарашила меня ответом: "А ведь мы с ней разговаривали о тебе".

"Как!?" "Когда!?" "Ты с ней говорила!?".

Это был для меня шок. И она рассказала мне.

О том, что в какой-то день осенью после службы ты подошла и заговорила с ней. Как вы прошли по Мира до площади. Об особенных подробностях я и не стал расспрашивать, но о том, чтобы я тебе больше не писал, о ревности, о реакции твоей мамы, и что я и друзей твоих разыскал, чтобы узнавать о тебе... об этом она мне рассказала.

Зачем я пишу тебе о том, что ты и так знаешь? Затем, чтобы ты всё точно почувствовала и поняла, взглянув на это как бы с другой стороны.

О моём отношении, моей реакции. Ну, прежде всего шок, как я сказал. Потом - восхищение, что ты оказалась столь решительной, смелой и сильной для такого поступка. Второе - это боль и сочувствие. Как же ты переживала, что решилась на всё это... И раскаяние, что я, хоть и абсолютно не желая того, стал причиной таких твоих переживаний. Пожалеть, успокоить, утешить тебя... волна чувств, которую не смогу и не стану описывать.

А из совсем странного, хотелось потыкать пальцем в жену, как в человека реально общавшегося с инопланетянкой. У меня до сих пор это не укладывается в голове, ведь ты для меня как бы не от мира сего. Как некое ирреальное видение. А она с тобой, живой, говорила. Представить не могу...

По сути того, что ты ей сказала, я даже не буду ещё раз что-то объяснять и разубеждать, что смог я написал в письме.

Про друзей, во множественном числе. Ещё раз - ну ни с кем, кроме Татьяны, я ни каким образом не контактировал никогда и мыслей таких не было.

Вот про маму... Мне очень и очень жаль, что она так отреагировала. Но тут всё зависело от того, в каком виде ты ей изложила это. Смысла убеждать тебя в том, что вот этого не нужно было делать, нет. Но ты у неё искала утешения и эту твою потребность, и её чувства, я полностью понимаю.

Я, конечно, видел её с тобой 18 сентября в храме. Вы поразительно похожи. Это волшебное ощущение видеть одинаковые черты в лицах родных людей...

Ещё раз - мне горько, что послужил причиной её волнений.

О том, как относится к этому моя Наташа, по её словам и моим ощущениям. Разговор о ревности - это конечно вообще ни о чём. Я хоть именно об этом и сказал прежде всего в дополнении, написанном на следующий день, но это настолько само собой разумеющееся, что... Упомяну лишь, что Наташа, говоря об этом, заметила: "Когда она спросила о ревности, я внутренне улыбалась...".

В разговоре потом она так ответила мне, на мой вопрос, как она сама видит моё к тебе отношение: "Ты относишься к ней как к дочке". Это дословно. Сам я не считаю, что имею право так сказать. Но, возможно, это и точнее всего... Ну а с другой стороны, она характеризует мои чувства как некую addiction, зависимость вроде наркотической или лекарственной. То есть я в тебе нахожу исцеление от своей депрессии и опустошённости. И это тоже верно...

Разговор с тобой она описала как спокойный. Не говорила, что была смущена им, но, наверное, немного не без этого. На наших с ней отношениях конечно ничего никак не отразилось, да и не могло. И ведь и новостью это стало только для меня. Но восторга или умиления в её оценке моих контактов с тобой нет. Самое точное будет назвать это пониманием. Ну а её отношение к тебе... Нормальное отношение. Она ведь была если не очарована тобой, то относилась с явной симпатией. Рассказывала о том - так ей казалось, не знаю, так ли это было на самом деле - как дядя впервые привёл тебя в храм. Всегда мне говорила, если встречала тебя или видела где-то. Все эти передряги между нами её опечаливали. Но она знает, как я отношусь к тебе, и это всё определяет.

И да, письмо моё тебе она не читала и не прочитает. Это письмо тебе, и больше никому. Пожалуйста, имей это в виду.

Когда я узнал о вашем разговоре, то почувствовал, что свободно стало на душе. Всё как бы определилось, заняло свои места, когда умолчание это открылось. Для всех. Ничего бы и не должно было тяготить теперь. Все всё знают. Никто ничего не скрывает, хоть бы и из добрых побуждений. Но... Ведь ко дню вашего разговора несколько месяцев уже прошло после того, как я разом и полностью прервал любое общение с тобой, ни словом, ни знаком - ничем не побеспокоил тебя! Но ты всё же высказала жене обвинения меня и в преследовании, и во вмешательстве в твою личную жизнь, и, как я понял, чуть ли не домогательствах. Ну вот как?

Я мог бы бесчисленное количество раз говорить, что всё это не так, доказывать что-то, убеждать. Но какой в этом смысл... если ты уверена в своей правоте и находишь ей подтверждение в своих чувствах. Ты имеешь право судить меня так, как сочтёшь нужным. Я должен лишь принять это и просить тебя о прощении.

Я когда-то написал, что наверное ты перестанешь беспокоиться из-за меня лишь тогда, когда я умру. "Ну зачем же так грубо"- "Ну а как иначе?". Я бы всё же очень хотел, чтобы тебя навсегда перестали преследовать мысли обо мне как об инфернальной демонической силе, гнетущей твой дух. Ведь я, совсем наоборот, тихий, замкнутый, закомплексованный, слабый, тонущий в своей депрессии человек, для которого по какой-то странной прихоти судьбы ты значишь много более, чем даже можешь себе представить.

Ну вот. О этом феерическом событии - вашем разговоре - теперь всё. Я сейчас делился своими мыслями о нём в том временном представлении, на тот момент, когда он случился. Ведь я то узнал о вашем разговоре лишь после твоего ответа на моё письмо.

Пишу тебе всё это как конспект непрекращающегося мысленного разговора с тобой. Этот разговор и есть теперь моё с тобой общение. Другого нет. И ты написала в ответе - его не будет. "Оно не нужно. Ни мне, ни тебе." Бесконечно тяжело это принять. Я всё пытаюсь переиначить эту твою формулировку. Может хоть так? - "Не понимаю, зачем оно нужно. Ни мне, ни тебе". Я не только мучительно ощущаю, как оно нужно мне, но даже смею осторожно предполагать, что в чём-то оно может оказаться хоть когда-то, хоть немного, не лишним и тебе.

После всего этого эмоционального шквала, случившегося в те 4 дня января, я никак не могу смириться с тем, чтобы потерять контакт с тобой навсегда. Написал тебе на эмоциях дополнение после того как узнал о твоём разговоре с женой. Потом растерялся, от того, что ну не то, не то я написал, что следовало! И боюсь ещё что-то дописать... Решил потом - поздравлю с праздником, просто поздравлю и всё. И тут ранним утром на Рождество приходит ещё один твой ответ! Две строчки. Всего две строчки. Вглядываюсь, перечитываю, понять хочу, что же за ними, что они означают? Может надежду? К вечеру, решив, что лучше ответить на это, чем нет, снова пишу, но опять съезжаю на эмоции... Бросаюсь извиняться и объяснять. Да только ещё хуже. Всё утро в воскресенье и жду, и боюсь твоего ответа. И лишь войдя домой сразу бросаюсь написать последнее - "не отвечай". А вечером впервые замечаю, что на уведомлении в почту о последнем твоём, втором ответе, ава с сердечком вокруг солнышка. А я её раньше не увидел. Тут я ничего уже не понимаю, запутываюсь окончательно, не могу ничего правильно оценивать... И впервые удаляю свой аккаунт, в каких-то просто уже медицинских целях.

Ну вот, думал, что за это время самоизоляции смогу определиться, на что-то решусь. Но... Сижу глубокой ночью, пишу вот это. И не знаю, что мне делать...

Как ни пытаюсь я вообразить, каким бы могло быть наше общение в реальном, "физическом" мире - нет, ничего не получается. Но поддерживать какой-то контакт вот так, в сети - я в общем-то не вижу этому преград. Помню за собой такое, что мной порой руководило и желание как-то понравиться тебе, особенно вначале, снискать твоё доверие. Вероятно именно это и привело к нежелательным последствиям. Но ведь без этого и вообще не случилось бы нашего общения. Теперь же, после того, как мы с тобой объяснились, в нём не было бы никаких ложных смыслов. Никто бы не играл какую-то роль, ничто не мешало быть прямыми и открытыми.

Нашему контакту всё время мешало одно чувство, вытекающее из неопределённости того, в каком статусе мы находимся друг относительно друга - это смущение. Причём взаимное. Первым моментом, когда оно тебя просто накрыло, была первая встреча после моей развиртуализации. Ты тогда пришла в храм уже точно зная кто я есть и... не знала как себя вести. Прости, что напомнил тебе об этом. Надеюсь за давностью это воспоминание теперь не смутило тебя. А ведь я тогда и сам был смущён - твоим смущением - в не меньшей степени... Может, если бы я в тот день исполнился бы решительности подойти и заговорить, всё было бы по-другому? Теперь же, после всего, что было, думаю этим страхам не должно быть места. По крайней мере, я почувствовал в твоём ответе, что ты хотя бы не считаешь меня врагом...

Мне вообще кажется, что не стоит раз и навсегда решать для себя, что вот это правильно, а это нет, и вот теперь я буду поступать только так и не иначе. Жизнь плохо поддаётся упрощениям и соответствию искусственным моделям. Выбор приходится делать каждый раз заново. К чему-то возвращаться, от другого отказываться, хотя, казалось, возврата к прошлому никогда не будет, а то, другое, будет с тобой навсегда.

Я обещаю быть сдержанным в проявлениях чувств и эмоций. Без самокопания, экзальтаций, громких слов и сравнений. Без какой-либо назойливости. Без этих длинных писем. Только не вычёркивай меня. Из памяти. Из жизни.

Всё это - мой мысленный разговор с тобой. Я только записал его, как получилось.

Открыл тебе свои мысли.

Рассказал, что у меня на сердце.

Положил перед тобой свою душу.

Поступай как тебе подскажет твоя.