«Письмо»
анатомЯ проснулся посреди ночи от легких постукиваний по клавишам. По ощущениям было около трех часов. Я протер глаза тыльной стороной ладони, пытаясь разглядеть силуэт перед письменным столом.
— Лили, что ты делаешь?
Она подняла голову от компьютера и повернулась ко мне. Легкий свет продолжал освещать ее пальцы на клавиатуре.
— Порчу себе зрение?
— Помимо этого.
— Я пишу тебе письмо.
Ее губы расплылились в улыбке.
— Завтра дам почитать, спи.
Я собирался возразить, но мысли затянуло в туманное облако, и сон одолел меня.
Мы были женаты с Лили два года, и жизнь эта нам обоим казалась раем. Она хотела жертвовать собой, а для меня никто никогда не делал подобного. Это была любовь в нашем понимании.
Каждое утро я просыпался от звуков обнимающихся керамических тарелок и приятных запахов, волнами плывущих с кухни.
Я не умел засыпать после пробуждения, и поэтому просто слушал, как она возится там для меня. Иногда напевая неловкие ноты, иногда пританцовывая.
— Ты не спишь? Я накрыла стол, пошли.
Она поцеловала меня в лоб, и собиралась обратно, пока я не потянул ее за руку и не повалил на себя.
Я взял ее серьезное лицо в руки, и заправил за ухо прядь. Мы смотрели друг другу в глаза:
— Ты моя вечная любовь, Лилит.
Я знал, что она еле сдерживается, и через пару мгновений, она залилась хохотом. Это не было смешным, но мои признания всегда вызывали у нее безудержную радость, изливавшуюся в смех.
Пока я завтракал (она ела очень быстро), я слушал наши планы на сегодняшний день, уже второй год подряд.
— Потом зайдем к твоей маме, мне нужно передать ей вазу, которую я тогда присмотрела в IKEA, ты еще сказал, что она не подходит под наш интерьер, хотя я думаю...
Она понимала, что только доля ее слов обрабатывается той частью меня, которая успела проснуться. Но ей нужно было говорить, а мне хотелось ее слушать.
— Нет, не звони.
Она остановила мою руку на полпути к дверному звонку и достала зеркало.
и она начала возмущаться. На ее детском лице это смотрелось неуместно, а потому — бесконечно мило. Когда моя мать открыла дверь, мы продолжали смеяться. Из дома доносилась гамма приятных запахов и не очень приятных звуков. Лили никогда ничего подобного не замечала. Детский плач, смех, звуки ломающихся предметов от их неосторожных движений, все это она воспринимала с легкой улыбкой, и легкими движениями приводила в порядок.
— Привет, Уилл. Брат подошел ко мне с распахнутыми руками. За ним столпились четверо его детей.
— Привет, Адам.
Я притворился, что хочу обнять его, но обогнул его правую руку снизу и охапкой поднял детей.
— Дядя Уилл, мы скучали.
— Смотри на мою куклу, на ней платье, которое ты подарил.
— Мама приготовила твою любимую курицу в сметане.
Я поймал счастливый взгляд Лили и кивнул ей. Она вручала матери вазу.
— Ну-ка, кто первый побежит мыть руки?
Когда дети помчались наперегонки в ванную, я повернулся к Адаму.
— Они замечательные.
— Может заведешь таких же?
Он спросил с полуулыбкой, но я знал, что эта тема не дает покоя никому из моих окружающих.
— Ты же знаешь, я пока не хочу.
Сегодня опять за столом поднимется эта тема, хотя каждый в доме знает, что мне это неприятно.
Так и случилось. И начало этому положила Лили.
— Они такие замечательные и воспитанные, Маргарет, хотела бы и я таких. Жена брата с любовью посмотрела на него. Я продолжил смотреть в тарелку.
— Адам, передай, пожалуйста, соус.
К слову, я ненавижу томатный соус, и все за столом знают об этом. Через пару секунд мама начала говорить о вазе.
— Зачем ты начинаешь? Ты же знаешь, что мне неприятна эта тема.
Я закрыл за нами дверь и сел на кровать.
— Я просто сказала, что...
— Я не понимаю, чего ты добиваешься? Хочешь настроить мою семью против меня и встать по одну сторону с ними?
Она ответила шепотом, боясь, что остальные могут нас услышать.
— Милый, ты чего? Я даже не думала.
На ее глазах начали заворачиваться слезы.
— Что я сказал тебе перед твоим ответом на мое предложение? Я сказал, что не хочу детей, и не уверен, что когда-нибудь захочу. Ты все равно согласилась выйти за меня. Так?
Она кивнула.
— Если ты надеялась меня переубедить, то твоя ставка не сыграла.
— Я не хочу об этом говорить.
— Вот именно. Мне осточертели эти разговоры. Хочешь детей — рожай вдоволь, но уже без меня.
Я не хотел говорить это, знал, что вспылил, но не мог остановиться.
— Не нужно быть такой же дурой, как и все остальные. Смысл жизни не в том, чтобы о ком-то заботиться. У тебя с этим явно проблемы, ты же обязана всем услужить, я даже чай себе сам не могу налить.
— Ты устал от моей заботы?
— Я удивлен, что ты так быстро сделала выводы.
— Я тебя услышала.
После того вечера, я отвез Лили домой к родителям. Она сказала, что ей нужно время. Позднее я узнал, что время - это две недели.
Утра без неё стали сырыми. Ночами шли дожди, и я не мог вспомнить, какая погода была, когда мы были вместе. Мы созванивались и переписывались. Я извинялся и приносил ей цветы. Знаю, что она их не особо любит, но я не знал, как загладить вину. Я сильно ее обидел.
Через две недели все стало, как прежде. Она готовила мне завтраки, строила планы, и делала меня счастливым. Но в ней как будто что-то надломилось. Она чаще просыпалась посреди ночи и плакала. Я обнимал ее, а после того, как она успокаивалась, то шла к столу и печатала книгу.
Не знаю, как именно до меня дошло прочесть ее записи в компьютере, я решительно убедил себя, что не обижу ее этим, ведь я хочу узнать, что происходит. Вдруг она так и не смогла простить мне тех слов? Только через пару дней я решился открыть ее ноутбук.
«Уильям, я люблю тебя больше всех и всего, что есть на этом свете. Я пишу это посреди ночи, как сумасшедшая, потому что только что узнала, что у нас будет ребенок. Я догадывалась уже пару недель, но не была уверена. А тебе я хочу сообщить об этом сегодня вечером, когда мы соберемся у твоей мамы. Они все будут так рады, я ведь им все уши прожужжала. Я знаю, что ты не так хочешь детей, как я. Но просто представь, что у тебя будет маленькая копия меня: моя улыбка, взгляд, волосы. Ты будешь завязывать ей волосы в бант и целовать перед школой. А она будет обнимать тебя на бегу и говорить, что ты лучший папа в мире. Я знаю, что у нас будет дочь. Я даже имя ей придумала. Оно тебе обязательно понравится. Хочешь скажу? Нет, поцелуй меня и скажи, что я лучшая жена в мире, и может, я скажу.»
Я не могу сказать тебе уже который день
«Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее Я убила ее...»
Десятки, сотни повторяющихся слов, и последние, выбивающиеся из ряда: Убила ее также, как ты убил меня.