Персик
tyqtpcrrfkcgjfСначала Певзнер одел на ноги Вики наручники отороченные красным пухом, взяв её на руки вынес на огромную лоджию, с которой открывался замечательный вид на город и на соседний дом, расположенный метрах в двухстах — двухстах пятидесяти от многоэтажки, в которой находилась квартира Вики. Сначала Певзнер подвесил голую Вику ногами вверх, за наручники на ногах, пристегнув к крюкам, вбитым в красно-кирпичные стены лоджии, потянув за цепочку поднял её так, чтобы лобок находился на уровне губ и кожаным прутом нанес несколько ударов средней силы по ягодицам девушки, Вика завизжала, испустив из раздвинутой промежности красивую светло-жёлтую струю, большая часть которой улетела вниз, за пределы лоджии, на крыши автомобилей, припаркованных шестнадцатью этажами ниже и на головы их владельцев, однако ни один из них даже не удосужился задрать голову, чтобы посмотреть, что происходит, хотя, впрочем, он мало бы что увидел, ибо разврат происходил большей частью в глубине лоджии. Вика болталась на цепочках, каблуками вверх, над городом, повизгивая от удовольствия, когда Певзнер как кот, шершавым языком пролизывал ей манду и посасывал клитор, а потом опускал чуть ниже/, чтобы она могла отсосать его набухающий, горячий, чуть искривлённый член, хотя ей так и не удалось высосать из него хоть капельку спермы, — может это и к лучшему, — думала Виктория, — глотать сперму в положении вниз головой, не очень то и приятно, а спермы в теле Певзнера ой как много, и она такая горячая и густая.
Любовники не знали, что с пятнадцатого этажа, дома напротив, за ними зорко наблюдает огромное стеклянное око оптического прицела Hakko Hunter 4—12x50, установленного на карабине Sauer 202 Classic XT Excusive, чья серо-чёрная пластиковая ложа с ламинированными ореховыми вставками словно бы излучала любопытство и смерть.
— Пусть побалуются ещё, семь на шестьдесят четыре подранков не оставляет, — шептал про себя Артём, — пусть побалуются, интересно.
Через десять минут Певзнер отстегнув Вику от приспособлений посадил её на край лоджии, чтобы осуществить свой коронный секс — на высоте, а высота шестнадцатого этажа очень даже подходила для такого риска, который щекочет нервы и вместе с тем возбуждает своей остротой.
— Пора, — решил Артём, прицелившись, он выждал момент, когда Певзнер сядет ягодицами на край лоджии, лицом к ко входной двери, а Вика — на его член, свесит ноги за пределы лоджии и будет совокупляться глядя город утопающий в ночной синеве, наполненной мириадами огней, — чертовски опасное, — подумал Артём, чертовски страшно, никогда бы так не решился сам, хотя со стороны захватывающе! — тут он поймал себя на мысли, что начал сопереживать этим смелым секс — акробатам.
— Персик! Мой милый Персик! — Певзнер гладил дрожащую от оргазма Викторию по волосам, целовал в губы, пахучие капли женских гормонов, остатки недавней менструации текли по его бёдрам, доставляя несказанную сладость к уже начавшемуся предвкушению оргазма.
— Это опасно, бля, как это опасно! Хотя не ради безопасности их я тут нахожусь! — мозг Артёма работал, казалось одержимый, раздираемый противоположными желаниями, но в то же время, словно зомбированный идеей мести, которая подавляла всё остальное. С этой идеей он плавно, с уверенностью охотника-промысловика надавил на спуск. Пуля калибра семь миллиметров, массой около двенадцати грамм, со странным названием ID Clаssic RWS, разогнавшись до скорости восемьсот пятьдесят метров в секунду по почти идеально прямой устремилась к цели. За сотые доли секунды пробив обнажённые тела и деформировавшись о раздробленные кости, став похожей на грибок, она вылетела из спины девушки, ударилась о кирпичную стенку дома и отскочив, улетела вниз. Влюблённые умерли так быстро, что даже не успели почувствовать особенной боли или страха, а также оргазма, несмотря на то, что Певзнер успел кончить внутрь любимой, хотя это произошло более из-за расслабления мышц, и потери контроля над телом, чем из удовольствия. Вика-Персик не успев даже пикнуть, когда вместе с любимым скользнула с перил лоджии вниз. Падение длилось около двух секунд, впрочем, мёртвым, им уже не было страшно ничего. Так обняв друг друга, голые и мёртвые, с глухим стуком хлопнулись они на крышу микроавтобуса, попутно выбив все стёкла и осадив почти на три сантиметра вниз центр его крыши.
Телевизор, сотрясавший нутро квартиры в этот момент заиграл песню «Персик».
Персик. Свежий персик
Солнышком согретый маленький кусочек лета
Персик. Нежный персик.
Я его кусаю, я кайфую, улетаю
В облака... В облака
Я лежу. Сонная мгла
Я дрожу. Мало тепла
Встретится утро, и вдруг на столе
Золотом на серебре,
Как будто солнце в хрустале
Вспыхивает в ароматной заре
Персик. Свежий персик
Солнышком согретый маленький кусочек лета
Персик. Нежный персик.
Я его кусаю, я кайфую, улетаю
В облака... В облака
Я лежу. Милый молчит
Я дрожу. Сердце стучит
Я так хочу, что б он быстренько встал
Персик взял, и мне отдал
Потом согрел и приласкал
И прямо в ушко бы мне прошептал
Персик. Ты мой персик
Солнышком согретый маленький кусочек лета
Персик. Ты мой персик.
Я тебя кусаю, я кайфую, улетаю
В облака... В облака
Мякоть входит в тело и само собой
Сделалось теплей
Так что, милый, дело за тобой
В-общем, не робей
В-общем, не робей
Тебе везет. Просто по-крупному везет
(по-крупному везет)
Рядом с тобою готовы на все
Персик. Свежий персик
Солнышком согретый маленький кусочек лета
Персик. Нежный персик.
Я его кусаю, я кайфую, улетаю
Персик. Свежий персик
Солнышком согретый маленький кусочек лета
Персик. Нежный персик.
Я его кусаю, я кайфую, улетаю
В облака... В облака
Персик. Ты мой персик
Персик. Ты мой персик...
— Нет, нет, это всё неправда, — с молодым опером, прибывшим по вызову, началась истерика.
— Ну почему же неправда, там где смерть — всегда правда, — умудрённый опытом толстый и старый эксперт патолог, почесал рыжую, почти козлиную, троцкую бородку и выудив откуда-то из служебного чемодана склянку с нашатырём, профессионально сунул под нос шокированному произошедшим, юному офицеру.
