Pasta
Общага, дело вечернее. Курю с соседом по комнате кальян, всё это под пивко, уже навеселе. В дверь внезапно постучали, а мы никого не звали. Решили прикинуться, будто нет нас здесь. Если это студенты-соседи по блоку, то они голос подадут и всё ясно станет — пустим. А вахтёрши обычно стучатся молча — созерцать ее недовольную рожу в планы нашего культурного времяпрепровождения не входило. Во второй раз в дверь не просто постучали, а ёбнули, да так, что аж стены затряслись. С той стороны донёсся мужской грозный командирский голос, от которого у любого бы похолодело во всех местах:
— Открыть дверь! Милиция! Мы знаем, что вы здесь!
У нас сразу очко жим-жим, одной рукой запихиваем кальян под стол, другой открываем окно, чтоб дым хотя бы немного вышел. Сосед сел за стол, чтобы если кто-то подошёл с его стороны, то кальян не увидели, а я стал махать полотенцем, чтобы дым вышел в окно, но бесполезно. Постучали в третий раз. Пришлось отложить полотенце и открыть дверь.
За порогом стояло четверо, один совсем молодой в фуражке и ещё большой такой мужик с усами в возрасте, без униформы, видимо гражданский — остальных я не разглядел.
— Здрасте, — говорю я.
— Здравствуйте, — отвечает усач и без приглашения нагло врывается в комнату, за ним и мент в фуражке. Усач сначала уничижает нас двоих концентрированно надменным взглядом, после чего продолжает. — Будем привлекать к уголовной ответственности.
— Кого привлекать? И за что?
— Не делайте вид, что не понимаете, товарищи уклонисты. Вернее, товарищ уклонист. Один из вас. Мы из военкомата.
И тут у меня всё в голове сложилось и встало на свои места. Меня пробрал дикий смех, то ли от выпитого, то ли от истерики, а может быть и от всего сразу.
— Арсений Леонов, — командирским голосом вещал усач. — Собирай свои вещи и на выход!
Тут уже хохотнул и сосед.
— Птичка! — показал я пальцем за шкаф, впрыгнул в шлёпки и со всей отвагой, мужеством и пафосом сиганул в окно, ака Бэтмэн, благо, жили мы на первом этаже.
— Стой, с-с-сука! — только и прорычал усач вслед моим сверкающим пяткам. Из окна позади донёсся свирепый мат военкома и оголтелый смех моего соседа, колотящего кулаком в стол и причитающего "Во долбоёб!". Не каждый день ведь такое увидишь. Я тоже хохотал и шустренько нёсся наутёк. Особо сильный приступ истерического смеха меня чуть ли не повалил на землю, когда я увидел, что мент в фуражке и ещё двое каких-то хрена всё-таки выпрыгнули в окно и бежали теперь следом. Жаль, что усач не побежал, подумал я тогда.
На задорном веселе я, с ментами на хвосте, бежал к гаражам за общагой. Вслед мне что-то яростно орали, чем вызывали лишь гогот, а бег со смехом — это дело сложное, хоть я и довольно спортивный парень — на боксе и не такие нагрузки были. От пиваса качало, но удавалось не свалиться мордой в лужи. По грязи, едва не теряя на ходу шлёпки, я сделал солидных размеров, как твоя мамашка, круг, подбежал обратно к общаге и залез в окно своей комнаты.
— ТЫ АХУЕЛ??? — страшно выкатил свои кровавые глаза военком, как только увидел меня, неуклюже влезающего в раскрытое окно. Следом брызнул водопад слюней, но я поспешил его успокоить:
— Тарищ военком, вы, наверное, не так поняли, я просто каждый вечер бегаю, спортсмен, знаете ли. А вашего Арсения здесь уже давно нет — отчислили. — сказал я и кивнул на пустующую третью кровать в нашей комнате. Ну и паспорт свой, конечно, показал. Очень расстроились запыхавшиеся милиционеры, что я вовсе никакой и не Арсений. Настолько, что даже и дыма не заметили в комнате. Ржали мы как умалишённые, пока те нас весь оставшийся вечер хуесосили.
Жалко только, что кальян не докурили.