Пари

Вернувшись домой, Лена сорвала юбку и трусики, стараясь быстрее добраться до вспыхнувшего огнем влагалища. Только после непрерывной получасовой работы с собой, после яростного до изнеможения трения губок и клитора женщина смогла подняться с кровати, переодеться в халат и заняться домашними делами.

Размышляя о произошедшем на работе, о том, что это был именно Денис, она ощутила себя упавшей так низко, что дальше некуда. Но презрение к себе заглушалось другим. Будто древнее существо по имени «женщина» вернулось к забытому предназначению — отдаваться мужчине, грязному и мерзкому животному. Это было какое-то странное чувство служения, чувство ритуального вверения — распоряжаться своим телом лишь сексуально, лишь в качестве некоего сакрального сосуда.

Потом всё пошло по накатанному.

От неё требовалось только одно. Никаких предварительных ласк, грубая и лаконичная действительность заставляла её нагибаться вниз, опираться локтями на ноги мужчины. Мужчина мог оказаться как любым из четвёрки её предприимчивых прежних любовников, так и кем-то новым: ближайшие друзья, знакомые, коллеги ребят. Когда мужчина сам не расстёгивал ширинку и не доставал фаллос, это делала Елена. Когда её голова сверху прижималась твёрдой мужской рукой, в женщине что-то автоматически включалось, и она безропотно начинала сосать.

Она должна была быстро довести мужчину до оргазма своим умелым ртом — у него много дел, ему ещё ехать на важные встречи:

— Давай ротиком быстрее, мне некогда!

Надо было, давясь, глотать горячие струи, а потом ещё и вычищать языком мошонку и член. Часто от паха мужичин несло мочой и потом, но ей оставалось лишь, внутренне содрогаясь, полностью испивать эту чашу до дна.

С промокшим ртом и губами она выходила из машины на оживлённую пешеходную дорожку. Когда ей кончали на лицо, то, не дожидаясь, когда белесые сгустки будут стёрты со щёк или подбородка, выталкивали из автомобиля на тротуар, на всеобщее обозрение. Это действовало на неё сильно, словно горькая реальность с фотографической точностью вдалбливалась в подкорку. Автомобиль с незатемненными стеклами вызывал у неё такие же проблемы, она просто представляла себя проституткой, каких полно. Отличие было лишь в том, что на самом деле она ею не была: она никогда не брала денег, не носила с собой упаковки презервативов — а это представлялось непрофессионализмом.

Пару раз её чувственным ртом воспользовались прямо на лестнице, в здании фирмы.

— Давай, шлюха — быстрей!

Ей снова понукали, подстегиваемая словами Елена трясла головой как припадочная. Щеки оттопыривались под натиском мужской плоти, полуприкрытые глаза выражали необыкновенную сосредоточенность на процессе, заинтересованность в его скорейшем разрешении.

— Поторапливайся, а то все здесь узнают, какая ты на самом деле давалка в рот...

На корточках, с раздвинутыми ногами, между которыми стоял возбуждённый мужчина, Лену прижимали к стене напротив поворота перил. Серая тень возвышалась над ней, закрывая проход своим телом. Елена замечала только стержень, нацеленный на неё. Мужчина внимательно смотрел, как принимается его орган, быстро двигал задом, издевательски учащая темп, вдалбливая член в подставленное накрашенное отверстие.

Когда горло освобождалось, раздавались сосательные звуки и редкие натруженные женские стоны...

На верхние этажи мало кто заходил, тем не менее, риск быть застигнутыми действительно существовал — технические службы располагались именно здесь. Обычно ...

те, кто хотел уединения с Еленой, туда не заходили. Но ситуации бывали разные. Если было лень выходить на улицу и идти до машины, а туалеты оказывались заняты, приходилось подниматься наверх.

В туалете происходило всё тоже, что и в машинах и лестнице, разве что появлялась возможность для манёвра. Дверь запиралась на щеколду, и раздавалось нетерпеливое распоряжение:

— Ложись на пол!

Лена послушно повиновалась. Туалет принадлежал фирме, поэтому был относительно чист. Хотя и это было неважно...

— Юбку задери, ноги раздвинь...

Она ложилась на пол в классической позе, и послушно безмолвно отдавалась, больно вдавливаемая в холодный твердый пол жесткими толчками. Над ней нависали, хрипели и стонали мужчины — разные, много — удовлетворяя свои потребности в женском теле, точнее, лишь в нестроптивых и податливых отверстиях этого тела. Иногда она стояла на четвереньках — «раком», как любили говорить ей, иногда это было стоя, как передом, так и задом к стене, а некоторые вообще хотели попробовать все позиции сразу...

Иногда в кабинетах, на полу и на столах, заваленных документами...

И она давала всё это с собой делать... Почему? Вероятно, из-за того, что ее внутренне надломил Николай, когда попросту надругался над её чувствами, а потом отдал другим — пустил по кругу. Карусель завертелась...

Неделя для Владимира пролетела незаметно, он целиком погрузился в дела фирмы, полностью сосредоточился на работе. Он убеждал себя, что в этом нет попытки убежать от происходящего в личной жизни, но удавалось это с трудом...

Утро выходного дня на даче началось с плохой погоды. Володя с тяжёлым сердцем посмотрел на невесёлый вид за окном. Когда он ещё только продирал глаза, Елена давно проснулась. Она сидела перед зеркалом и подводила ресницы. Когда же он окончательно встал, супруга уже спустилась вниз. Он надеялся на скорое возвращение, но она не появилась и через час. Между тем внизу были слышны голоса, среди них и женский. Потом всё стихло.

— Вы не видели Лену? — несколько извиняясь, спросил Владимир, возвращаясь в дом из туалета.

Все вчетвером опять играли в карты.

— Лену? — переспросил Виктор, почему-то ухмыляясь.

— Ага.

— Нет, дружище... не видели. Мы недавно начали... хотя... кхм... уже есть результаты...

Николай прыснул. На вопросительный взгляд Владимира ответил, что смеется над своими картами.

Володя в последнее время многое не замечал с первого раза. Только сейчас он увидел, что именно лежало на столе рядом с Сергеем. Скомканные бежевые женские трусики. И еще — на четверть выпитая бутылка водки и почему-то только одна рюмку рядом, а ведь перед каждым из парней стояла бутылка пива. Стол был средней высоты, сверху была постелена длинная скатерть, спускавшаяся до самого пола. Но раньше скатерти не было вообще! Словно по кусочкам мозаики он соединил происходящее. Он понял, зачем скатерть, он понял, где Лена, он понял, что она сейчас делает! И с кем именно. Не так это было сложно — Игорь то и дело закатывал глаза и тряс картами перед собой. Значит, даже когда парни разговаривали с её мужем, она, слыша это, ползала на карачках под столом, не прекращая своих движений. Наверное, потому что не могла... Его охватил ужас — и от происходящего, и от нелепости своего положения. Как это было безумно горько и мерзко!

Поймав понимающий взгляд Володи, Николай обратился к нему:

— Вов, ты, кстати, про разговор-то наш, тот, неоконченный, напоминал бы. Насчет зарплаты. Как надумаешь, поговорим...

Николай характерно подмигнул, а Владимир, кивая в ответ, подумал, что сама мысль о связи его зарплаты и прогрессирующими сексуальными унижениями жены просто невероятна.

Да, когда он узнал о пари и увидел, что жена заинтригована — его это возбудило, с этого всё и началось. Но теперь... Что же произошло потом, почему с каждым разом всё больнее и острее становится жизнь? Ему очень нравились её глаза, тогда в самом начале интриги они у Елены уже стали странно блестеть, она нервничала при упоминании имени Николая, но оставалась ласковой сама. И отзывчивой на ласки, на любовь своего мужа. Да — обоих супругов волновала эта игра. Елена стала любовницей чужого мужчины, но Николай оказался лишь первопроходцем, он просто взял Елену самым первым. А дальше пошло-поехало. Естественно, Николай сообщил друзьям о выигранном пари. После этого, когда забавляться с Еленой ему надоело, он просто-напросто передал её второму другу. Как прозаично... Она сначала поплакала, обиделась, но потом стала бегать и к этому. А затем пошла по рукам. Уже после первого друга — Володе это перестало нравиться. Да и самой Елене тоже, но остановиться она уже не могла. К тому же с ней постепенно перестали церемониться. После того, как ей овладел Николай, и все об этом узнали, с Елены не мог не слететь флер прежнего восхищения и уважения. А никого не хочется так грубо наказать, так сильно использовать, как того, кого прежде уважали и кем восхищались...

Продолжение следует ...

Группа Измена Наблюдатели По принуждению В попку