ОЗЕРО.
вместе с туманом проявляется солнце, пока что лишь намеками на плотные дневные лучи.
на поляне, по которой тихо идёт наша Ульяна, вчерашний дождь оставил небольшие лужи. однако сегодня день будет ясным, и по погоде и по людским настроениям. по крайней мере Ульяна надеялась на это.
когда она выходила из дома, домашние ещё спали. ощущение таинственности из-за глубокой тишины, из-за сонного дурмана пронизало Ульяну, и она, будучи как раз искательницей таких необычных погружений, шла по деревянному полу, пахнущему хвоей, шла медленно, отступая по десять сантиметров, и пыталась впитать по крупинкам этот наполненный, будто повисший над ее головой, момент, создавший атмосферу одиночного уюта.
утро в семье Ули никогда не бывает приятным, покрайней мере она такого не помнит. дело не в ссорах, они если и случаются, то только к вечеру, а дело в невозможности контактировать четырём организмам по причине буйной устроенности каждого и по причине неумения сдвинуть свои потребности и освободить немного места другим.
пока все здесь, в загородном доме, Уля и ее старший брат Ио( иосиф на манер родителей) уходят из дому как можно раньше, чтобы обрести какой-то приятный заряд на день, и находят они этот заряд по разному.
Уля, будучи эмпатом по природе никогда не навязывалась к брату сама. ждёт когда ее присутствия захотят. кроме того, за долгие годы вместе какие либо границы между ними смылись, но не до инцеста, как в «Мечтателях» Бертолуччи, хотя Уля отчасти и понимала внутреннюю природу героев фильма, и соответствие времени, в которое Мечтателей поместили. что касается Ио и Ули, то они кровные союзники, никогда не выясняющие вину друг друга, и беспрекословно занимающие общую позицию относительно других людей, посторонних. Но друг друга они умеют только ранить, из-за непонимания мотива действий. Уля страдает от сверхобщительности брата, от его необузданного актерского эго, которое невзначай выглядывает из закулисья частной жизни; страдает от этого цельного чувства к Ио, которое напитано простым обожанием, и доверчивостью. Ио в свою очередь раздражён погружённостью сестры в саму себя; её способность чувствовать невыразимое иногда доводит Ио до исступления, но эта её способность одновременно и помогла: лгать и скрывать настоящее не получится. никогда. Ио по началу их осознанного пути не мог принять то, что девочка, кучерявая сумбурная девочка имеет право чувствовать порывы ветра в его голове, и только со временем до него дошло, что таким образом он обрёл друга, настоящего и неизменного. какой смысл что-то скрывать от человека, если она все знает? зачем такая игра, если можно довериться сестре, сделать невольно ее своим передвигающимся дневником? На фоне этого было пару скандалов, когда Ио узнал, что все рассказанные им истории из повседневной жизни парня были скрупулезно записаны сестрой и до беспредела утрированны ей же. Уля тогда оправдала себя тем, что не может вести такой буйный образ жизни, поэтому будет интерпретировать жизнь брата в рассказы и пьесы. Кроме прочего, Ио не понимал дикую привязанность сестры к себе, в этом конечно не было намёка на откровенную близость, на физическое владение, но его пугала безусловная приверженность Ули, она как молочного цвета лабрадор- по его шагам и за его голосом. Но эти тонкие манёвры не выходили за пределы их общего пространства, люди обычно воспринимали их отношения как классические: старший брат, лидер во всем, держит младшую сестру под контролем, а та послушано восхищается, но за глаза перечит и хочет быть главной. И хорошо, что люди видят это так, поскольку чуть более очевидное взаимоотношение Ио и Ули привело бы их в острое интеллектуальное недомогание, по причине действительно тонкого уровня взаимодействия меж собой. На людях Иосиф и Ульяна общались отлажено: Если кто-то из них был не уверен в действии/решении/мысли, то он молчал, точнее она, ибо Уля часто полагалась на разницу в возрасте с братом, а потому давала последнему свободное поле действий. И ещё, раз уж на то пошло, Ульяне железно казалось, что таким образом она помогает Ио проявить свою мужскую природу. Уля много лет боялась за отклонение в ориентации брата ( не потому, что он давал повод, а потому что ЛГБТ возымело влияние за последнее время, а Ио податлив на грамотную агитацию)и , и когда наконец увидела его с бывшей одноклассницей(в ее же доме, на ее же дне рождения )не в самом одетом виде, Уля сначала очень обрадовалась, успокоилась, но на секунду, всего на секунду. А по дороге домой, сидя сзади Ио на его мотоцикле, она, конечно, извергла из мнимого спокойствия кучу оскорблений, обиженных жалоб, и закончила свой монолог нравоучением по поводу предохранения, хотя ничего об этом не знала практически . С криками и ярыми матами, какие она позволяла себе только с ним.
По мере выплёскивания неожиданных мыслей Ули, Ио в свою очередь молчал, но подавал реакцию в виде разгона и торможения, давая таким образом возможность Уле понимать накал происходящего. И вот когда она дошла до части: «Неужели теперь ты будешь таскаться с теми, кто готов лечь под тебя? Неужели тебя накроет ? Да ты даже не осознаешь этого, тело будет гудеть от включения природного инстинкта... и тогда , что..? я буду одна?
.....Ио....я буду одна...?»»
Здесь он делает резкий поворот, приближаясь к обочине.
Улю конечно отбрасывает, но она успевает ухватиться за куртку Ио.
...........
Оба тяжело дышат.
Уля опускается на колени. Тяжело дышит. Ио выдирает кусок куртки от ухвата сестры. И немного отходит в сторону.
Ночь хорошая, не страшная. До дома 15 минут езды. И ветра нет.
Ио медленно ходит из стороны в сторону. Теперь смотрит в небо и молчит. Все также молчит.
Тянет тихий момент, чтобы до Ули дошла абсурдность ситуации, и та это знает, но теперь стыдно....стыдно...ведь она ощущала спокойствие, она была рада за новую грань в жизни брата, ей казалось, что она рада.
И вот теперь она сидит на траве у обочины, глаза поднять боится.
-я одного не понимаю...как твоя голова строит умозаключения? с чего ты бл*$** решила, что я с ней спал?! и второе- причём здесь то, будешь ли ты одна или нет..?!?!
*повернувшись в сторону Ульяны, но все ещё на расстоянии*
она вполоборота сидит к нему,
пышной вьюгой волос закрыла лицо.
смотрит в сторону леса и слез сдержать не может. больше всего она не выдерживает ссор с Ио, хотя каждый раз затевает их сама. Ведь правда... не было кажется такого, чтобы Ио высказал претензию, или показал обиду. У него эта функция отсутсвует.
он если и захочет что-то показать, то это будет точно не с помощью слов, а скорее выверенной тактикой взглядов и лицевых ужимок.
Уля так старательно сдерживала чувственную напасть слез, что в области носа образовалась пробка слизи и теперь дышать стало трудно, и теперь голос будет искаженным от накопившейся жидкости и от обиды.
Но она все же задержала дыхание и тихо начала:
-почему я ни с кем, а ты со всеми?
-со всеми..?!?
-у тебя же много девушек, Ио, я знаю.
*теперь она повернулась к нему, но напрасно, поскольку Ио удобно уселся позади мотоцикла на асфальт. Теперь мотоцикл разделяет их.
-их немного, и все для очевидной цели.
-это мерзко.. ты ведь используешь ..
-они совсем пустые ментально, поэтому мое «пользование» остаётся на физическом уровне, а им это в радость.
кроме того, почему ты не с кем? будь с кем-то. обязательно будь.
-поехали домой..
*уля вытирает слезы и сопли( не без этого). пытается сделать вдох, но нет.
-нет уж, в таком состоянии домой ехать.? ты наверное еще и заплаканная..да?
*Ио обходит байк.
Тянется к Уле.
-отстань! не трожь меня
*он ее тянет за плечо
она вырывается.
-дай посмотрю на тебя, истеричка
-не трожь меня
*снова пытается развернуть ее, а затем сам отталкивает
-ну как хочешь
*Ио садится на мотоцикл, выжидательно смотрит вдаль.
Уля все-таки поднимается, стараясь не поворачиваться заплаканным лицом.
Ей было стыдно за устроенную сцену, постановщиком которой она выступила, а это ещё позорнее... ведь ясно, что Ио не виноват, что он правильно живет, общаясь с большим количеством людей, и это только Ульяны ошибка в отгороженности, в социальной аскезе.
спустя какое-то время она поднялась и села сзади брата на байк.
Ио не едет. все также сидит, поставив руки на руль.
-ну что, едем?
-а ты успокоилась?
-... да
-«да», а утром будет полный игнор?
-да.
Ио тогда ещё бросил пару шуток, уместных на его взгляд, о злопамятности женщин, но Ульяна этого не слышала, поскольку была поглощена грызущим чувством непонимания.
Уля не отреагировала.
-так мы едем? я хочу домой. *Уля.приглушенно, с запрокинутой в бок головой .
Ио молча завёл мотоцикл, и резко полетел по трассе мимо домов, магазинов и банков.
Подъехав к дому, увидев в окне недовольно ожидающего наживи отчима, Ио и Ульяна задержались в гараже, чтобы не попасть под горячую руку. Да и тем более тогда было около одиннадцати вечера. Время детское, а этим двоим уж по 19 лет. (Ульяне будет 19 через три месяца, а Ио через два исполнится 20).
В гараже:
Уля все ещё сидит на заднем сидении мото, прижавшись к спине брата, а он слегка наклонился назад, притиснувшись к Ульяне. Спиной к ней.
Это такая очевидная сцена примирения, когда он понимает, что мог найти слова и помягче, а ей просто стыдно за себя.
Точка соприкосновения-спина. обязательно должна быть это точка, чтобы момент немого извинения друг перед другом стал растянут на всю свою струнную длину.
Так они просидели минуту другую, пока нетерпеливый Толь не начал барабанить по внутренней двери гаража, выходящей прямо в дом.
Это уже годовалое воспоминание, и в ту пору было действительно много ссор между Ульяной и мамой, между Ио и мамой, между Толем и мамой, между Толем и Иосифом. Ссоры были словесно физического характера, сейчас же все это перешло в растянутое немое недовольство друг другом.
Ульяна по возможности старалась вообще вырываться из семейного кружкА мозгового насилия , потому то она и пошла спозаранку к озеру, оставив телефон и всё прочее дома, а с собой взяла весомый мешок назревших мыслей, которые смогут расти и давать плоды только после нахождения в много часовом одиночестве.
Она прошла диагональ рыжего поля, и подошла к самому озеру, над поверхностью которого стрекозы уже исполняли буйный танец в погоне за мелкими мошками.
Уложив приглушенно-изумрудный плащ на землю, Ульяна прилегла, вытянула ноги, аккуратно подправила молочного цвета сарафан так, чтобы не было случайных и ненужных складок.
Главным образом Ульяну сейчас волнует то, что Ио осенью едет в соседний город( 1357 км от нынешнего места) поступать в университет.
Окончив школу, ни он ни Уля принципиально никуда не подавали документы, поскольку были поглощены процессом съемки: друг Ио как раз заканчивал операторские курсы, срочно нужен был сценарий на короткий метр и ещё нужны были добровольные актёры. Ио втянул в это дело Ульяну, которая впоследствии своим молчаливым спокойствием покорила всю съемочную группу студентов. «Мало людей, которые умеют красиво молчать; молчать, не отпугивая суровостью лица, но источая таинственную погружённость. А Ульяна это умеет, причём, не специально, а видимо по своей природе»».
Так вот, съемки проходили в таком красивом рабочем напряжении, что времени на иные занятия не хватало. Даже элементарно выехать в город никто не мог, по причине неожиданной загруженности. Ночью снимали, до утра монтировали, прорабатывали и исправляли сценарий, а спали в перерывах, дотащив тело до более/менее приличной опорной точки.
И теперь спустя полтора года, Ио решился на поступление.
Он уезжает. И пусть недалёко, и не навсегда. Но уезжает.
Самое притягательное для Ио в этой перемене является возможность работы в автосервисе. Он нашёл такой, где чинят в основном мотоциклы, и ....
и, конечно, его туда тянет.
Если предметное поле хирурга- это человеческое тело, то предметное поле Иосифа- механизм мотоцикла. Он словно помешанный берётся за починку любого уровня сложности, и каждый байк для него, как отдельное творение, исключительного образца. Занимаясь этим делом, о последствиях для себя и своего здоровья он, конечно, не думал, думала Ульяна.
И часто, вечерами они сидели на балконе первого этажа, Ио рассказывал про очередного клиента, его историю жизни, про его семью, и про то, как у клиента появился мото, а Ульяна в то время сидела на полу возле Иосифа, и маслом шалфея растирала грубеющие ранки на его руках. Иногда они успевали так затвердевать, что при резком движении(растяжении кожного покрова, тонкие участки лопались, и к вечеру укрывались в кровь. Почему это делает Ульяна, а не сам Иосиф?
Да потому что он спокойно выливает столько масла, которое потом и на столе круглыми пятнами, и на ковре, и даже на подушках.
Такие вечера с шалфеевым маслом стали привычны и необходимы обоим. Привычны, поскольку Ио брал уйму заказов, работал до десяти вечера уж точно, и потому нуждался в подобии массажа. А необходимы эти вечера стали от взаимной пользы: Ио рассказывает все, что накипит за день, в колких подробностях, которые уносят в поток безостановочной речи. Рассказывает о подлом напарнике, который жить не может без каждодневных афер; рассказывает о девушках-байкерах, которые купили атрибуты байкерского стиля, но в устройстве самого байка разбираться уж не стали, от этого незнания проблемы («ой, ну там что-то стучит, не знаю»») Ио приходилось разбираться самому весь день, не имея на руках и намёка на проблему в механике.
Ульяна же бережно собирала истории брата, по возможности записывала и затем уж утрировала рабочие ситуации до целых рассказов и повестей( такой размер написания в то время казался ей единственно возможным, а значит был самым любимым и прекрасным)).
Так вот Ио в своей жизни имеет совершенно определенную, всепоглощающую страсть, чего не было в жизни Ульяны, без конца разрывающейся на части между действительно волнующими ее вещами и временными погружениями, даже помутнениями, которые с одной стороны ее наполняли жгучим вдохновением, а с другой стороны все больше сбивали с пути, с пути, который Ульяна так и не нащупала.
Поэтому она держалась Иосифа. Своей отчаянной смелостью и нежеланием анализировать, а желанием действовать, он неимоверно поддерживал Ульяну. Подтапливал простой интерес к жизни, подтапливал безусловной верой в наличие высших сил, которые видят и нашу лень, и наше стремление. А потому (силы) являют собой вселенскую гарантию справедливости.
В это Иосиф и Ульяна верили до поры до времени, пока реальность не слишком придирчиво наблюдала за этими двумя.
*Ульяна перевернулась на бок, опираясь рукой на тёплую траву. И пристальнее вгляделась в озеро и его водянистые узоры по всей поверхности.
Озеро здесь появилось лет сто назад, и на водной памяти этого озера разворачивалось множество трагедий, комедий. от того, что уедет какой то Ио, и какая то Ульяна продолжит сюда приходить, только больше в слезах- ничего не изменится. Озеро живое, хотя вода в нем застойная и давно не обновляла жилы, но оно живое, а в нем ничего не изменится. Так может и для Ульяны ничего не изменится? может найдутся восхваляемые резервные силы разума, которые внушат милой Ульяне, что и без брата можно жить полноценно и счастливо?
Когда она долго думает об этом, ее вторым слоем начинают одолевать вопросы к самой себе:
«ну почему ты сходишь с ума из-за этого...? почему??
у него своя жизнь. он знает свои задатки и хочет их реализовать.
я ведь только за него, я за успех Ио в чем бы то ни было. хочу чтоб он жил.. хотя он больше нас всех это умеет- просто жить. а я вот не могу... не могу просто жить, мне непременно нужна трагедия в мыслях.
и я не хочу расставаться с ним.
ни на день, ни на неделю.
всем внутренним стремлюсь к нему.
и отказаться от этого не смогу ни за что!
ах какая дура..господи...»».
Она катается с одно бока на другой, открытыми частями рук и ног приятно касаясь травы.
Ио сегодня весь день не будет дома.
Толь (слава вселенной) тоже уедет.
остаётся мама.
Мама.
отношения с ней приняли иной ракурс после ухода папы. С ним она, конечно, не нуждалась в чьей-то ещё помощи, в поддержке, в друге: поскольку он был всем. Зверски случайный пожар в здании, где папа работал- стал символом предстоящих изменений, что очевидно. И перемены эти принесли Толя, нового мужчину мамы. который не смог стать хозяином в доме, достойной заменой отца,- да вообще никем. Он быстро понял доброту мамы и этим воспользовался- отлынивая от работы и бесконечно ссылаясь на непонятную боль, в которую поверил сам и вынудил поверить остальных.
Ульяна в этой новой пьесе стала семейным психологом, и персональным врачом мамы, которая хирела на глазах, и превращалась в серое пятно равнодушия. Толь высосал из молодой женщины(столкнувшейся со смертью любимого, но достойно выстоявшей и превозмогшей боль) все жизненные соки, оставил лишь пару капель на дне, чтобы совсем не загнулась.
Ульяне сначала казалось, что Толь специально выбрал такую тактику духовного умерщвления мамы, но после нескольких драк Иосифа и Толя до Ульяны дошло, что у Толя отбитая голова и мыслит он по инерции, по привычке детства, на уровне десятилетнего ребёнка, самоцелью которого является признание в глазах людей.
На днях , когда Ио и Ульяна сидели на балконе вечером, они стали свидетелями такого разговора за стеной:
-ну что ты опять там шьёшь? тебе оно надо-шить?
-мне же нравится
-все равно какое-то уродство получается, кто ж такое наденет
-ну да..не очень..
-да и ткани ты выбрала безвкусные.
на что последовало молчание.
Ио и Уля тем временем ошарашено смотрели друг на друга, будто стали свидетелями убийства... и действительно убийства.. духовного убийства личности. преждевременного и постороннего.
Ио едва сдержался, чтоб не пойти в комнату мамы и Толя. Уля шепотом объяснила, что его появление или новая драка ни к чему не приведут...
Ио взбешено дышал, но опустился в кресло.
Им обоим было тяжело видеть маму такой .... бесхребетной , полу мёртвой.
Её подкосила смерть папы. И понять ее в этом вряд ли кому-то под силу. Они были близнецами по душевному устройству; два существа, совпадающие фибрами в одно.
И что ещё может чувствовать близнец, лишившийся пары? Опустошение? равнодушие? нестерпимую боль?
ночью того же дня, выпив бутылку красного, уложив голову на руку и тихо скуля , мама сидела в тускло освещённой гостиной и рассказывала Ульяне о своём состоянии.
-инвалид, вот кто я. у меня нет сил на жизнь. и ещё .... Толь... он как метастаза нашей семьи, появился раковой опухолью и теперь... нет, он мне помог первое время, но теперь я не понимаю как мне быть... меня к тому же уволили из ателье... я говорила..?
-мама...нет, не говорила.
*Ульяна подвинула свой стул к маме, и слегла обняла ее
-я любила работу в этом ателье..
*мама повернулась к Уле и дочь увидела заплывшие винной пеленой глаза матери.
-всегда старалась понять заказчика... ведь я шью красивые платья, правда?
-конечно, мам! я только и хожу в платьях сшитых тобой.
вот, например, сарафан?
*Уля встала, покрутилась и платье красиво взлетело, вытянув пружинистые ножки Ульяны.
-как ты думаешь, Уля..
смогу я жить?
Уля отошла к холодильнику, открыла его , из неразобранного пакета вытащила три бутылки пива и корзину земляники.
-сейчас :нет. *ответила Уля
-как это..? а когда смогу...?
-пока здесь Толь, ты точно не сможешь жить.
*Уля положила землянику в холодильник, а пиво не поместилось, поэтому она отодвинула его вглубь стола.
-Толь... господи, я и не помню как он тут появился...
-воспользовался твоим беспамятством и появился
-он не уйдёт теперь. ..
-да..это вряд ли
-знаешь, Уля, я думала все будет иначе... думала, что выстою силой ради вас, стану измотанной и старой, но в здравом рассудке, думала буду вам поддержкой и мы как-то дружно перешагнем эту дрянь
...а что вышло..? я опустилась до варёного овоща... просыпаюсь уставшей и хочу снова закрыть глаза в надежде на общий сон с Пашей.. а он мне не снится... не снится и не приходит, его правда как будто нет и не было... и ...
*тут она безудержно начинает рыдать, и тянется руками к дочери.
Уля подбегает и крепко обнимает маму, не зная что сказать...,
-...и почему тогда я так отчетливо чувствую вырванную часть меня, если от этой части и следа не осталось....
я готова отказаться от всех.. не обижайся, милая..; от всех, но его вернуть.... потому что это он.. мы должны были долго жить вместе...
-тише....тише...мам
*Ульяна гладит маму по голове, та прижимается к дочери
-как же всё....я..
-давай ляжем , мам?
-только у тебя в комнате, я не пойду в спальню, там он.
они уже лежали на кровати Ульяны, щедро освещённой луной.
и мама , немного отойдя от вина, рассказала, что когда Толь рядом, она чувствует нечто на подобие гипноза... будто этот человек оказывает на неё какое-то чёрное влияние, заглушающее любые порывы к жизни. и также, когда она хоть на небольшом расстоянии от него- ей легче дышится, и мысли спокойно ползут в голове. Но ничего, ничего она не может сделать с этим человеком. Нет в ней сил и слов способных выгнать его из жизни всех троих.
-может нам продать дом, и окончательно уехать в город?
-здесь природа, мам. от неё нельзя отказываться.
-какая разница где умирать..?
*на это Ульяне нечего было ответить. она молчала.
-странно.. Ио, что не дома сегодня ночует..? *Ульяна удивлённо.
его же до сих пор нет.
-вы не созванивались?
-нет. не знаю, где он.
-давай уже спать, завтра хочу вынести отсыревшее сено из амбара. встать бы пораньше.
-спокойной ночи, мам.
Единственное, что хоть немного бодрило маму , так это привязанность ее детей друг к другу. Она знала, что вдвоём они не пропадут, но теперь и боялась за любую близость меж людьми, поскольку сейчас для неё близость заканчивается чьим-то уходом. Непременно болью. И про Ульяну с Иосифом она вскоре стала думать с жалостью, и заочным состраданием, ведь и их связь когда то разъединится под гнетом непредсказуемого хода реальности.
В округе все также пусто. солнце уже выпускает нити красных лучей, их свет приятно ложится на кожу , Ульяна уже встала с травы, и пошла по мостовой прямо к озеру.
Этот вчерашний разговор с мамой запал в мысли Ули. и она даже не заметила отсутствия Ио.
Она хочет помочь маме, но пока не представляет как...
одно ясно: надо избавиться от присутствия Толя.
он сейчас в отпуске, и точно никуда не двинется. а то можно было бы просто запереть дверь, сменить замок, или уехать в город.
Ульяна разулась и прошлась по берегу. Вода очень приятная и птицы уже вовсю поют, только Уля молчит и не знает, как помочь маме.
«если предпринять что-то радикальное, то... не сделается ли ещё хуже? от чего то же Толь стал таким язвенным человеком. не может в человеке просто так сидеть желание растоптать кого-то, кто и без того сломлен. или он так может? Ведь я его совсем не знаю. Ну, он хмурый, серый, довольно хитрый и любит принижать всех, кто достиг хоть чего -нибудь. Значит у самого никаких весомых достижений нет. Любит перебивать, и верит в объективность только своего мнения. Разгоняется от иронии до открытого оскорбления за доли секунды. И он ленивый, такой ленивый, что всех вокруг может завлечь в этот омут. Из хорошего..? Первый месяц после смерти папы Толь правда спас маму, как-то не дал ей упасть, она говорила , что он отчаянно старался развеселить ее, приободрить. Но я сама такого не видела. Поэтому мне кажется, что он отыграл свою роль, помог на первых порах вдове, а теперь акт закончен, и думаю дальше пьеса нашей семьи польётся спокойно без Толя.»»
Пробыв у озера около трёх часов. Вдоволь насытившись одиночеством, Ульяна направилась домой, в надежде застать Ио, который не появлялся со вчерашнего дня.
Она так и шла босиком по траве.
и думать о чём-то ей уже не хотелось, потому что надо что-то делать.
подходя к дому, Ульяна очень надеялась на возвращение Ио. как ни пыталась отвлечься, не думать о нем- так ничего и не вышло.
Ульяна зашла в дом. бросила босоножки в угол и на носочках побежала в ванну, чтобы смыть налипшую пыль. Дома тихо и пусто.
Она ждала час,
ждала два,
три часа.
Мотоцикла нигде не было и самого Ио тоже.
Теперь от этого Ульяну начинало трясти, назойливые мысли уже оформились в идею, и только Ио ее подводит.. как же так..?
Она вышла на порог дома и села на лестницу. На небе тучи собираются в тёмный пазл, но солнце ещё просится наружу. А книга, которую Уля взяла, оказалась неинтересной.
Вот мама идёт со стороны амбара. С какой-то корзиной. Красные щеки горят, волосы вьются от пота.
-привет, дочь. ты что-то пропала с утра.
-я..? так я же по утрам бегаю.
-а.. ..ну мы в амбаре. там столько грязи у нас оказывается... надо сжечь ненужное, ..
-ух ты, ну то ,что вместе собрались это хорошо.
-да..! так радуюсь когда мы друг другу помогаем.
сейчас перекушу, приму таблетки и опять в амбар.
*мама провела рукой по волосам Ули и вошла в дом.
Уля в свою очередь удивилась легкости мамы. И посмотрела ей вслед.
Уля пошла в сторону амбара, медленно и валко. Безумная идея моментально стукнула в голову при виде бензиновой бочки.
Стоя у самого амбара, Уля отчетливо слышала шум чьих то движений. Мама дома, значит Толь один.
Ульяна знатно разлила бензин вокруг деревянных стен.
Момент зажигания спички затянулся..
«я не буду его сжигать намертво. там есть сквозные выходы и он успеет выбежать, если находится рядом с хотя бы одним из выходов.»»
Спичка расцвела огнём, бензин подхватил и пошли они вместе вокруг амбара.
Ульяна в смятении стояла и не знала куда себя деть... руки ее дрожали, и двинуться с места она тоже не могла.
«зачем...?!?! господи.. нет нет, это правильно.. я просто напугаю его немного, ведь Толь успеет выбежать, я оставила свободный вход. только немного напугать...»»
спустя пол минуты она слышит крик, и голос этот не отчима...
«в чем дело..?»»
мысли запаздывали, сама Ульяна уже неслась к оставшемуся не залитым выходу, на голос Ио.
«господи... Ио......»»
Амбар уже опускается в землю, пламя вокруг и треск от дерева.
Ульяна вбегает внутрь. Ничего не видно. Дым. Рыжий огонь. Смешались в месиво.
она идёт на голос,
где - непонятно.
-Ио... гдее ты..?
*Ульяна хватает ведро с водой, стоявшее внутри.
Обходит танцующие алые искры.
Не совсем понимая, где именно он находится, она ещё раз кричит.
голос, Ио! голос!!!
Ульяна напролом двинулась в сторону лестницы и наконец увидела движение.
Рук она не чувствовала от нервов, страха, и шока, от происходящего .
поэтому вода едва задела пламя , но хоть немного притушила, дав возможность перешагнуть через себя.
Весь чёрный, с объеденной огнём рукой, Ио выскочил, едва дыша.
Ульяна схватила его, и по инерции вывела из амбара, передняя часть которого уже готова пасть. Огню надо не много времени, чтобы разрушить. Человеку тоже надо немного, чтобы разрушить жизнь.
Ульяна уложила Ио на траву в нескольких метрах от амбара.
Она тряслась над ним, не зная что делать. и ее слезы капали прямо на ожоги Ио.
В это время со стороны озера неспешно шёл Толь с пустой телегой.
Увидев, что дом горит он понёсся к детям.
Не понимая, что к чему схватил Ио и потащил домой.
Ульяна плелась сзади, не переставая реветь , и поддерживала Ио с другой стороны.
В общем-то разборки были скучными.
Когда Ульяна убедилась, что Ио жив и ожоги не так сильны, то сразу призналась, что это была она.
Подожгла. да.
Зачем?проучить Толя и как цель- перемена в отношении к маме, к Ульяне и к Ио.
Да, глупо. да ,по-детски.
Да, идиотский способ что-то решить.
На неё кричали все, даже Ио.
Толь успокоился раньше всех, и отошёл куда то в сторону. подальше от бушующих Ио и мамы.
а Уля не переставала плакать. натерла красные круги под глазами, от бесконечного вытирания слез.
сцена всеобщего «ора» длилась минут двадцать.
меж тем никто и не думал тушить амбар. «горит алым пламенем, а мы сидим в доме, и выясняем степень законченности меня, Ульяны, как человека»»
в конце концов все разошлись.
Ульяна осталась в гостиной одна.
и повернулась сразу к окну, которое выходит в сторону амбара.
Закончились крики, закончился пожар. теперь там только чёрное пятно, которое ещё долго будет напоминать Ульяне об этом позорном дне.
Дело шло к вечеру. никто из своих комнат не выходил. замерли на месте, боясь пошевелиться в изменённой атмосфере.
Уля снова собирается на озеро. сегодня она вряд ли вернётся домой.
сегодня ее искать точно не будут.
Она шла и бубнила себе под нос:
«я виновата. прости меня, Вселенная.
пожалуйста, прости.
я виновата.»
И все-таки плакать не переставала.
Глаза начинали слезиться каждый раз, как в голове возникают образы обугленной руки Ио, кричащей мамы, напуганного и нервного Толя.
Уля спустилась прямо к озеру. и легла так, что вода ещё касается пяток.
Солнце уже в последней стадии сегодняшнего дня. Уля в таком же состоянии. Наверно, то как Уля пытается жить- это шарж на действительность. Глупо, наивно, по наитию чувств, защищая кого-то. Но по другому она сейчас не умеет.
И вот теперь лежит на траве у воды, слезы бегут по щекам, затекают за шею, впитываются каплями в платье.
Солнце уже ушло. Закат был ядерно прекрасным. Вместе с ним она закрыла глаза от эмоционального взрыва. потом снова открыла, уже в полу дреме услышав какие-то звуки.
Потянулась к камню, на всякий случай.
Это Ио выходит из вишневой аллеи.
*Ульяна поднимается на руках, пытаясь понять кто это.
Всё. поняла.
легла обратно.
-мы тебя искали
*опускаясь рядом с сестрой. прямо за ее спиной.
Ульяна сжала мышцы лица в ужасную гримасу на грани слёзного срыва.
-почему куртку с собой не взяла? в тонком сарафане..
*Ио привстал, снял овчинную дублёнку цвета жаренного миндаля. снова опустился на траву.
-иди сюда.
*она лежит, все также отвернувшись от брата. не в силах остановить слез.
Стало совсем темно. птицы заснули, сверчки сменили их на ночь.
-Уля, иди сюда.
*он повернул её к себе, показывая куртку.
-ты замёрзнешь, иди сюда.
*Уля развернулась, прикрывая лицо руками.
Ио крепко обнял её и наконец укрыл.
Уля затряслась, не сдерживая больше себя.
«запах Ио. тёплая куртка. просочившийся кровью бинт на его руке. он пришёл ко мне, а я...какая же я...дура »»
Так они уснули возле озера. Ночь согревала, как могла.
Ульяна сжалась в маленькую улитку рядом с Ио, касаясь лбом его тёплого плеча.
А он тихо спит. и последняя его мысль перед тем, как заснуть была: «наверно, нам правда лучше не расходиться надолго. будь я рядом, никакого пожара и не было бы. только она могла додуматься помочь маме с помощью сожжения её мужика....господи, Уля.....»
утром, когда они вернулись домой, Толя уже не было.
в своей комнате Ульяна нашла кусок картона оторванный от коробки Nesquik’a, на котором было написано:
«я ушёл бы и сам. так жить невозможно. но на будущее, Ульяна,- пожаром человека из семьи не выгонишь.»»