Отсутствие меры как онтологический факт современности — Г.Бутузов

На первой иллюстрации в работе Генриха Кунрата Amphitheatrum Sapientiae Aeternae (1602), среди развешенных повсюду герметических девизов, на переднем плане изображён стол с музыкальными инструментами, под которым скромно составлены колбочки для спагирических манипуляций.

Что, такая почётная роль музыки в алхимии? Лестно было бы думать, что так, но это не более чем символ меры, которая традиционно понимается не количественно, а как гармоническое единство.

Что делает современный человек, у которого в результате злоупотребления алкоголем начинаются проблемы со здоровьем и обществом? Он «бросает пить».

Точно такая же логика поведения наблюдается в идейной программе католической инквизиции, «окончательном решении еврейского вопроса» и прочих прелестях идеологических войн современного мира.

«Бросать пить» в точности эквивалентно уходу в беспробудное пьянство.

Запойная трезвость ничуть не более здоровое и естественное состояние организма, чем постоянный алкогольный наркоз.

Единство невозможно за искусственными границами «я не пью», «я не курю», «я не вступаю в сексуальные отношения» и проч. Все эти крайности могут иметь место как часть аскетической практики, но они – не более, чем специфический инструмент таковой, и так же глупо выглядит человек, пришедший на праздник с набором отвёрток и электродрелью, как и человек, который «не пьёт», или «не употребляет одурманивающих средств», или «не танцует» («не принимает участия в дьявольских плясках») на празднике жизни.

Трезвенник, который не пьёт, потому что если выпьет, проснётся через неделю под забором, ничуть не лучше любого пьяницы. Потому что пьяница – это не тот, который пьёт, но тот, который не знает, сколько он выпил и сколько он может выпить, чтобы не ударить лицом в грязь в буквальном смысле этого выражения.

Почему или не сметь обсуждать всё, что нарекли формальным, если не сказать стерильным, термином «холокост», или жечь штабелями в печах людей с иудейской родословной?

Почему нужно или живьём разрывать на части еретиков, или кланяться всем иноверцам в пояс, извиняться, и превращать латинскую литургию в дикую окрошку на совершенно не предназначенных для этого языках?

Потому что такова современность, дамы и господа, во всей красе её научной мысли. Потому что самым удивительным образом, рациональность, вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности – считать, вычислять и уравновешивать, – занялась созданием теорий, концепций, и целых мировоззрений, оставив свою вотчину, поле чисел и мер, на произвол судьбы.

То есть, человеческой глупости, которая, подобно сбежавшей из клетки макаке, напяливает на голову хозяйский колпак, и хохочет, вертясь перед зеркалом.

Иначе бы люди с равным достоинством веселились, работали, пили, танцевали, совершали духовное делание, и жили бы в гармонии, для которой в этом лучшем из миров есть всё, что необходимо – только нами потеряно это самое чувство.

Поэтому когда в школах внедряют обязательные духовные предметы, все уже заранее хватаются за голову, ожидая религиозного засилия в общественной жизни, а когда эти предметы отменяют (ха, теперь уже пару никто не влепит и родителей в школу не вызовет) люди с радостью забывают и о Боге, и о духовности.

Поэтому всякое обсуждение национальных особенностей у одних сразу же пробуждает воспоминания о разбитых окнах и носах, а у других – приятное нытьё в костяшках пальцев. Поэтому людей, которые пытаются вспомнить, как выглядит гармонически составленная вертикаль общественных отношений, тут же обзывают «фашистами» или «масонами» – причём обзывают те, кого современность без их ведома немедленно и автоматически записывает в «демократы», за каковым туманным словом скрывается стадо человекообразных, погоняемых ворами, мошенниками и патологическими лжецами.

Но кто не записался – я не виноват.