Остров

Но эта рыжая лахудра задумала что-то иное. Прежде всего, она развернула эту систему ко мне тыльной стороной, и я увидела большую резиновыю грушу, о назначении которой я не могла догадаться. Приложив палец к своим губам, «Рыжая» быстро распаковала мне рот и тут же вставила в него эту затычку, не дав мне даже опомниться, и быстро затянула ремни на макушке и шее. Теперь этот член торчал у меня прямо изо рта.

Проверив надежность креплений, девушка расстегнула молнию своего комбинезона и быстро скинула, предварительно избавившись от обуви. Нижнего белья на ней не было, и моему взору открылось превосходное обнаженное тело. Хихикнув и зажмурив глаза от предстоящего удовольствия, она просто оседлала меня, усевшись на грудь, и стала медленно водить членом у себя в промежности, сладостно постанывая.

Через минуту я увидела, что девочка уже «течет». «Рыжая» чуть приподнялась на коленях, вставила себе в вульву кончик члена и стала медленно насаживаться на него, придерживая обеими руками мою голову. Член был длинный и толстый, и девушка смогла засунуть его в себя лишь до половины. Но, видно, и этого ей хватило. Она начала мерно раскачиваться и постанывать. Держа меня за голову, она стала производить легкие толчки, то вгоняя эту игрушку в себя, то выпуская.

Наверно, по её представлениям, я тоже должна была получать удовольствие от этого действа. Какая самоуверенность! Меня стало подташнивать от того, что затычка при каждом толчке проникала мне глубоко в глотку, вызывая рвотные рефлексы. Я сдерживалась изо всех сил, но понимала, что надолго меня не хватит. Лишенная возможности сопротивляться, я начала молить Б-га, чтобы эта похотливая самка «кончила» быстрее, чем я захлебнусь собственной рвотной массой.

Но вот девица задергалась и издала протяжный стон, при этом вогнав член в себя до предела. Содрогнувшись всем телом, она слезла с меня и уселась на пол, тяжело дыша.

— Отдохни и ты, рабыня! — прохрипела она, — У меня еще одна дырочка ласки хочет.

Я замычала и заплакала, задергавшись на лежанке, но «Рыжая» только рассмеялась. Отдышавшись, она поднялась с пола и сладко потянулась. Подойдя ко мне, она вытащила из моего рта эту дъявольскую затычку и обтерла мои губы салфеткой.

— Лизать! — властно сказала «Рыжая» и снова забралась на меня.

Встав на четвереньки, но лицом вверх, она прижала к моим губам свою лоснившуюся от выделений щелку и стала тереться об моё лицо. Я попыталась отвернуться, но девица резко хлестнула меня по щеке ладонью.

— Не будешь слушаться, я тебя намажу и в карцер засуну! — крикнула она, — Работай, рабыня!

Вспомнив про адскую мазь, которой меня намазали, я судорожно заработала языком, вылизывая обе дырочки. «Рыжая» при этом стала энергично подмахивать низом живота и стонать громче и надрывнее.

— Засунь язычок внутрь поглубже, — последовала новая команда.

Я подчинилась и чуть не захлебнулась обилием выделяемого сока. Я лизала и сосала, а девушка стонала и извиваясь в экстазе. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но я была вымотана до предела.

«Рыжая» слезла на пол, но не опустилась вниз, как в прошлый раз, а наклонилась ко мне, вытерла салфеткой губы и шлем, который был обильно залит ставшей тягучей и ощутимо вонючей жидкостью, и закупорила мне рот.

— Ты сегодня хорошо поработала, — проворковала она, — Госпожа тобою довольна.

Погладив меня по щеке, она ушла в туалетную комнату, прихватив свою одежду. Поплескавшись минут тридцать, «Рыжая» вернулась в комнату при полном параде. Осмотрев меня со всех сторон, она, молча, вышла из камеры и заперла дверь.

Я осталась одна. Наступила тишина. Свет лампы на потолке был приглушен, создавая легкий полумрак. Я попыталась задремать и не заметила, как заснула. Обычно после сильных переживаний мне снится всякая ерунда, но в этот раз я спала без сновидений. Видимо, давала себя знать бессонная ночь.

Вечером пришли обе мои тюремщицы. Они провели необходимые процедуры, накормили меня, хоть я и не была голодна, потом упаковали так же, как и прошлым вечером, и ушли.

***

Прошло четыре дня, похожие один на другой, с той лишь разницей, что мои «няньки» развлекались со мной попеременно, не отличаясь особой изобретательностью и выдумкой. После таких игр я была чуть жива, но это, понятное дело, никого не волновало.

Но на пятый день произошло что-то особенное. После завтрака мои мучительницы сообщили мне, что весь день будут очень заняты, но уж вечером они насладятся моим обществом в полной мере. И вообще всю ночь я проведу с ними. Именно я с ними, а не они со мной. Так что, по логике вещей, вся эта оргия будет происходить не здесь, а в другом месте и с обеими девицами.

— Так что советую до ужина поспать и морально подготовиться, — посоветовала «Рыжая», скривив рот в отвратительной гримасе.

Я недоуменно посмотрела на этих двух похотливых сучек, которые мне осточертели до тошноты. Но что я могла сделать?! Весь день ворочалась, на сколько мне позволяли ремни, но поспать хоть немного так и не смогла....

Вечером явились девицы, одетые в длинные до пят узкие плащи, застегнутые до самой шеи. Плотоядно улыбаясь, они отстегнули меня от лежанки и пересалили в кресло на колесах, очень похожее на инвалидное. Не забыли даже привязать меня к этой каталке. Видимо, боялись, что я сбегу по дороге.

Мы вырулили из камеры и покатили по длинному узкому коридору. По обеим сторонам я увидела такие же, как и у моей комнаты, двери, обитые жестью и с маленькими откидывающимися заслонками, скорее всего, для наблюдения. Освещение было тусклым, но большего, я думаю, и не требовалось. На всём пути мы не встретили ни одного человека.

Наконец, мы свернули в боковую галерею без дверей и вскоре очутились около широкой раздвижной ниши, так же обшитой железом. «Рыжая» нажала кнопку на стене, и ниша бесшумно разъехалась в стороны, освободив путь в лифт.

Мы поднялись на нужный этаж и выехали в широкий холл, пол которого был застелен ковровым покрытием непонятного цвета. Вскоре мы оказались перед высокой резной двустворчатой дверью с большими бронзовыми гнутыми ручками.

«Черная» щелкнула замком, распахнула обе створки и вкатила мою коляску в просторную светлую комнату, тоже устланную пестрыми коврами с толстым ворсом. Девицы выкатили меня на середину комнаты, а сами исчезли за потайной дверью в дальнем углу.

Комната была большая и почти квадратная. Стены её были обшиты, как мне показалось, шелком очень красивой расцветки с павлинами и цветами. Два больших окна были на половину завешены тяжелыми бархатными шторами, расходившимися волнами к краям, и закрепленными там толстыми шнурками с золотой нитью, а на концах свешивались тяжелые кисти.

Я очень удивилась. Откуда здесь могут быть окна, когда мы находимся под землей? Но потом я поняла, что всё это — чистой воды декорация.

Потом я увидела, что в углу стояла огромная широкая низкая кровать с балдахином, скорее всего, тоже шелковым с золотой бахромой. Это уже была не бутафория.

Предметы мебели были выполнены под старину из редких и дорогих сортов дерева с инкрустацией из перламутра и металла с позолотой. Но обстановки было мало, что меня сначала удивило. Но постепенно я поняла, что в таких дворцах, естественно, имеются отдельные гардеробные комнаты и отделения для обуви и других мелочей. Я вдруг подумала, что похожую обстановку где-то уже видела и совсем недавно, но никак не могла вспомнить, где это было и когда именно.

Пока я рассматривала комнату и ломала голову по поводу мебели, совсем не заметила, как появились девицы. Одеты они были уже по-другому. «Черная» держала в руках небольшой сверток, вероятно, предназначавшийся мне. Девушки встали передо мной, и я смогла оценить их одежду. В прочем, мне было достаточно взглянуть на одну, потому что наряд второй ничем не отличался.

Итак, обе красавицы были одеты в тонкие длинные пеньюары, пошитые из тончайшего шелка, наверное, очень дорогого. На тонких талиях они были подхвачены широкими поясами, завязанными сбоку на легкий узел, который можно было распустить одним движением руки. Нижнего белья девушки не надели. Ноги были обуты в элегантные узенькие туфельки на низком каблучке, выполненные с таким изяществом и мастерством, что в такой обуви не отказалась бы пройтись и королева.

Девицы отвязали меня от каталки и грубо столкнули на пол.

— Сейчас мы тебя оденем, рабыня! — прорычала «Рыжая».

Они начали «распаковывать» меня и развязывать ремни. Когда мои руки оказались свободными, девицы приказали мне самой снять с себя всю оставшуюся «одежду» и самой освободить рот.