Остров

— Хороший парень, подумала я, — Только что он сам здесь делает? Надо будет при возможности спросить его. А может, это такая у него маска? Странно!

Парень замолчал. Мы въехали в просторный хорошо освещенный коридор и остановились у высокой резной двери.

— Вот и на месте, — как-то грустно прошептал охранник, — Ты это, не держи на меня зла. Может, еще встретимся при более приятных обстоятельствах.

Я пожала плечами. Он еще раз вздохнул и постучал в дверь. Створка распахнулась, и я очутилась в большой светлой комнате. Первое, что я увидела, это был огромный тяжелый письменный стол, на котором с правой стороны стоял старый телефон, а с левой — настольная лампа со стеклянным абажюром.

За столом, развалившись в огромном кресле, сидела сама госпожа Эльза, моя хозяйка, чтоб её черти разорвали! В этот раз её фуражка лежала сбоку на столе, и я без проблем рассмотрела прическу. Хотя, честно говоря, смотреть там было не на что. Волосенки у этой, с позволения сказать, красавицы были жиденькие. Короткая, почти под «ноль» стрижка белесых волос очень смахивала на «Гитлер-югент».

За креслом Эльзы на высокой подставке из чорного отполированного гранита красовался бюст её кумира Адольфа Гитлера, а на стене висел портрет её, видимо, родственника-эсэсовца в парадном мундире и с тупым выражением того, что принято называть лицом.

— Ага! — моя новая госпожа даже подпрыгнула в кресле, — Вот и наша америкашечка!

Она небрежно махнула рукой, и охранник направился к двери.

— Стоять! — рявкнула немка, — Ты что, свинья, дисциплины не знаешь?

— Я знаю дисциплину, — спокойно сказал парень, — Но перед всякой нечистью тянуться не собираюсь.

— Что ты сказал, свинья? — госпожа Эльза побагровела.

— А за свинью, — охранник вышел вперед и встал между мной и немкой, — Я тебе твою плетку в жопу засуну.

— Хватит, — вдруг услышала я голос позади меня, — Роберт, спасибо! Можете идти.

Оказывается, этого парня зовут Роберт! Он обернулся. Чуть наклонив голову вперед, парень направился к двери. Проходя мимо меня, он положил свою руку мне на плечо и слегка сжал пальцы.

— Да, Роберт, — сказал тот же голос, — Не забудьте. Сегодня вечером я вас жду у себя.

— Я помню, — спокойно ответил охранник, — До вечера.

Дверь захлопнулась. Госпожа Эльза, красная от злости, уселась в кресло и уставилась на меня сверлящим взглядом. Я услышала за своей спиной шаги, и следующее мгновение увидела того самого коротышку, на которого мы натолкнулись в коридоре.

Да! Это был Шеер. На этот раз он выглядел совершенно по-другому. Его несуразная фигура была облачена в великолепно сшитый из дорогой материи костюм, на ногах были тоже не дешевые туфли на невысоком каблуке. Вместо рубашки он надел тонкий синий свитер со стоячим воротником.

Шеер подошел к столу и медленно опустился в приставное кресло. Достав из внутреннего кармана кожаный портсигар, он извлек оттуда тонкую черную сигару. Покрутив её в пальцах, он, бросив на меня короткий взгляд, снова сунул её в футляр.

— Послушайте, Эльза, — сказал он по-немецки и снова посмотрел в мою сторону..

Я еще в колледже делала успехи в изучении этого языка, поэтому, без труда понимала, о чем они говорили.

— Послушайте, Эльза, — повторил Шеер, — Мне начинают надоедать ваши выходки. Вы выглядите смешной. И уберите, наконец, всю эту ерунду.

— Это — не ерунда! — взвизгнула Эльза, но Шеер властно поднял руку, и немка покорно замолчала.

— Кроме того, — как ни в чем не бывало, продолжал коротышка, — Мне не нравится ваша излишняя жестокость.

— Я их ненавижу! — прорычала немка, — Я мщу им за моего дядю, которого расстреляли в сорок пятом.

— Об этом пора бы уже забыть, — из груди Шеера вырвался вздох сожаления, — Я ведь вам уже объяснял...

Лицо потомственной эсэсовки вытянулось в недоумении.

— Гер Шеер! — пропищала она, — Вы же сами ввели меня в этот круг! Вы же были моим первым наставником в учении нацизма! Как же вы теперь можете так говорить? Значит вы сами не верите в идеи возрождения великой нации!

— Я вижу, что ошибся, — опять вздохнул Шеер, — Ошибся, что связался с вами. Вы — обычная тупая фанатичка. А фанатизм ни к чему хорошему не приводит.

— Вам просто нужны были мои деньги! — взревела немка, покрываясь красными пятнами, — Вы — ничтожество, Шеер! Жадное и корыстное ничтожество! Вы высосали меня до предела, а теперь не знаете, как от меня избавиться и ищете любой предлог для этого!

— Успокойтесь, Эльза, — улыбнулся Шеер, — Будь у меня хоть малейшее желание уничтожить вас, я бы уже давно это сделал, и никто не смог бы мне помешать.

— Что вы от меня хотите? — неожиданно спросила Эльза.

— Ответов на пару вопросов, — невозмутимо сказал Шеер.

— А если я не захочу отвечать?

— Это несущественно, — коротышка снова взглянул в мою сторону.

— И что это за вопросы? — немка перехватила его взгляд, — Зачем я купила эту девку?

— Это — один из них, — улыбнулся Шеер.

— Мне так захотелось, — криво улыбнулась Эльза.

— Вы хотите эту девушку погубить, используя ваши садистские методы, — утверждающе произнес Шеер, — Я вам не позволю этого сделать. Так же, как и не позволю замучить Марту.

— И как же вы сможете мне помешать? — Эльза нагло уставилась на него.

— Я вас отправляю в западный блок для контроля над строительными работами, — Шеер резко встал.

— А... , — хотела возразить Эльза, но промолчала.

— Вы приступаете к своим новым обязанностям с завтрашнего утра, — сказал Шеер, — А сегодня вечером я заберу у вас девушку.

— Я всегда знала, — гаденько улыбнулась немка, — Что вы неравнодушны к молоденьким сучкам. Забирайте, только верните мне деньги, которые я заплатила за эту америкашку.

— Вечером, — коротко ответил Шеер, — А сейчас мне надо уехать.

— Хайль Гитлер! — вскочив с места, Эльза выбросила вперед правую руку в нацистском салюте.

Шеер бросил на неё брезгливый взгляд и быстро вышел из комнаты. Немка проводила его сузившимися от гнева глазами. Пробурчав какие-то ругательства, Эльза повернулась в мою сторону.

— Я приготовила для тебя небольшое развлечение, — сказала она мне, перейдя на английский.

Подойдя к двери, эсэсовка выглянула в коридор и гаркнула во всё горло:

— Эй вы, двое! Ко мне! Бегом!

В комнату влетели двое парней двухметрового роста и вытянулись в струнку.

— Ты! — Эльза ткнула первого охранника в грудь рукояткой своей плетки, — Приготовь к допросу арестантку.

— Марту, что ли? — не понял парень.

— Да, идиот! — заорала Элбза, — Её! И живо!

— Да, госпожа! — ответил парень и выскочил в коридор.

— А ты повезешь её, — немка махнула головой в мою сторону, — Я хочу, чтобы ...

эта свинья присутствовала при дознании. Выполнять!

— Слушаюсь, госпожа, — ответил второй парень без особого энтузиазма.

***

Мы вьехали в небольшую камеру, расположенную на самом нижнем уровне. Окон там не было, а освещалось это помещение парой самых настоящих факелов, вставленных в металлические упоры, закрепленные на стенах. Я огляделась по сторонам и почувствовала, как меня пробирает озноб.

Это была самая настоящая камера пыток времен средневековой инквизиции. На каменной стене, противоположной от входа, висели цепи с браслетами, ошейники самой разной модификации, плети, хлысты, кляпы и другая мелочь. В углу стояло кресло, на которое вряд ли кто-то усаживался, чтобы отдохнуть. Сидение этого дьявольского «трона» было сделано из единого металлического листа, усеянного небольшими отверстиями, а высокая спинка была утыкана шипами толщиной в палец и длиной дюйма полтора, не меньше. В верхней же части был жестко закреплен металлический ошейник, который, вероятно, надетый на горло жертвы, не давал ей возможности опрокинуться вперед. С высоких подлокотников свисали вниз толстые кожаные ремни, тоже сплошь усеянные мелкими иголками.

Такие же ремни были и снизу и предназначались, скорее всего, для фиксации ног.

В углу камеры я заметила небольшой стол и мягкое резное кресло, обитое красным бархатом. Понятно, что на нем дложен был сидеть дознаватель. Правда, я не очень поняла, зачем там же стояла небольшая табуретка, но это уже не имело значения.

Еще я заметила одну особенность: все звуки, раздававшиеся в этой комнате, были приглушенными. Это тоже можно было понять, потому что пытаемые при допросах громко кричат, а дознавателю совсем не хочется ходить оглохшим. Вот и приходится выдумывать разные хитрости.

Инквизиторша установила мою каталку таким образом, чтобы мне хорошо была видна вся комната. Походив по комнате, любовно ощупывая руками предметы пытки, словно здороваясь с ними, она приказала доставить арестантку на допрос.