Остров

Давясь слезами, я запустила руку в трусики и стала водить по сжавшимся от страха и боли половым губкам.

— Рожу выровняй и стонать не забывай, — советовали со всех сторон.

Я изо всех сил старалась хотя бы отдаленно демонстрировать наслаждение, но ничего не выходило. Слезы лились рекой, из носа капало. Какая уж тут сексуальность?! Издевательство сплошное.

— На койку её! — вдруг завизжала темноволосая девка, до сих пор молча наблюдавшая за моими действиями.

Я даже не успела сообразить, как меня подхватили сразу несколько пар рук и швырнули на низкий топчан, растянув за ноги и руки к углам, как морскую звезду. Кто-то сорвал трусики и запихал их мне в рот, при этом предупредив, что, если я попытаюсь их выплюнуть, мне их затолкают в желудок. Я почувствовала, как меня крепко привязывают к лежанке.

— Тащите соску! — услышала я.

Две девки тут же откололись от компании. Я увидела, как они волокли к топчану упиравшееся и мычавшее тело, обтянутое с ног до головы тонким разиновым мешком, поверх которого был надет длинный желтый клеенчатый фартук. Лица «соски» я разобрать не могла. Голова её была затянута в невольничий шлем, а рот, видимо, был заткнут кляпом с широкой накладкой. Но то, что это была девушка, я поняла сразу по выпиравшим грудям.

«Соску» уложили на доску на колесиках животом вниз и примотали кожаными ремнями. Руки несчастной были заведены назад и помещены в карман мешка. Доску подкатили к «моей» лежанке так, что голова несчастной уперлась мне в промежность. Когда Клара освободила её рот, девушка хотела закричать, но резкий удар хлыстом по туго обтянутой резиной попке заставил её широко раскрыть рот. Клара сразу же прижала её голову к моей вульве и зафиксировала в таком положении, пристегнув ошейник карабином к кольцу в топчане.

Еще раз стегнув «соску» хлыстом, она громко крикнула:

— Сосать!

Девушка остервенело заработала губами, впившимися в мой клитор. Каково же было разочарование распаясавшихся девиц, когда, вместо положеной в таких случаях смазки, я окатила «соску» изрядной дозой иочи.

Девушка дрогнула и попыталась остановиться, но хлыст снова опустился на её бедный зад, а властный голос «госпожи» проорал:

— Лизать! Всё до капли!

Я видела, как девушка, обливаясь ...

слезами, вылизывает мои испражнения. Никакого кайфа от таких ласк, естественно, я не получила. Вонь стояла ужасная! А девицы, разместившись по кругу, попеременно дергали меня за соски и хлестали по животу чем попало.

Я дергалась в своих путах до тех пор, пока окончательно не выбилась из сил. Да и это развлечение этим поганкам, скорее всего, приелось. Некоторые даже стали позевывать.

— Убрать! — скомандовала Клара.

«Соску» откатили и сразу же закупорили её рот.

— Что дальше? — осведомилась Клара.

— Игрушки! — опять взвизгнула темноволосая рабыня.

— Эй, косая! — Линда повернулась в сторону Аманды, — Не слышала, что ли?

— А здесь ничего нет, — будто извиняясь, проскулила та, — Всё в комнате у госпожи.

— Бегом! — рявкнула Линда, — Запорю!

Через мгновение Аманда исчезла за дверью. Девицы снова обступили меня со всех сторон, трогать пока не стали, а принялись обсуждать, какую новую забаву они затеят.

— Ох, заложит она нас, — вдруг высказала опасения Дора, — Или она, или эта маленькая дрянь.

— Пусть попробует! — проревела Линда.

— И попробует, — не унималась Дора, — Её тут все любят. Даже эта немая.

— Вот «опустим», — возразила Клара, — Все и отвернутся. Кому нужна такая.

— Я тебя саму сейчас опущу в бак с твоим собственным дерьмом! — неожиданно раздался густой бас за их спинами.

В следующий миг раздался короткий свист, и Клара завертелась на месте, скуля, как подшибленная кирпичом собака. Снова свист, и уже Дора выписывала на полу кренделя.

— В угол, шлюхи вонючие! — снова раздался бас.

Снова засвистел бич. Скуля от боли, девки бросились в дальний угол комнаты.

— Развязывай, — проревел бас.

Ко мне подбежала Аманда и стала судорожно отстегивать от топчана, приговаривая:

— Сейчас, потерпи!

Я склонила голову на бок и увидела умилительную картину: мои мучительницы, в миг растерявшие всю спесь, съежившись, забились в угол, а перед ними с огромным бичом в руке, расставив ноги на ширину плеч, стоял Энди и ревел, как бешеный медведь.

— Кто посмел обижать мою госпожу? — орал он, — Я вам головы поотрываю, гниды навозные! В собственном дерьме утоплю!

Аманда меня уже отвязала и пыталась помочь подняться, но у неё что-то не очень получалось. В комнату вошли еще два охранника, пошарили глазами, от чего я невольно втянула голову в плечи. Но им была нужна не я. Подойдя к «соске», они подхватили её на руки и быстро унесли. Я вздохнула с облегчением.

— Найди, чем укрыть, — распорядился Энди.

— Тут есть плед, — пропищала Аманда.

— Это мой плед, — вдруг подала голос Клара и сразу заработала удар бичом.

Энди бережно обернул меня пледом и поднял на руки, прижав к груди, как в тот раз, когда выносил из лазарета. Подойдя к двери, он обернулся.

— Если еще кто-нибудь даже словом обидит мисс Саманту или эту девочку, — он кивнул в сторону Аманды, — Задушу собственными руками всю вашу компанию.

Нападение

Утро того дня было пасмурным. Еще ночью начался дождь, дул ветер. На море разигрался дикий шторм. Лили еще спала, а я сидела на стуле в кухне и кляла себя за то, что согласилась спать в её комнате. Эта ненасытная девица не могла успокоиться, пока не увидела, что я превратилась в бесчувственное бревно от её любви. Только после этого она оставила меня в покое, отвернулась и засопела, как неисправный пылесос. Ей что, трудно было догадаться, что после такого «веселья» у меня вообще все желания притупились, если вообще не умерли?

— Какие еще неприятности сегодня меня ожидают? — подумала я, когда в столовую вошла «госпожа» домоправительница.

— Саманта, — тихо позвала она меня.

— Что надо? — я с неохотой вышла из своего укрытия, — Опять развлечься захотелось?

— Сядь, — спокойно сказала она, указав на стул, — мне с тобой поговорить нужно.

— Слушаю, — сказала я, присаживаясь рядом на стул.

— Ты сегодня пойдешь в лазарет? — неожиданно спросила Клара.

— Если отпустит госпожа Лили.

— Отпустит, — уверенно сказала она.

— И что? — я из-под лобья посмотрела на неё.

— Отнеси госпоже Марте письмо от меня, — попросила Клара, протягивая сложенный вчетверо листок бумаги.

Я недоуменно посмотрела на неё. Какая связь может быть у неё с надсмотрщицей-предательницей, как все считают? Я нерешительно протянула руку, чтобы взять письмо, но Клара, прежде чем отдать его, понизив голос, сказала:

— Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь еще узнал о нем.

— Понятное дело, — я даже усмехнулась.

Клара быстро сунула мне письмо за воротник и собиралась уже выйти из комнаты.

— А за вчерашнее не хочешь извиниться? — спросила я, — Мне Аманда всё рассказала.

— Что рассказала? — не поняла Клара.

— Как вы её обманули. Хотим, мол, поближе познакомиться с новенькой. Приведи её. Не стыдно глупую девчонку в свои грязные дела втягивать?

Клара снова села на стул и опустила голову. Я очень хорошо видела, что она даже ни капли не жалеет о содеянном. Я думаю, и девицы тоже не очень переживают. Сейчас не совесть их гложет, а страх перед тем наказанием, которое придумает господин Гюнтер, когда обо всём узнает.

— Чего сидишь, если сказать нечего, — я толкнула её в плечо, — Или воспитание не позволяет у рабыни прощения просить?

— Не могу я, — выдавила из себя Клара.

— Чего так? — усмехнулась я.

Продолжение ...