Осторожно,

А на улице снегопад. И счастливые люди в снегопаде. Собаки в комбинезонах тоже в снегопаде. Волочат своих хозяев вокруг чистых прудов, по-конски подбрасывая лапы. У меня впервые столько денег, что могу купить себе вкусняшек. Захожу в магазин, но по инерции экономлю. И лишь на кассе не выдерживаю и к скидочному чечилу под прозрачной пленкой, добавляю еще сладкий шоколадный ммдмс. Очень медленно иду домой, и вдруг понимаю, что зачем ждать. Можно есть сейчас, и незачем ничего ждать. Не ждет дома никакой ужин, перед которым нельзя сладости. Никто меня за снегопадом не увидит и не осудит строго: «Ну кто так делает, кто ест на улице, Тая». Не от кого прятать сокровища.  

  Неловко перехватываю книжку под другую руку, достаю из рюкзака одновременно чечил и ммдмс. А разве можно так? Сладкое с соленым? На секунду становится горько, что нельзя. А потом снова «Да кому какая разница». Достаю из целофана длинную белую полоску сыра. Нет, не одну. Две. Три! Одновременно цепляются одна за другую и тянутся из пачки ко мне. Подхватываю их губами, глотаю вместе со снегом. От удовольствия стою и не иду, книжка зажата под рукой (читала в метро, потом на эскалаторе, потом на лестнице, вплоть до снегопада), рюкзак висит на одной лямке с плеча и тяжелый тянет вниз. Завороженно смотрю на снег. Заедаю соленую горечь сыра сладкими пуговками ммдмс. Вспоминаю, что холодно же. Шапки нет, потеряла где-то и не поняла, когда. Куртка расстегнута. Эх, Тая. Вдруг заспешила. Убрала сыр, приберегла, как деликатес, на завтра-послезавтра (доем сегодня же вечером). Застегнулась, поправилась, все как нужно. И иду, школьница школьницей. Глаза довольные, рюкзачек, ботиночки зимние на меху. Эм-эм-дэмсины подкидываю в рот и ем. Пачка уже полная снега набралась, тают разноцветные конфетки и снег весь разноцветный, и пальцы у меня, и рот. Желтый, красный и зеленый.

  Иду мимо знакомых домов. Даже не иду, ноги сами знают куда нужно. Тут мимо стройки, тут поворот за мусоркой, тут мимо указателя «Мини-отель» со стрелочкой. Мне туда, по стрелочкам. Потом они сменятся на затертые стрелочки КЛАД. Кто их рисовал. Какой клад. Где. Довольно думаю, что последня стрелочка клад указывает на мой подъезд. А может даже на окно, там не понять. Смеюсь, что это я – клад. 

  А снег идет со мной. У меня краснеют замерзшие пальцы, соленый сыр все еще щиплет в сорванном заусенце. Из под капюшона торчит холодный нос. Хоть на носу и был шарф, но пришлось спустить, ради конфеток.

  Система такая. Держу пачку одной рукой, другая в кармане. Потом достаю ту другую, ею закидываю разноцветную горсть в рот, меняю руки, и отогреваю другую. Нормально, идти-то уже близко. Да и конфеты кончаются, и вместо конфет, у которых слезла краска, холодное серое месиво. Ну да это все равно. 

  На доме кто-то оторвал у объявления «Осторожно сосульки» кусок бумаги с последними четырьмя буквами. Ветер трепет оставшуюся часть, и вдруг отрывает и кидает на проезжающую машину. Я смотрю ей вслед, а она уезжает в снегопад, и еще несколько секунд призывно белеет приклеившейся к заднему стеклу бумагой. Осторожно сосу.