оплата

рыжий откидывает голову, закрывая глаза и выдыхая, чувствуя все еще запах одеколона на коже кресла. 

рыжий вдыхает сильнее, ощущая, будто он здесь, все еще не ушел, шепчет своим бархатным низким голосом «теперь только ты мой мастер».

да, блять.

рыжий кладет руку на живот, медленно ведя ей все ниже и ниже, чуть шире расставляя ноги. он чувствует фантомное прикосновение гладких черных волос к колену.

тянь будто бы трется об него, совсем как кот, что просит ласки. 

он снова без рубашки, покрыт весь черными разводами чернил, - чужими рисунками. 

ничего, рыжий еще успеет наполнить его собой. 

мираж все не пропадает, и тянь смотрит снизу вверх в его глаза, будто просит что-то, трется щекой о джинсы, тянется влажным языком, облизывая кожу, что видна в разрезе рваных джинс на колене.

рыжий хватает его за шею и тычет с силой лицом прямо в пах.

тянь издает удивленное «мхм», упираясь руками в бедра, а тот лишь сильнее надавливает, приподнимая таз.

рыжий наконец позволяет отстраниться, на что тянь-мираж жадно глотает воздух, пьяно всматриваясь в злые глаза напротив. 

– оближи.

тянь с голодом в глазах, тянь, как псина послушная, с удовольствием тянется исполнять приказ, будто только этого и хотел, только этого и ждал. он вытаскивает вновь язык, ведя по вздыбленной ширинке, проводя сверху раскрытыми губами, покрывая пах легкими невесомыми поцелуями, обдавая горячим дыханием, нежно сминая губы там, где должна быть головка. 

– достаточно - рыжий шипит, рыжий на пределе, рыжий сжимает с силой член у основания, чтобы не кончить, блять, прямо сейчас. рыжий отворачивает голову, силясь уловить невесомый запах, что все еще слегка тянется от кресла. запах хэ. 

– достань. 

хэ послушный, хэ не задает вопросов, на удивление молчаливый, лишь смотрит. а смотрит он многозначительно. тут и слов нихрена не надо, чтобы понять, что он хочет. и как он рад, что ему это дают, - позволяют брать. 

хэ медленно ведет замок вниз, тянет джинсы вместе с боксерами с бедер, заставляя приподнять таз, спуская те до колен. 

рыжий видит, как хэ тяжело сглатывает слюну, - глаза блестят, он смотрит так… смотрит, сука, как на десерт, который поставили перед ним, и его отделяет лишь одно слово, одно слово рыжего от того, чтобы попробовать его.

– соси. 

этого достаточно. этого ахуеть как достаточно, чтобы сорвало крышу обоим, чтобы хэ резко потянулся, буквально лицом утыкаясь в промежность, ведя носом от самых яиц к основанию, к головке. он повторяет эти движения несколько раз, раскрывая губы, опаляя вновь дыханием, только уже нет разделяющей преграды, - его рот такой горячий, блядски огненный.

и он, наконец, берет в рот. и сам, - сам, - сука, первый стонет от кайфа, передавая вибрации горла рыжему. 

у рыжего блять от такого пальцы на ногах поджимаются, в животе все в такой узел свернулось, так, что уже по-настоящему больно. 

хэ сосет и стонет. буквально закатывает глаза от отданного приказа, открывает рот, высовывая язык, ласково обводя головку, вбирая ее полностью, медленно посасывая кончик, оттягивая и залезая языком под кожу, смакуя. 

он, сука, даже причмокивает от удовольствия, - и, нихрена в этой жизни не стесняясь, - поднимает свой мрачно-довольный взгляд на рыжего, отдаваясь процессу полностью, выкладываясь всей блядской душой. он говорил, что в школе когда-то был отличником. хуев отличник даже здесь. 

потому рыжий снова кладет ему руку на затылок, сжимая волосы, отодвигая его от члена, - слюна все еще тянется от его приоткрытых губ, и он хочет потянуться назад, - но рыжий держит. рыжий заставляет поднять взгляд.

он ухмыляется, кивает ему, и сам толкается в рот, засовывая сначала часть, а после и весь член. до яиц, так, что они шлепают по подбородку, так, что хэ давится, так, что слезы из глаз.

рыжий хаотично толкается в это горячее, в это податливое, - свое и только свое личное, собственное. эгоистично присвоенное. на последнем толчке с силой сжимая руку в волосах, притягивая максимально близко, так, что дыхание у хэ должно на секунду перехватить. 

рыжего наконец отпускает. накатывает слабость, мягкость. а собачьи злость и возбуждение затихают, оставляя хозяина на ночь в покое. 

рыжий скалится, в своей голове обращаясь к тому самому тяню, стоящему перед ним на коленях:

– вот теперь сеанс окончен, первую часть работы, можно считать, оплатил. 

и хлопает по щеке.