ОНО

— Откуда ты знаешь?
Бен пожал плечами. Я просто делаю, говорило плечо, и Эдди замолчал.
Пока он отдыхал, Бен взял третью доску — самую толстую из
четырех-пяти, которые он с трудом пронес через весь город в Барренс и
осторожно поставил ее против доски в нижнем течении; один конец ее,
хорошенько укрепив в ложе потока, а другой вбив у доски, которую держал
Билл, он сделал распорку — такую, какая была на рисунке.

— О'кей, — сказал он, стоя сзади. Он широко улыбался им. — Теперь,
ребята, можете отдыхать. Месиво возьмет на себя основное давление воды,
а остальную часть возьмет распорка.
— Вода ее не смоет? — спросил Эдди.
— Нет. Вода ее только утрамбует.
— А если ты иннеправ, мы ттебя ууубьем, — сказал Билл.
— Не возражаю, — сказал Бен дружелюбно.
Билл и Эдди отступили. Две доски, которые сформировали основание
запруды, немного скрипнули, качнулись… и это было все.

— Потрясно! — в возбуждении закричал Эдди.
— Зздорово, — сказал Билл, улыбаясь.
— Да, — сказал Бен. — Давайте есть.
4
Они сидели на берегу и ели, почти не разговаривая, наблюдая за тем, как вода скапливается за запрудой и стекает вокруг концов досок. Они уже
кое-что сделали для географии берегов, как заметил Эдди: поток воды
выравнивал берега реки, срезая выступы. Пока они смотрели, другой поток
подсек берег на дальней стороне, вызвав маленький водоворот.

Вверх по течению от запруды вода образовала искусственный пруд, и в
одном месте она фактически вышла из берегов. Яркие расходящиеся
ручейки стекали в траву и в подлесок. Эдди медленно начал понимать то, что Бен знал с самого начала: запруда готова. Расстояния между досками и
берегами стали каналами шлюза. Бен не знал, как объяснить это Эдди.
Поток воды, переливаясь через доски, растекался вокруг. Журчанье мелкой

воды над камнями и гравием прекратилось; все камни в верхнем течении
запруды оказались под водой. Время от времени дерн и грязь, подрезанные
расширяющимся потоком с плеском падали в воду.
Вниз по течению от запруды водное русло было пустым, тонкие
струйки без устали бежали к его центру. Камни, которые недавно были под
водой Бог знает сколько, высыхали на солнце. Эдди смотрел на эти камни с
мягким удивлением… и с тем таинственным новым чувством. Они сделали

это. Они. Глядя на лягушку, прыгающую рядом, он подумал, что старый
мистер Фрогти наверно удивляется, куда ушла вода. Эдди громко
засмеялся.
Бен аккуратно складывал в свою сумку оберточную бумагу из-под
завтрака. И Эдди, и Билл были поражены размерами трапезы, принесенной
Беном и разложенной им с большой деловитостью: два деликатесных
сэндвича, один сэндвич с вареной колбасой, сваренное вкрутую яйцо

(вместе с щепоткой соли, завернутой в скрученный из вощенки пакетик), два брикета инжира, три больших шоколадных печенья и «Ринг-Динр».
— Что тебе сказала мать, когда увидела, каким ты тепленьким
вернулся? — спросил его Эдди.
— Что? — Бен посмотрел поверх растекающейся лужицы воды за
запрудой и легонько срыгнул в руку. — О, я знал, что она вчера пошла в
бакалею, и потому смог обскакать ее. Я принял ванну, помыл волосы.

Потом я сбросил джинсы и свитер, которые были на мне. Не знаю, заметит
ли она их исчезновение. Бумажный свитер, может, и не заметит, у меня их
много, но вот новую пару джинсов мне наверно придется купить, пока она
не залезла в мой ящик.
Мысль о столь бессмысленной трате денег тенью легла на лицо Бена.
— А ккак насчет ттого, что ты в сссиняках?
— Я сказал ей, что был в сильном возбуждении после школы, бежал по
лестнице и упал, — сказал Бен, и был удивлен и немного задет тем, что

Эдди и Билл начали смеяться. Билл подавился куском маминого
дьявольского пирога, и у него начался приступ кашля. Эдди, продолжая
ржать, похлопал его по спине.
— Ну почти что упал на лестнице, — сказал Бен. — Не потому что
побежал, а потому что меня толкнул Виктор Крисс.
— Я ббыл бы ккак ттолченая кукуруза с ккрасным пперцем в таком
свитере, — сказал Билл, заканчивая последнее печенье, Бен колебался.

Минуту казалось, что он ничего не скажет в ответ.
— Лучше, когда ты толстый, — сказал он в конце концов. — Я имею в
виду — когда на тебе надеты свитера.
— Из-за твоего пуза? — спросил Эдди.
Билл фыркнул. — Из-за твоих ттттит…
— Да, из-за моих титек. Ну и что?
— В самом деле, — кротко сказал Билл. — Ну и что?
Был момент неловкой тишины, и затем Эдди сказал:
— Посмотрите, как темнеет вода, проходя через тот край запруды.
— Вот те на! — Бен вскочил на ноги. — Поток высасывает начинку!

Боже, если бы у нас был цемент!
Повреждение быстро исправили, но даже Эдди понял, что случится, если почти непрерывно не делать наполнения: эрозия в конце концов
обрушит доску в верхнем течении на доску в нижнем, и затем все рухнет.
— Мы можем укрепить берега, — сказал Бен. — Эрозию это не
остановит, но хотя бы приостановит.
— Если мы снова используем песок и грязь, она не будет продолжать
размываться? — спросил Эдди.
— Мы используем куски дерна.

Билл кивнул, улыбнулся и сделал «О» указательным и большим
пальцами правой руки. — Ппошли. Я нннакопаю иих и тты ппокажешь
мне, ккуда их пположить Биг Бен.
Позади них скрипуче бодрый голос произнес:
— Боже мой, кто-то тут в Барренсе устроил лужу и прочее!
Эдди повернулся, обратив внимание на то, как съежился Бен от звука
этого странного голоса, как сжались у него губы. Над ними вверх по
течению, на тропинке, которую накануне пересек Бен, стояли Ричи Тозиер

и Стэнли Урис.
Ричи подошел, подпрыгивая в джазовом ритме, посмотрел с
некоторым интересом на Бена и затем толкнул Эдди в щеку.
— Не делай так! Я этого терпеть не могу, Ричи.
— О, тебе нравится это, Эдд, — сказал Ричи и улыбнулся ему
лучезарной улыбкой — Итак, что скажешь? У тебя много было смешного
или как?
5
Все пятеро трудились около четырех часов. Они сели на насыпь
намного выше того места, где Билл, Бен и Эдди ели завтрак и где теперь

была вода, и внимательно смотрели на дело рук своих. Даже Бену немного
не верилось. Он чувствовал усталость от сделанной работы, которая
соединялась с беспокоящим страхом. Он обнаружил, что думает о
Фантазии. Подобно Микки Маусу он знал, как заставить метлы работать…
но вот, как заставить их остановиться…
— Дьявольски невероятно, — тихо сказал Ричи Тозиер, поправив очки
на носу.
Эдди посмотрел на него, но Ричи сейчас не выделывал ни одного из

своих номеров: лицо у него было задумчивое, почти торжественное.
На дальнем берегу реки, где земля немного поднималась, а затем
опускалась вниз, они создали новый кусок болотистой местности.
Папоротник и остролист стояли на фут в воде. Даже отсюда они видели, как
болото, выпуская все новые ложноножки, распространяется на запад. За
запрудой Кендускеаг, еще нынешним утром мелкая и безопасная, стала
спокойной полноводной рекой.

К двум часам бассейн позади запруды так распространился по насыпи,
что ручейки разрослись почти до размеров речек. Все, за исключением
Бена, отправились в экстренную экспедицию на свалку в поисках
дополнительных материалов. Бен торчал на месте, методично затыкая течь
дерном. «Мусороискатели» вернулись не только с досками, но и с четырьмя
шинами, ржавой дверцей «Гудзор Хорнет — 1949», и большим куском

обшивки из рифленой стали. Под руководством Бена они построили два
крыла на первоначальной запруде, блокируя выход воды по сторонам, — с
крыльями, поставленными под углом к потоку, запруда заработала еще
лучше прежнего.
— Полностью остановили засасывание, — сказал Ричи. — Ты гений,
мужик!
Бен улыбнулся. — Да это ерунда.
— У меня есть несколько «Винстонов», — сказал Ричи. — Кто хочет?
Он вытащил смятую красно-белую пачку из кармана штанов и пустил

ее по кругу. Эдди, подумав о том, какую адскую штуку может сотворить
сигарета с его астмой, отказался. Стэн тоже отказался. Билл взял одну и
Бен, после минутного раздумья, тоже взял одну. Ричи вытащил коробок
спичек с надписью «РОЙТАН» на внешней стороне, дал прикурить сперва
Бену, а затем Биллу. Он собирался и сам прикурить, когда Билл задул
спичку.
— Спасибо большое, Денбро, мокрица, — сказал Ричи.

Билл улыбнулся, извиняясь. — Тттретья ссспичка. К ннесчастью…
— Несчастьем было для твоих стариков родителей — твое
рождение, — сказал Ричи, и зажег сигарету другой спичкой. Он положил
скрещенные руки под головой. Сигарета, зажатая в зубах, торчала
кверху. — У «Винстона» вкус настоящей сигареты. — Он слегка повернул
голову и подмигнул Эдди. — Не правда ли, Эдд?
Эдди видел, что Бен смотрит на Ричи с каким-то благоговейным

страхом. Эдди мог это понять. Он знал Ричи Тозиера четыре года, и все еще
не мог взять в толк, что у того на уме. Он знал, что у Ричи высшие оценки
по всем предметам и низшие за прилежание и поведение. Его отец
устраивал ему за это настоящий разнос, а мать чуть не плакала каждый раз, когда Ричи приносил домой плохие оценки по поведению, и Ричи клялся, что отныне все будет хорошо, и, может, так оно и было… в течение одной,

двух четвертей. Беда Ричи заключалась в том, что он не в состоянии был
держаться спокойно более минуты, и вообще не мог держать свой рот
закрытым. Даже здесь, в Барренсе, где ему не грозили неприятности, хотя
Барренс не был далекой пустынной местностью, и они могли быть здесь
Дикими Мальчишками, всего несколько часов (мысль о Диком Мальчишке
с аспиратором в заднем кармане заставила Эдди улыбнуться). Самое

неприятное в Барренсе заключалось в том, что отсюда надо было уходить.
Туда, в другой, большой мир, где бред собачий Ричи доставлял ему
неприятности, мир со взрослыми, что было плохо, и с парнями типа Генри
Бауэрса, что было даже хуже.
Его появление сегодня утром было весьма для него характерным. Бен
Хэнском просто хотел сказать ему «привет», когда Ричи упал на колени у
его ног и начал серию своих «салям». Расставив руки, он принялся

кланяться, каждый раз касаясь головой земли и одновременно говоря
одним из своих Голосов.
У Ричи было около дюжины разных Голосов. — Моя амбиция велит
мне, — сказал он однажды Эдди, когда на улице шел дождь и они сидели в
маленькой, со стропилами комнатушке над гаражом Каспбраков, читая
книгу комиксов «Маленький Лулу», — моя амбиция велит мне стать
величайшим в мире чревовещателем. Еще более великим, чем Эдгар

Берген, и каждую неделю я буду выступать в «Эд Сюльван Шоу».
Эдди восхищала его амбиция, но он предвидел проблемы с ней
связанные. Во-первых, все голоса Ричи звучали очень похоже на голос
Ричи Тозиера. Разумеется, порой он бывал довольно забавным, выдавая
чушь, как он это называл, обычно в весьма неподходящей компании. Во-
вторых, когда Ричи чревовещал, его губы двигались. И очень заметно — на

всех звуках. В-третьих, Ричи обещал бросить свой голос, но ему это не
удавалось. Большинство его друзей были слишком деликатны, к тому же
слишком действовало на них колдовское обаяние Ричи, чтобы они могли
напоминать ему об этих маленьких проколах.
Неистово кланяясь напуганному и смущенному Бену Хэнскому, Ричи
говорил голосом, который он называл «Негр Джим»:
— Елки-палки, Мощный Стог! — кричал Ричи. — Не упади на меня,

мистер Стог. От меня останется мокрое место, если упадешь. Елки-палки,
триста фунтов болтающихся сосисок, двадцать восемь дюймов промеж
сисек, Стог будет вонять, как говно пантеры! Только бы оно не выпало из
тебя!
— Нне волнуйся, — сказал Билл. — Это пппросто Ррричи. Он
сссумасшедший.
Ричи поднялся на ноги.
— Я слышал это, Денбро. Лучше оставь меня в покое, а то я пихну
Стог на тебя.
— Ттвоя ллучшая чччасть уже переутомила нногу ттвоего оотца, —

сказал Билл.
— Верно, — сказал Ричи, — но посмотри, сколько хорошего еще
осталось. Как дела, Стог? Ричи Тозиер зовусь я, делать Голоса берусь я. —
Он выставил руку. Ужасно смущенный, Бен потянулся к ней. Ричи убрал
руку. Бен заморгал. Смягчившись, Ричи качнулся.
— Меня зовут Бен Хэнском, на случай, если тебе интересно, — сказал
Бен.
— Видел тебя в школе, — сказал Ричи. Он быстро коснулся рукой все
увеличивающейся лужи. — Это должно быть твоя идея. Эти мокрые концы

не способны зажечь фейерверк огнеметом.
— Говори за себя, Ричи, — сказал Эдди.
— О, ты имеешь в виду, что это твоя идея, Эдд? Боже, мой, прости.
Он упал перед Эдди и снова начал свое неистовое «салям».
— Встань, прекрати, ты брызгаешь на меня грязью, — закричал Эдди.
Ричи опять вскочил на ноги и ударил Эдди по щеке. — Смышленый,
смышленый, смышленый! — восклицал Ричи.
— Прекрати, я терпеть этого не могу!
— Не суетись, Эдд. Кто построил запруду?
— Ббен ппоказал нам, — сказал Билл.

— Хорошо. — Ричи повернулся и открыл Стэнли Уриса, стоявшего за
ним, с руками в карманах и спокойно наблюдающего, как Ричи выделывает
свое шоу.
— Вот здесь Стэн — Мужчина — Урис, — сказал Ричи Бену. — Стэн
еврей. Еще он убил Христа. Во всякой случае, так мне однажды сказал
Виктор Крисс. С тех пор я за ним присматриваю. Я думаю, если он и
вправду тот малый, он должен суметь купить нам пива. Правильно, Стэн?

— Я думаю, ты должен был бы быть моим отцом, — сказал Стэн
низким, приятным голосом, и они все подавились от смеха, включая Бена.
Эдди смеялся, пока слезы не побежали у него по лицу.
— Чушь! — кричал Ричи, двигаясь крупными шагами, вскинув руки
над головой, как футбольный рефери, объявляющий очко. — Стэн-мужик
выдает чушь! Великий момент истории.
— Привет, — сказал Стэн Бену, казалось вовсе не обращая никакого
внимания на Ричи.

— Привет, — ответил Бен. — Мы были в одном классе, когда учились
во втором. Ты тот парень, который…
— …никогда ничего не говорил, — закончил Стэн, немного улыбаясь.
— Верно.
— Стэн не сказал бы чушь, если бы у него рот был занят, — сказал
Ричи. — Что он часто делает…
— Зззззаткнись, Ричи, — сказал Билл.
— Ладно, только сначала, как ни прискорбно, я должен сказать вам
одну вещь. Думаю вы потеряете свою запруду. Долина растечется. Давайте
заберем отсюда женщин и детей.

И не заботясь о том, чтобы засучить штаны или хотя бы снять обувь, Ричи прыгнул в воду и начал швырять дерн в то место на ближнем крыле
запруды, где упорный поток тащил с собою все наполнение грязными
узкими лентами. Одна дужка его очков была обмотана кусочком
лейкопластыря и свободный его конец болтался у скулы, когда Ричи
работал. Билл перехватил взгляд Эдди, слегка улыбнулся и дернулся. Как

Ричи. Конечно, он доставал вас, но что-то приятное было в том, что он
находился рядом.
Они работали над запрудой еще час. Ричи выполнял команды Бена,
двое парней помогали ему, необыкновенно охотно и в маниакальном темпе.
Выполнив команду, он докладывал об этом Бену и обращался за
дальнейшими распоряжениями, небрежно, по-британски, салютуя и
вплотную приставив друг к другу спортивные тапочки. Иногда он начинал

разглагольствовать одним из своих Голосов: немецкий комендант Тудлз,
английский Бутлер, южный Сенатор (который звучал очень похоже на
Фогхорна Легхорна и который, когда пробьет час, станет героем по имени
Буфорд Киссдревель, комментатора кинохроники).
Работа не просто продвигалась вперед — это был спринтерский бег. И
теперь, незадолго до пяти часов, оказалось, что то, что сказал Ричи, правда:
они полностью предотвратили засасывание. Дверца машины, кусок

гофрированной стали и старые шины стали второй ступенью запруды, и
она поддерживалась огромным насыпным холмом из земли и камней. Стэн,
казалось, смотрел в небо, но Эдди знал, что Стэн смотрит на деревья на
другой стороне потока, выискивая птицу-другую, чтобы вписать их этим
вечером в свою записную книжку по орнитологии. Эдди сам только что сел,
скрестив ноги, чувствуя приятную усталость и веселость. Все парни

казались ему сейчас выдающимися, о дружбе с ними можно было только
мечтать. Они хорошо себя чувствовали вместе: соприкасались своими
гранями. Это трудно было объяснить, и поскольку в объяснениях не
нуждалось, то Эдди решил — пусть все так и остается.
Он посмотрел на Бена, который неуклюже держал свою наполовину
выкуренную сигарету и часто сплевывал, как будто ему не очень нравился
ее вкус. Поймав взгляд Эдди, Бен погасил сигарету и бросил в грязь

длинный хабарик.
Увидев, что Эдди наблюдает за ним, Бен в смущении отвел свой
взгляд.
Эдди посмотрел на Билла и увидел в лице Билла что-то ему не
понравившееся. Билл смотрел через реку внутрь деревьев и кустарников на
дальнем берегу, глаза его были серые и задумчивые. На лице читалось
размышление. «Он выглядит так, будто его преследуют призраки», —
подумал Эдди.
Как будто угадав его мысли, Билл посмотрел на него. Эдди улыбнулся,

но Билл не ответил улыбкой. Он вытащил сигарету и посмотрел на
остальных. Даже Ричи был втянут в тишину своих собственных мыслей —
событие редкое, как лунное затмение.
Эдди знал, что Билл редко говорит что-то важное, — только в полной
тишине, потому что ему трудно говорить. И ему вдруг захотелось самому
что-нибудь сказать, или чтобы Ричи начал одним-двумя из своих Голосов.
Он вдруг почувствовал, что Билл собирается открыть рот и сказать нечто

ужасное, ужасное-ужасное, и это нечто все должно изменить. Эдди
автоматически потянулся за аспиратором, вытащил его из заднего кармана
и взял в руку. Он сделал это бессознательно.
— Мможно ввам ччто-то ррассказать, ребята? — спросил Билл.
Они все посмотрели на него. «Выдай шутку, Ричи! — подумал
Эдди. — Выдай шутку, скажи что-нибудь оскорбительное, смути его, мне
плевать, только заткни его. Что бы это не было, я не хочу слышать, я не

хочу, чтобы все менялось, я не хочу бояться».
В его голове сумрачный, квакающий голос шептал: «Я сделаю это за
десятицентовик».
Эдди вздрогнул и пытался отогнать этот голос и внезапную картину,
которую он вызвал в его мозгу: дом на Нейболт-стрит, его передний двор,
заросший сорняками, гигантские подсолнечники, кланяющиеся в одну
сторону в заброшенном саду.
— Конечно, Большой Билл, — сказал Ричи. — В чем дело?

Билл открыл рот (Эдди испытал тревогу), закрыл его (благословенное
облегчение для Эдди) и затем снова открыл его (опять тревога).
— Еесли вы, ппарни, ббудете ссмеяться, яя нникогда ббольше нне
ббуду с ввами бболтать, — сказал Билл. — Это бббезумие, но я клянусь, я
это нне ввыдуммал. Это ппо-настоящему сслучилось.
— Мы не будем смеяться, — сказал Бен. Он посмотрел на других. —
Верно?
Стэн покачал головой. То же сделал Ричи.

Эдди хотел сказать: «Да, будем, мы будем смеяться до потери пульса и
говорить, что ты действительно ненормальный, так что не лучше бы тебе
заткнуться прямо сейчас?» Но, конечно, он не мог сказать ничего
подобного. Это был в конце концов Большой Билл. Он покачал головой, чувствуя себя несчастным. Нет, я не буду смеяться. Никогда в жизни ему не
хотелось смеяться меньше, чем сейчас.
Они сидели вокруг запруды, которую Бен научил их делать, переводя

взгляд с лица Билла на лужу, которая все ширилась, а вслед за нею
ширилось болото, а затем снова на лицо Билла. Они тихо слушали, а он
рассказывал им о том, что случилось, когда он открыл альбом фотографий
Джорджа, как школьная фотография Джорджа повернула голову и
подмигнула ему, как книга закровоточила, когда он бросил ее через
комнату. Это было длинное, мучительное повествование, и ко времени,

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь