«Они на работу ходят, как в спортзал, удары потренировать». Как пытают осужденных в тагильской ИК-5

ИК-5 в Нижнем Тагиле оказалась в центре внимания правозащитников 10 мая, когда в сети было опубликовано видео с шокирующими признаниями Фаруха Бердиева, осужденного по ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, по неосторожности повлекшее смерть). В нижнетагильской колонии Бердиев шесть лет был жертвой систематических издевательств, пыток и вымогательств. Когда его перевели в колонию № 26 города Тавды, Бердиев сумел встретиться с представителями Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) и рассказать на камеру о том, как пытали в ИК-5 и его самого, и остальных осужденных.

По словам Бердиева, хуже всего ему пришлось в ноябре прошлого года, когда он отказался переводить заработанные в колонии деньги на счета «активистов» − заключенных, сотрудничающих с администрацией колонии. За отказ платить Бердиева поместили в ШИЗО, а за попытку пожаловаться ОНК пытали так, что ему пришлось вспороть себе живот – только так жертва могла остановить мучителей. «Я услышал, что где-то в колонии представители ОНК. Я начал кричать, звать на помощь. Сотрудники долго не хотели открывать дверь, потому что на мне были синяки. Но все-таки открыли, и я обо всем рассказал. Уже со следующего дня меня начали бить еще сильнее. 3 ноября меня вывели на прогулочный дворик, поставили у стены, ноги расставили, на голову надели мешок, обвязали скотчем и понесли куда-то. Я услышал: «К бачку неси». Головой меня засунули в бачок с водой. Я начал сопротивляться, потому что не мог дышать. Бачок перевернулся. С меня штаны сняли, еще сильнее закрутили веревкой и скотчем. Пакет на голове крепче обвязали тонкой веревкой. Держали меня животом на земле, на голову лили воду. На камеру заставляли меня плохие вещи про себя говорить. Потом перевернули меня на спину. Дышать я не мог, потерял сознание. Очнулся, стою у стены во дворике… Сотрудники поставили передо мной бумаги с какими-то статьями, заставили расписываться. Я трясусь, плохо соображаю, попросил дать время. Мне дали отмыться от крови, отвели в камеру, там я взял лезвие и вскрыл себе живот. Лезвие было тупое, раз 15−20 я прошелся им по животу. Мясо немного белое вышло, я его побольше вытащил, кровь пошла. Потом двери открылись, сотрудники начали орать, меня завели в камеру медчасти. Завязали меня всего, на глаза очки какие-то нацепили плотные. Я попробовал их снять, меня по башке пару раз ударили и приказали не сопротивляться. Потом я чувствую, что меня стали зашивать: мясо обратно просто пальцем воткнули и стали шить. Я умолял перестать, обезболивающее просил. Они мне сказали: «Заткнись». Я слышал, как с соседней камеры зек орал: «Хорош, прекращайте пытки!». Пока меня несли по прогулочному двору, еще один осужденный орал сотрудникам: «Вы че делаете?!». Когда меня зашили, подняли на ноги, в башку пару раз ударили, отвели в камеру. Потом меня перевели в другую, где была видеокамера. Каждый раз, когда сотрудники проходили мимо, предупреждали, чтобы я никому ничего не рассказывал. Угрожали изнасилованием. Говорят: «Снимем все на видео и покажем остальным осужденным». 

Шокирующие признания Бердиева вызвали шквал публикаций в местных и центральных СМИ. В ответ в Управлении ФСИН России по Свердловской области Бердиева назвали лжецом. Более того − пообещали засудить и его самого, и издания, опубликовавшие видеоинтервью с ним, если после проверки слова осужденного не получат подтверждения. «Он лжет про «вскрытие живота» – телесных повреждений Бердиев себе не наносил, этого нет в его медкарте. На учете как членовредитель в ИК-5 поэтому не стоял», – заявил руководитель пресс-службы свердловской ФСИН Александр Левченко. И добавил: «Что касается остальных его заявлений, все они будут проверены». Пояснить, откуда у Бердиева шрам на животе, который тот показывал на видео, Левченко не смог. Зато напомнил, что ведомству уже удавалось засудить правозащитников, заявлявших о пытках в ИК-5. В 2016 году общественники распространили видео со схожими признаниями заключенного Сергея Гореванова.

Гореванов рассказал, как его голым закапывали в снег, обливали холодной водой и пинали сапогами, вынуждая подписать нужные администрации колонии документы о согласии на применение к нему психотропных препаратов, физической силы и спецсредств. «Я понял, что от этих людей я не смогу отвязаться так просто, и решил с собой что-нибудь сделать. Я потихоньку взял пакет с банными принадлежностями, взял ложку. Попросился в туалет. Поломал ложку и воткнул себе в живот», − рассказал Гореванов.

Администрация колонии не дала правозащитникам возможности встретиться с осужденным и зафиксировать побои и другие полученные Горевановым травмы. Поэтому три сотрудника ИК-5 сумели отсудить у общественников компенсацию за клевету. Суд признал недостоверными предоставленные ими материалы. «Подобное дискредитирует само понятие правозащитной деятельности. В основном такие признания делают осужденные, которые совершили тяжкие преступления, имеют большие сроки наказания, не хотят выполнять режимные требования в пенитенциарных учреждениях, являясь злостными нарушителями дисциплины и порядка», − прокомментировал исход дела Левченко.

Используя дело Гореванова как показательный пример, представитель ФСИН попытался дискредитировать признания Бердиева. Он представил новый инцидент как попытку отомстить за прошлое поражение в суде: «Я хочу отметить, что видео (с Бердиевым) распространяют те же люди, называющие себя правозащитниками, которые уже однажды за клевету в адрес наших сотрудников поплатились и должны заплатить внушительные суммы. Я предполагаю, что это у них такая месть — нашли другого заключенного с большим сроком и через него вновь обвинили тех же самых сотрудников, что и в прошлый раз».

Левченко публично опроверг и другую информацию о пытках в ИК-5. В мае этого года правозащитница Лариса Захарова заявила, что в колонии произошел еще один вопиющий инцидент. Один из осужденных, страдающий тяжким заболеванием, не сумел добиться от администрации, чтобы его отправили в больницу для обследования. Получив очередной отказ, он вогнал себе иглу под ребра в знак протеста. Медицинские работники колонии заставили другого осужденного искать иглу в теле пострадавшего, разрезая кожу на нем без наркоза. Через восемь часов тот сдался и зашил разрез, после чего медработники на двое суток привязали членовредителя к кровати в медицинской палате. «Спустя какое-то время пострадавшего доставили в лечебно-исправительное учреждение № 51, где уже хирург попытался вытащить иглу. Однако когда медик выяснил, что инородное тело находится под ребрами, то отказался оттуда его доставать», – сообщила Захарова.

Левченко заявления Захаровой прокомментировал так: «Это бред, конечно. С пострадавшим работают медики. Его жизни ничего не угрожает. Он находится в специализированной больнице. Исправительное учреждение, в котором он содержался, готовится подать иск к осужденному, чтобы взыскать средства, потраченные на его транспортировку».

Судя по всему, представитель свердловской ФСИН уверен, что и в случае с Бердиевым правозащитникам не удастся ничего доказать, ИК-5 снова станет победителем в суде. Однако на этот раз дело может обернуться иначе. Причин несколько. Первая – в том, что после шокирующих признаний Фаруха другие осужденные решились заговорить и подтвердили: ИК-5 заслуженно пользуется дурной славой.

Один из осужденных, отбывавший наказание в ИК-5 с 2015 по 2017 год, анонимно признался: «Про воспитательные методы в ИК-5 слышали все осужденные на Урале. Там все сразу же по приезду начинается: бежишь с баулом по коридору, вдоль которого стоят надзиратели с дубинками. Если им что не понравится – вещи твои личные, татуировка или просто двигаешься медленно – бьют». Слова анонима подтвердил Александр Бодров, отбывавший наказание в ИК-5 с 2012 по 2016 годы: «До этапа в Нижний Тагил я многое слышал об ИК-5 от сокамерников. Говорили, там осужденным житья не дают, бьют за любую провинность, за малейшее подозрение. Поэтому меня удивило вежливое поведение надзирателей в первый день: все на «вы» да «будьте любезны». Но уже во время перевода из этапных камер все изменилось. Нас гнали по коридору, как скот, подгоняли пинками, в лицо орали оскорбления, личные вещи рвали и выбрасывали. Замешкался – получай удар».

Павел Ковязин, отбывавший наказание в ИК-5 с 2004 по 2016 годы, рассказал о том, какими фашистскими методами надзиратели колонии пытаются «воспитывать» своих подопечных: «Самая распространенная забава у сотрудников ИК-5 – «растяжка». Руками упираешься в стену, а ноги расставляешь вширь, как можно больше. Но надзирателям всегда кажется мало. Они подходят и по ногам бьют, чтобы еще шире их расставить. Их не волнуют твои способности. Мне они так связки порвали. Пытаться объяснять, что я не могу стоять, бессмысленно – вставай и все. Главное – бить-то продолжают. Я падаю – они бьют за это, встаю – бьют за то, что ноги недостаточно широко расставил. До вечера меня так «тренировали». На второй день меня не трогали, и я даже успокоился, но на третий меня снова вытащили тренировать растяжку. И так десять дней, через день. Связки в ноге зарастать не успевали. Потом один меня начал по яйцам бить. Раз ударит, два. Я падаю. Меня поднимают − и опять. Боль невыносимая! Один раз я упал и ударился головой о стену, тогда надзиратели сразу напряглись: «Ты чего делаешь, убить себя решил?» Этого они боятся. Сами-то они стараются наносить травмы без следов, а вот если зек с собой что-нибудь сделает, что придется объяснять, а им не хочется. Поэтому и остается у осужденных только одно спасение, когда дело заходит слишком далеко, – членовредительство». 

Если надзирателям лень пытать заключенных самостоятельно, они передают своих жертв в руки готовых на все «активистов». Павел Ковязин вспоминает такой случай: «Как-то осенью нас вывели из барака и приказали снять телогрейки. Я возмутился, потому что уже было холодно, снег шел. Активисты завели меня в каптерку, и один из них ударил меня в лицо. Я упал, и меня начали забивать ногами. Никто по этому поводу никаких протоколов не составлял. Побили да забыли. А если бы я пожаловался, только бы избили сильнее».

Одни заключенные попадают в число «активистов» добровольно, другие – по принуждению. Отказаться стать палачом своих же товарищей нельзя. Фарух Бердиев рассказал, как карают за отказ: «В 2011-м году один из осужденных − Миша Носков − подошел ко мне и начал плакать, говорить: «Меня заставляют работать на сотрудников, в карантине зеков избивать. Если я не пойду, они мне сказали, что меня повесят или порежут, а напишут, что я сам себя убил». Через неделю его перевели в другой отряд, оттуда его вынесли уже мертвым, я слышал, что он себе шею порезал».

Как и следовало ожидать, в ИК-5 издеваются над осужденными не просто ради удовольствия. Здесь существует тщательно выстроенная администрацией система «добровольно-принудительных» поборов. Платить нужно буквально за все. Так, Михаил Быстров, отбывавший наказание в ИК-5 с 2007 по 2016 годы, рассказал о плате за свидания с родными: «Все, кто хочет получить «свиданку», должны сдать деньги. Точной таксы не было. Смотрели по мере возможностей человека. Некоторые объясняли, что денег у них нет. Если им верили, то просто отставали. А если нет, то добро пожаловать в «дежурку». Там тебя надзиратели «воспитают». Они вообще на работу ходят, как в спортзал, удары потренировать. Не понимаю, откуда столько злости у людей».

Александр Бодров рассказывал о том, сколько стоила возможность увидеть близких: «Не платишь – до свидания, не допустят под разными предлогами. Мне хотелось видеться с родственниками, поэтому я платил, примерно по три раза в год, немного, от 500 до 1000 рублей. Кто-то давал больше, особенно семейные, которые хотели повидаться с женами и детьми». 

Платить заключенным приходится не только за такие «привилегии», как свидания, есть и обязательные поборы. Отказаться нельзя – тогда в дело вступят «активисты».

Жаловаться на невыносимые условия содержания в ИК-5 не только бесполезно, но и опасно. «В колонии все делается с подачи руководства − они не могут не знать, что творится на их территории. Замначальника Нурмагамедов и не скрывался особо, распоряжения сам отдавал, только не бил никого на глазах у всех. Все это делалось за закрытыми дверями, без лишних глаз. Хотя жаловаться все равно некому. Пока ты в колонии, никто тебе не поможет. Пожалуешься родственникам своим, они подадут заявление в прокуратуру, прокуратура доведет до сведения начальства колонии. Потом тюремщики тебя так «отработают», что про все жалобы забудешь. Как в случае с московской комиссией в июне 2016 года. Спрашивали о жалобах, несколько человек вышли. Комиссия уехала, пообещав через неделю прислать куратора. Всю эту неделю из «дежурки» доносились крики: надзиратели «воспитывали» жалобщиков. Когда приехал куратор, жалоб уже не было», − вспоминает Михаил Быстров.

Поэтому желающие отстаивать свои права в ИК-5 встречаются редко. Ведь даже легкий намек на недовольство может привести к угрозам в адрес близких осужденного со стороны администрации колонии. Невольной жертвой подобной ситуации стал Александр Бодров: «На свидании с мамой я сказал ей, что временно не работаю. О жалобах на сотрудников колонии даже и мысли не было. Но мама после этого пошла в администрацию, чтобы узнать, почему я не работаю. В тот же день меня привели к замначальника колонии Нурмагамедову. Тот спросил: «Ты че, маме решил пожаловаться?». Я объяснил, что это не так. Он меня отпустил со словами: «Не превращай свои проблемы в проблемы родственников». Я и не собирался. Жаловаться было бы бесполезно, только избили бы еще сильнее. Как тогда с московской комиссией».

Система угроз и запугиваний настолько действенна, что даже после выхода на свободу бывшие осужденные боятся рассказать правду о пережитом в ИК-5. Так, анонимный заключенный, поведавший о пытках в колонии, признался: «Я даже после отсидки свое имя называть не хочу. Мне не хочется проблем с администрацией колонии, а после того что творилось в ИК-5, я не удивлюсь, если они и теперь смогут мне их устроить».

Изменить «правила игры» в ИК-5 не по силам не только осужденным, но и добросовестным сотрудникам колонии. Илья Стариков, отбывавший наказание в ИК-5 с 2007 по 2016 годы, рассказал: «Были среди надзирателей и нормальные люди. Но и они били, просто не сильно старались, некоторые извинялись даже. Им приходилось подчиняться, потому что иначе их вынудили бы уйти с работы до пенсии. У них тоже не было выбора».

По словам правозащитников, подобные жалобы о пытках в ИК-5 собирались написать еще как минимум пять осужденных, этапированных в Тавду из Нижнего Тагила, однако этому помешала администрация ИК-26. «Членов ОНК под руки вывели из колонии. Администрация, вытолкав наблюдателей, не позволила им посетить камеры и пообщаться с заключенными, которые накануне записались на личный прием, – рассказал правозащитник Алексей Соколов. – В коридоре были слышны крики заключенных и глухой стук в двери камер, кричали, что отказываются от приема пищи. Заключенные требовали допустить к ним ОНК. Но заместитель начальника колонии Александр Миранович запретил членам ОНК приближаться к камерам, заявив, что у них внештатная ситуация по причине внезапного отключения электроэнергии. Ряд заключенных прокричали, что порежут себе вены, но обрывки этих фраз члены ОНК слышали, когда их под руки выводили из учреждения. Позже к колонии подъехала «скорая помощь» и начали стягиваться группы сотрудников ГУФСИН из соседних учреждений». Сейчас все недовольные содержатся в штрафном изоляторе.

И все же то, что хотя бы несколько человек, отбывавших наказание в ИК-5, подтвердили рассказ Бердиева о пытках в колонии, может изменить исход дела. Повлиять на решение суда может и то, что против администрации ИК-5 решился выступить бывший сотрудник колонии Сергей Онучин, работавший в ИК-5 начальником отряда с 2008 по 2015 годы.

Онучин частично подтвердил рассказы Бердиева и других заключенных о пытках в ИК-5: «С заключенными оперативники не церемонятся. Арестанты по прибытии должны бежать по коридору со своими сумками, а отдел безопасности подгоняет их пинками. В 2014 году прибыл арестант, который отказался бежать, сославшись на то, что имеет инвалидность второй группы. Его стали запинывать. На шум пришел Нурмагамедов. Разобрался в ситуации и все равно приказал «дорабатывать» инвалида. В итоге его без сознания доставили в медчасть, он мог умереть в любой момент, нужна была госпитализация в больницу. Но больницы не принимали. Тогда Нурмагамедов заставил наших медиков написать, что этому подозреваемому стало плохо по прибытии в колонию, его поместили в медчасть, а там он уже ночью пытался вставать и падал, ударяясь головой о тумбочку».

Онучин полностью подтвердил и информацию о системе «добровольно-принудительных» поборов в ИК-5. По его словам, в одном только 2013 году надзиратели собрали с родственников заключенных как минимум 250 тысяч рублей на ремонт комнат длительного свидания. «С ФСИН эти деньги получить не удалось, поэтому администрация дала начальникам отрядов команду попросить средства у осужденных. Сумма получилась очень маленькая – порядка 30 тысяч рублей. Тогда начальникам отрядов, где содержатся инвалиды, поступила команда создать условия, при которых осужденные отдали бы свои пособия. Скрыть свои доходы они бы не смогли, поскольку все квитанции проходили через оперативный отдел колонии. Сами деньги поступали родственникам. Так вот, осужденные (всего их в колонии на тот момент было около 80 человек) должны были попросить родственников сдать эти деньги – от 15 до 30 тысяч рублей. Обычно эти деньги передавали наличными лично Нурмагамедову. Неизвестно, сколько денег осталось сверх затрат на ремонт».

Онучин назвал еще один источник финансового благосостояния администрации ИК-5. Она зарабатывает на условно-досрочном освобождении: если заключенный платит кругленькую сумму, начинающуюся от 50 тысяч рублей, то он получает положительную характеристику для суда. Не платит – получает отрицательную и лишается возможности выйти на свободу раньше срока. По словам бывшего сотрудника ИК-5, созданная администрацией схема дискредитировала всю систему УДО. «Очень часто УДО получали осужденные, которые, по моему мнению, этого не заслуживали: сроки они получили за серьезные преступления, в колонии зарекомендовали себя не очень хорошо, но платили деньги и получали нужную характеристику. К примеру, в 2011 году я узнал, что человек из моего отряда, осужденный за похищение девятилетней девочки, собрался подавать на УДО. Я сказал ему, что вряд ли у него что-то выйдет, а тот заявил, что уже посоветовался с работниками оперативного штаба и решил подавать заявление. Он действительно получил УДО, а позже я узнал, что он вел дружбу с родственницей одного из оперативников. С другой стороны, часто бывало, что осужденные, своим трудом доказавшие, что заслуживают УДО, не получали его, потому что не платили деньги». Собирать деньги с заключенных обязаны были все без исключения. «Да, я тоже составлял характеристики по указке начальства, вопреки своему мнению. Я человек в погонах, и приказ есть приказ», − признался Онучин.

Выручка от противозаконного «бизнеса», по утверждению Онучина, поступает к заместителю начальника ИК-5 по безопасности и оперативной работе Нурмагамедову. Последний даже не пытается скрыть ни свои махинации, ни использование «активистов» для контроля над остальными осужденными. «Все видели, насколько лояльно Нурмагамедов относится к некоторым осужденным. Они к нему в очередь выстраивались попросить о чем-нибудь, чаевничали у него в кабинете, за жизнь беседовали», − рассказал Онучин.

Бывший сотрудник ИК-5 подтвердил: возможности бороться с беспределом нет ни у кого. Онучин и сам пострадал за попытку сопротивления. Надзиратель угрожал сообщить о происходящем в колонии СМИ, Нурмагамедов узнал об этом и «подставил» подчиненного. «Жаловаться в правоохранительные инстанции было бесполезно. У Нурмагамедова повсюду были связи, по любым жалобам на него проверку поручали проводить ему же самому или его коллегам. В 2014 году я собирался уходить на пенсию, но давление со стороны Нурмагамедова стало невыносимым. Чтобы он сбавил обороты, я пустил слух, что доложу о его бесчинствах. Тогда трое его подчиненных вызвали меня на разговор, в котором угрожали мне, а когда поняли, что это не действует, намекнули, что с моими детьми может что-то случиться. Позже со мной связался один из бывших осужденных, который собирался меня попросить о помощи с УДО для другого заключенного за 50 тысяч рублей. Я понимал, что это «подстава», но надеялся, что, если правильно подыграю, то смогу раскрыть силовикам все махинации в ИК-5. Но ни на задержании, ни после слушать меня никто не стал. Только требовали написать явку с повинной, угрожая подвесить на ночь к решетке наручниками. Я не стал рисковать и написал, что мне диктовали. Позже со мной встретился Нурмагамедов, который пообещал, что меня посадят в тюрьму, и живым я оттуда уже не выйду».

Онучин получил условную судимость и штраф в 3 млн рублей, потерял работу. Сейчас он опасается за свою жизнь и жизнь своих близких после угроз со стороны бывших коллег, однако все равно готов рассказать о беспределе, который наблюдал собственными глазами. Ведь ни одна официальная проверка ИК-5, по мнению Онучина, результата не даст: «Когда случается проверка, в колонии все быстро сворачивается. Тот же прием прокурора руководство колонии превратило в цирк. Когда прибывает прокурор для сбора жалоб от осужденных, в коридор пускают только активистов с заранее подготовленными вопросами».

Отбывающие наказание в ИК-5 согласны с Онучиным и тоже не верят, что официальные проверки хоть как-то облегчат их участь. Илья Стариков рассказал, как отлично научилась управляться с проверками администрация колонии: «В ИК-5 в «дежурке» участок в камере огражден клеткой. «Собачатник» они это называют. Когда комиссия какая-нибудь приезжает, надзиратели к этой клетке миску с водой ставят, вроде как у них там действительно место для собаки. На самом деле, там зеков «воспитывают». Поставят на растяжку на несколько часов и колотят по ногам, по спине». Поэтому проверяющие ничего не увидят. А заключенные будут молчать, понимая – скажи они хоть слово, и будет еще хуже.

Подготовка к грядущим проверкам в ИК-5 уже начата. 22 мая в колонию прибыл отдел спецназа «Росса». Осужденных выгнали из бараков на улицу, перерыли и разбросали все их личные вещи. Отменили запланированные телефонные звонки родственникам.

Прессе тоже преподали урок, наглядно продемонстрировав, чем чреват интерес к ситуации в ИК-5. 16 мая в Нижнем Тагиле полиция задержала корреспондента РБК Владислава Пушкарева, приехавшего снимать сюжет о пытках в этой колонии. Журналист встретился с двумя бывшими заключенными, решившимися рассказать о перенесенных издевательствах. «Сначала мимо нас проехала иномарка с замначальника колонии, которого обвиняют в пытках. Потом подъехала белая «Газель», оттуда выскочили трое ОМОНовцев, хотя кто они, я не знаю, они не представились. Нас положили на землю, угрожая оружием, сжимали шею, закручивали руки. Я объяснил, что я сотрудник телеканала РБК из Москвы, просил объяснить, что происходит. Но эти сотрудники только смеялись, улыбались, один все снимал на камеру. Это все было больше похоже на похищение», — рассказал Пушкарев. 

Журналиста доставили в оперативную часть № 19, где объяснили, что подозревают его в хранении наркотиков. Якобы в полицию поступил соответствующий звонок. «Пока мы ждали понятых, в коридоре нас поставили на растяжку, о которой мне совсем недавно рассказывали бывшие зеки. В результате обыска, конечно, ничего не нашли», − заявил Пушкарев. В итоге полиция отпустила задержанных. А официальный представитель ГУ МВД России по Свердловской области полковник Валерий Горелых, как и следовало ожидать, заявил, что «сведения, появившиеся на отдельных порталах о том, что граждан обыскивали и тем более похищали, не соответствуют действительности». По всей видимости, слаженные действия полиции и ФСИН должны были устрашить всех журналистов, заинтересовавшихся темой пыток в ИК-5. 

Однако ни издевательства над осужденными, ни запугивание представителей СМИ не спасут администрацию ИК-5. Делу Бердиева могут дать ход по третьей – основной − причине. Источник «Преступной России» в свердловской исполнительной системе рассказал, что решение пожертвовать руководством колонии уже принято на самом высоком уровне. Именно поэтому начальник свердловского ГУФСИН Сергей Патронов дал распоряжение перевести «восставшего зека» Бердиева в Тавду, где он смог рассказать о пытках представителям ОНК. Патронов решил выступить в роли борца со злоупотреблениями в исполнительной системе и готовит показательный процесс, уже начав переговоры с правозащитниками. А значит, уголовных дел администрации ИК-5 не избежать. 

Мы обновили наше приложение для Android и iOS. Теперь «Преступная Россия» доступна без VPN. 

Что изменилось: статьи загружаются быстрее, значительно улучшена версия для планшетов и исправлены все ошибки. iOS https://goo.gl/xADaCP Android https://goo.gl/hXRsEL