Окно

Настоящие или нет, происходящее на лужайке перед домом приводит в трепет не только меня, но и группу омоновцев, охраняющую объект, и научных сотрудников, копошащихся у измерительных приборов.

Девушки-лесбиянки прижимаются друг к дружке, заигрывают языками. Их оголённые стройные руки скользят под юбки, мнут попки. Я замечаю резинки от чулок из латекса, подвязки, белые блестящие трусики, тоже, видимо, из латекса. Блондинка вытягивает сиськи подруги из корсета. Те двумя сочными дынями ложатся на грудь, натянутые до предела. Невероятно толстые длинные соски топорщатся, готовые взорваться. Блондинка слегка надавливает на груди, жадно ловит ртом соски, язык круговыми движениями теребит толстые пестики.

Вся эта картина приводит в ступор учёных, омоновцев. Охранники подтягиваются с проходной. Мы заворожённо смотрим, как блондинка склоняется к уху подружки, шепчет, поглядывая в нашу сторону. Та кивает, послушно следуя за блондинкой в дом.

Занавески вздрагивают. В следующий момент шатенка ладонями упирается в стекло, щекой прижимается к прозрачной поверхности. На её лице расплывается блаженная улыбка. Характерные движения сзади не вызывают сомнений: девушку трахают жёстко и быстро.

Занавеска сползает, закрывая обзор. Но через минуту раскрасневшееся лицо блондинки прилипает к стеклу. Она тоже дёргается в экстазе, громко стонет, судя по мимике.

Мы ...

смущённо переглядываемся. Девушки занимаются сексом вожделенно, откровенно, не скрывая восторг, наступающий с оргазмами.

Во всём этом действии присутствует ощущение фантастичности, невероятной гармонии, в которой живут девушки.

— Ну что скажешь? — шепчет Ремдёнок, нервно глотая воздух. Его взгляд горит болезненным блеском, руки дрожат от возбуждения.

— Ну что тут сказать, — улыбаюсь. — Если это иллюзия, то весьма красивая.

5

С самого начала Ремдёнок с коллегами усиленно исследовали свойства куба. В одном из экспериментов учёные установили механический щуп на платформе подъёмника. Робот сбрасывал шарики льда с периодичностью две минуты. Так учёные надеялись выяснить, есть ли связь нашего мира с реальностью в кубе.

— Если лёд случайно и проникнет в другое измерение, то почти сразу растает. Мы ничего не нарушим, и девушки не заметят посторонних предметов, — Саша чешет нос, задумчиво улыбаясь.

Шарики льда беспрепятственно летят вниз, исчезают в неоновом свете, пронзая его, чтобы через секунду приземлиться в пластиковый пакет под кубом.

Неожиданно, через три часа тестирования, один из шариков свалился на лужайку перед домом.

— Ты бы видел наши лица, когда это случилось! — Ремдёнок сдержан и возбуждён. Непонятно, радуется он или боится. — Мы продолжили опыт, ускорили подачу льда и скоро обнаружили, что каждые полтора часа в кубе открывается пятисекундное окно — связь с нашим миром. Каждые восемьдесят пять минут и сорок секунд, если быть точнее.

Мы сидим в смотровой, обсуждаем результаты последних исследований. Консилиум из пяти научных светил валится от усталости с ног. Их согнали ночью на охраняемый объект, заставили работать. Общее раздражение сменяется нервным хохотом. Девчонки в латексе не дают мужчинам сосредоточиться. Теории и предположения никого не интересуют. Главный вопрос — куда подевался токамак Глобус-М? И ещё эти лесбиянки в БДСМ-костюмчиках выбегают каждые два часа на лужайку перед домом, лижутся и сосутся. А потом сношаются, как черти, у себя в домике.

Старший научный сотрудник Святослав Богомир скептичен по поводу девиц в латексе:

— Почему мы всё время рассматриваем события в кубе, как окно в другое измерение? — он хмурится под очками в толстой оправе. — Возможно, куб — это всего лишь результат больного воображения.

— Мне казалось, мы уже исключили теорию массового гипноза, — Ремдёнок многозначительно смотрит на меня в поисках поддержки. Я киваю. — К тому же, как вы объясните физическую связь, которая возникает между нашими мирами? Нет, я считаю, мы положительно имеем дело с абсолютно реальным миром, который существует в другом измерении.

Дебаты прерываются голосом ассистента из коммутатора:

— Александр Дмитриевич, две минуты до открытия портала.

— Спасибо, — Ремдёнок подскакивает. Мы следуем за ним, подходим вплотную к смотровому окну.

Напротив куба выстроилась немногочисленная публика: работники НИИ, омоновцы, охранники. Все хотят посмотреть, как шарик льда упадёт на лужайку перед домом.

Начинается обратный отсчёт, взгляды людей сосредоточены на шариках льда, покидающих механический щуп. Они исчезают в неоновом свете, чтобы через секунду материализоваться в пакетике под кубом.

Один-два-три... Каждая секунда проникнута стремлением человека к неизведанному.

Остаются считанные мгновения, и вот он долгожданный шарик льда, скачущий по траве.

Девушки в этот момент сидят дома. Они не видят льда, не знают наших мыслей, не чувствуют чужих глаз. Они оторваны от реальности, от нас, невидимым окном в пять секунд, мостиком, соединяющим место и время двух миров.

В этот момент один из омоновцев перепрыгивает через ограждение, скачок, и вот он приземляется на лужайке перед домом.

Очередной шарик льда влетает в куб и падает в пакет снизу.

Окно захлопнулось.

6

Первые секунды все молчат, неотрывно следя за парнем в чёрных ботинках, камуфляжных штанах, куртке. Он оглядывается, смотрит в нашу сторону, ухмыляясь. Парню на вид лет двадцать пять. Это коротко стриженный, выточенный из гранита спортсмен, суровое лицо кирпичом. Он снимает куртку, остаётся в белой майке, которая плотно облегает бугрящиеся мышцы на груди и руках. Готовится, видимо, к встрече с лесбиянками.

Мы замерли в ужасе. Шок, нереальность происходящего повергла всех нас в болезненное помешательство. Белая дверь домика открывается, на лужайку медленно выходит блондинка в латексе. Неуверенной походкой она приближается к омоновцу. Сзади появляется шатенка. Обе девушки молчат, разглядывая незнакомца. Тот подымает руки, показывая, что пришёл с миром. Парень улыбается, говорит что-то, чего мы не можем слышать.

Ему осточертела жизнь в сером городе, в серых квартирах серых панельных домов. Думаю, каждый из нас прекрасно понимает его простое желание попасть к девушкам, живущим без мужской ласки.