Одиночество

Одиночество

ftcujwtzwur

Я тормознул около шикарного супермаркета. Дверь, конечно, закрыта. Но для меня это теперь не преграда, и — хопа! — мы внутри! Нужно как следует набить рюкзак жратвой. Лучше взять много тушёнки, соков, хлеба и многих других продуктов. Надо захватить корзинку на колёсах и перетаскать на ней всё в машину.

Покончив с продуктами я поднялся на второй этаж, в хозяйственный и другие отделы. Возьмём много мыла, зубной пасты...

Но тут я услышал непонятный шорох. Он происходил от отдела парфюмерии. Причём шорох такой, что делать его может только одно существо — человек. Неужто арабы уже пришли и поливают себя дорогим «Gucci»? В таком случае надо взять на изготовку мой «ИЖ» и у меня появится первый боевой трофей.

Я пригнулся, и на корточках подобрался к отделу, где уже явно слышалось шуршание пакетов и треск открываемых упаковок. Я выглянул из-за угла...

Это был не террорист. Это была очень миловидная девушка, которая выбирала для себя духи и складывала их в сумочку, уже набитую ими до отказа. Девушка была очень красива — голубые глаза, блондинка, не худая, как щепка, не толстая, как бочка. Неужели она тоже выжила? Ну тогда нам надо с ней объединиться.

Я опустил ружьё и выпрямился.

Девушка заметила меня и, вскрикнув, отпрянула от прилавка. В её глазах светился ужас. Видимо, она приняла меня за араба, который уже пришёл и будет сейчас устанавливать везде свой шариат, а её возьмёт в жёны и она будет ходить в парандже. Надо её как-то освободить от этого страха. Я поднял руки вверх и сказал...

— Здравствуйте, девушка! Вам не надо меня бояться. Я не араб, я простой человек и сам удивился, когда проснулся сегодня и не обнаружил вокруг себя ни души. У вас, наверное, похожие чувства?

Она сначала опешила, а потом встала, села на стульчик и, отдышавшись, сказала....

..

— Вы правы, молодой человек. Я проснулась, хотела идти на работу, но когда я туда пришла, я поняла, что случилось что-то ужасное. Вышла в Интернет, узнала про арабов и решила, что поживу на всю катушку, пока меня не запряг какой-нибудь араб. Меня Мария зовут, а вас?

— Григорий. Можно просто Гриша и на «ты». Что вы планируете делать?

— Я? Жить, Гриша, жить! Вот в парфюмерку зашла, решила попробовать то, что при старой жизни я себе и не могла позволить. А сейчас — гуляем!

Вот это философия! Хотя, с другой стороны, она и права. Почему бы и не пожить, не получить удовольствие? Чёрт возьми, да я готов к ней присоединиться!

— Маша, а можно мне с вами?

— О чём речь, конечно! Честно говоря, я устала от одиночества. Мне так плохо одной.

И мы вместе с Машей понеслись куда глаза глядят.

Она заходила в ювелирные, в бутики, я помогал ей взламывать двери и сам иногда чем-нибудь мог поживиться.

Когда уже близился вечер, Маша взяла меня за руку и сказала...

— Гриша, давай пойдем, посидим в ресторане?

— Интересно, посидеть-то можно. Только кто готовить будет?

— А мы сами! Я умею отлично готовить, мы вместе что-нибудь состряпаем.

Ну хорошо, пойдём мы в ресторан, вот только в какой? Я по ним сроду не шатался и даже не знаю, где хорошо кормят. Поэтому я полностью подчинился вкусу Марии. Она повела меня за собой.

Мы долго ехали на моей машине и, наконец, приехали. Ресторан оказался очень уютным. Мы включили свет и прошли на кухню. Весело болтая, мы стали извлекать из холодильников продукты, разогрели сковороды и забацали вполне неплохой ужин. В запасах ресторана обнаружилось и неплохое винцо и мы прошли в зал ресторана.

Мило беседуя, мы выпили вино, скушали эскалоп. К концу ужина я понял, что Маша — та самая, единственная, которую я искал всю жизнь. Да и она была в том же настроении. Она так ласково смотрела на меня своими бесподобными глазами, что я сам предложил ей потанцевать.

— Но как же без музыки?

— А вот без музыки. Просто потанцуем.

Мы стали танцевать и тогда я впервые поцеловал Машеньку. Она отреагировала очень спокойно — улыбнулась, посмотрела на меня и также чмокнула меня, только не в щёку, как я её, а в губы...

— Знаешь, Гриша... Теперь ты — единственный мужчина, а я — единственная женщина. Какой вывод?

— Ох, такой вывод...

Мария предложила пойти ко мне домой. Выйдя на улицу, оказалось, что мы совсем недалеко от моего дома и мы замечательно прогулялись в зелёной тишине скверика.

Как только мы пришли домой, Маша обвила мою шею, впилась поцелуем в губы и, сбросив все наши одежды, мы слились в одно целое...

После этого мы лежали в постели, я обнимал Марию и был самым счастливым человеком на свете. Мы были вместе и составляли единое целое, я даже знал, о чём она сейчас думает. Я ощущал аромат её волос, чувствовал кожей нежность её прекрасного тела, смотрел в её бездонные голубые глаза и никто не мог нас разлучить — ни террористы, ни катастрофы ни иные неприятности...

Вдруг на улице что-то гулко ухнуло и стекло у меня в комнате разлетелось на части. Подул сильный ветер. Откуда-то извне впрыгнул большой рыжий кот и, злобно мяукнув, стал расти на глазах, пока не лопнул и не разлетелся снопом янтарных брызг.

Мария вскрикнула и стала медленно таять у меня в руках. Она осела лёгкой сиреневой дымкой и ветер развеял её и она исчезла в никуда.

Я опять остался совершенно ОДИН... Один, против всех, против всего мира... Кровь застучала у меня в висках, глаза резанула жёлтая вспышка, я ощущал, как ужас большим гладким яблоком подкатывает к горлу. Уши резанул мой одинокий дикий крик... «Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!»

— Семёнов! Ты что, уснул, гад? А доклад мой напечатал? Очнись же, ну!

Я открыл глаза. Первое, что я увидел, была большая чёрная надпись на белом фоне... «Enter». В щёки что-то впилось. Я приподнял голову и увидел, что лежал на клавиатуре, а на мониторе текстовый редактор бодро отстучал уже добрую сотню страниц. Прямо надо мной зависла фигура моего шефа. Он был таким злым, раздражённым и... живым! Я вдруг понял, что всё мне на самом деле снилось и что я не один. Это вселило в меня просто дикую радость. Я вскочил из-за стола, бросился на шею начальнику, срывающимся голосом закричал...

— Иван Петрович! Я люблю вас! Вы живы!

И, не выдержав, заревел.

Босс, видимо, ошарашенный моим таким поведением, постучал меня по спине, сказал... «Ну, ну, ладно, я не сержусь. Придёшь сегодня домой — ложись пораньше. А доклад все же перепечатай» — и ушёл.

Продолжение ...

Report Page