Очерки из деятельности Петроградской Чрезвычайной Комиссии

В субботу, 10 марта, петербургскому управлению Федеральной службы безопасности РФ исполняется 100 лет. В распоряжении Город+ оказались архивы очерков о деятельности Петроградской чрезвычайной Комиссии из газеты "Петроградская правда" 1919 года.

Борьба с Конт-революцией.

Все восстания и заговоры, имевшие место у нас в Советской России, были не случайного характера: все они исходили из Посольств и Консульств международной буржуазии. Пользуясь тем, что международные хищники слишком сильно вцепились друг другу за горло из-за владычества над миром, пролетариат России путем тяжкого Брестского мира получил передышку и, таким образом, мог приложить все свои силы на укрепление Советской власти и на развитие международной революции. Благодаря заключению Россией Брестского мира, война между двумя империалистическими группами усилилась и приняла более обостренный характер. «Союзники» не могли допустить, чтобы Россия не воевала. Россия была для них хорошей поставщицей человеческого мяса на международную бойню, во имя их кармана. Боязнь «союзников», что германцы, заключив мир с Россией, усилятся, получив из России необходимые им предметы, заставила их усилить наступление против Германии. Вместе с тем «союзная» буржуазия не теряла надежды опять ввергнуть Россию в кровавый водоворот. А для этого нужно было сделать только – свергнуть власть Советов-большевиков, посадить буржуазию и путем железной диктатуры заставить народ опять, как послушную скотину, отдавать свою жизнь, по воле господ. И «союзники», самым энергичным образом, принялись за организацию контр-революционных банд для свержения Советской власти, вкладывая в это дело свои миллионы.

Пролетариату в России, взявшему власть в свои руки, пришлось одному отбиваться как от своей собственной буржуазии, так и от всей международной сволочи. Поверженная в октябре буржуазия устроила ряд яростных атак на победивший ее пролетариат. Но все-таки эти атаки оказались ничтожными. Буржуазия собственными внутренними силами не в состоянии была возвратить свое прежнее владычество. Необходимо было искать помощи извне. И взоры буржуазии и помещиков обратились к своим международным братьям. Что нужна посторонняя помощь, каждый буржуй это знал. Встал только вопрос, кто должен эту помощь оказать – «союзники» или немцы. И здесь мнение буржуазии разделилось. Одни стояли за союзническую ориентацию; другие же – за немецкую. Первоначально только наиболее реакционные группы буржуазии и помещиков стояли за то, что надо обратиться к германской буржуазии за помощью, громадное же большинство стояло за помощь со стороны союзников. Это, кончено, понятно каждому: 4-летняя агитация против немцев, как против варваров, палачей и т.д., не могла пройти быстро. Брестский мир еще больше разжег ненависть к немцам. Но жизнь – хороший учитель. Буржуазия поняла, что ее главный враг – это большевики, а кто поможет его свергнуть это не важно, - лишь бы свергнуть. Немецкая ориентация стала укрепляться и, в особенности, после того, как союзники доказали свое бессилие уничтожить Советскую власть при помощи чехо-словацких банд и Мурманского десанта.

        Милюков и другие столпы кадетской партии тоже поняли, что от союзников много не выиграешь, и доказывали необходимость обратиться за помощью к Германии.

        С сентября 1918 г. деятельность белогвардейских организаций союзнической ориентации сильно сократилась, благодаря обыскам и арестам, произведенным в их посольствах и миссиях. Многие из активных белогвардейцев, работавших раньше у союзников, перешли в другие организации немецкого толка. Причем ориентация в последнее время стушевалась окончательно. Появилась одна ориентация – борьба с большевизмом. Весь мир разделился на два лагеря: мир рабочих и мир буржуазии.

        На совещании в Стокгольме, происходившем в октябре, присутствовали представители всех государств, как союзнической коалиции, так и немецкой. Вопросы о борьбе с международным большевизмом на этом совещании были поставлены во всю широту. Против Советской России был объявлен священный поход, как против главного рассадника революции.

      Но германская революция разрушила планы империалистов. На помощь Российскому пролетариату пришел немецкий. Активные силы мировой революции увеличились. Еще одним могильщиком капитализма стало больше.

 «Работа союзников».

  После заключения Брестского мира, когда Россия вышла из империалистической войны, страсти «коалиционных» империалистов разгорелись. Английская коалиция хотела втянуть опять Россию в войну, как свою союзницу или, вернее, как свою колонию; немецкая коалиция хотела обратного. Обе коалиции насаждали в России своих агентов, следящих за работой советских органов, а также за деятельностью противной коалиции. Немцы имели своих агентов среди «союзных» и наоборот.

Установить в настоящее время размер и силу союзной контр-революции не представляется возможным – многих организаций мы, кончено, не раскрыли. Бывали и такие случаи, когда нам удавалось раскрывать ту или иную организацию, но мы не имели о ней определенных сведений и члены организации фигурировали в Чрезвычайные как отдельные лица. Агентурные сведения, которые мы имели, оглашать, конечно, не приходится, потому что они не доказаны.

Здесь в докладе придется изложить только ту работу союзников, которая зафиксирована в Чрезвычайной Комиссии в виде дел.

Работа союзников в России заключалась: в шпионаже, вербовке белогвардейцев на чехо-словацкий и Мурманский фронты, в подготовке и устройстве восстаний. В своей работе союзники пользовались всеми методами подкупа, подлогами и провокацией.

Наиболее усиленным моментом деятельности союзников являются месяцы май, июнь, июль и август. В эти месяцы работа союзников носила очень интенсивный характер. Каждый день приходилось ждать контр-революционных выступлений то в одном, то в другом городе, а также и в самом Петрограде. Вся связь с контр-революционными организациями была сосредоточена в Английском посольстве. Здесь в Петрограде ********************************** англичане: Бойс, Томс, Краме, Гилести и др. Из них Бойс и Томс были арестованы при обыске в посольстве, но были выданы англичанам в обмен на тов. Литвинова. Краме был тогда же убит в том сражении в посольстве, которое начали англичане.

Связь англичан с контр-революционными организациями была широкая. Везде в армии они имели своих агентов, которые занимали ответственные места. Непосредственную связь с англичанами имели: генерал Половцев, генерал Остен-Сакен, полковник Куроченко, мичман Януль, лейтенанты братья Поповы и др. Деятельность всех контр-революционных групп союзников была превосходно согласована.

В самом начале чехо-словацкой авантюры союзники принялись за вербовку бывших офицеров для этих банд, потом, после десанта на Мурмане, вербовка стала производиться также и на этот фронт. Причем вербовка офицеров производилась не только непосредственно на Мурмане, в расположении союзных войск, а также вербовались для организации разных отрядов, расположенных в тылу Русской армии, устройства восстаний ей в нужный момент. Все эти отряды были расположены по линиям северных дорог: от Череповца до Галича и по Мурманской от Вологды до ст.Ликой. Кроме этих отрядов, завербованные офицеры посылались также на службу в красную армию, во вновь формируемые дивизии, расположенные в этом же районе. Вологодскую, Костромскую и Олонецкую.

Из всех документов, имеющихся в распоряжении Чрезвычайной Комиссии видно, что союзники подготавливали восстание в промежутке июль-сентябрь. В этот момент у них были свои группы: во флоте минная дивизия, которую они всё время стремились перетащить в Ладожское озеро; в авиационных частях и в красной армии. Здесь в Петрограде, была построена правильная организация, разбитая по районам, причем в каждом районе имелся уже приготовленный комендант, который должен был в момент восстания взять власть в свои руки в данном районе.

При помощи своего шпионажа они превосходно знали о расположении красной армии, количестве оружия и т.п. и, имея в своем распоряжении хорошо сорганизованные отряды, надеялись быстро расправиться с Советской властью. Но все это окончилось ничем. Несмотря на всю их провокацию, которую они пускали в ряды Красной армии и флота, им не удалось направить их на Советскую власть. Матросы и красноармейцы остались верны заветам революции, а с отрядами союзных банд превосходно справились «Чрезвычайки».

Краткое изложение дел придется дать в том виде, котором они велись в Чрезвычайной Комиссии.

 Организация союзного шпионажа.

«Союзники» имели у нас в России свою хорошо поставленную организацию шпионажа. Члены этой организации проникли во все Советские учреждения для получения необходимых им сведений. В военном контроле – органе, следящем за работой таких шпионных организаций находились также их члены Экеспарре и др. Входя в организацию советского военного контроля и давая разные мелкие дела, они вкрадывались в доверие руководителей этой организации и получали все те сведения, которые необходимы были для их разведки. Относительно этой организации сведения в Чрезвычайной Комиссии имелись уже давно. На обязанности этой организации лежало получение всех необходимых сведений о расположении войск, о передвижении их, о количестве оружия, имеющегося в их распоряжении, а также о количестве оружия, которое находилось в складах артилл. правления и т.п.  В тот момент, когда проходила эвакуация, на эту организацию была возложена задача собирания сведений о том, что и куда эвакуируется и предполагается эвакуировать. Наглость этих господ дошла до того, что они хотели послать своего представителя даже на Гороховую, 2. Один из членов этой организации Богданович-Дворжецкий получил по поручению Жижича, главного агента союзников рекомендацию для поступления в Чрезвычайную Комиссию. Из показаний арестованных видно, что работа союзников, о которой у Чрезвычайной Комиссии имелись раньше сведения, действительно была так, как представлялась нам раньше.

Все они субсидировались из средств союзных представительств, причем схема организации представлялась в следующем виде: Главный центр находился на Мурмане, первый центр – в Москве, второй – в Петрограде и третий – в Вологде. Ответственные руководители, как шпионажа, так и вербовки на Мурман,  служившие связью с другими контр-революционными организациями, были Бойс, Томс, убитый в посольстве Краме, а также ряд других работников. В Москве были: Рейш, Левнер, Локкарт и друг.; в Вологде – Гилесби, Комбрен и др. Из схемы организации и их показаний видно, что все они от этих центров – московского, петроградского и вологодского – были сосредоточены в руках Френсиса, американского посла в России. Из показаний арестованных видно, что наиболее усиленная деятельность происходила именно в тот момент, когда подготавливалось  восстание в Вологде и в Петрограде, в июле и августе. В последнее время деятельность союзников, которая была расстроена, благодаря аресту, произведенному в консульствах и миссиях союзников, опять была восстановлена, причем центр организации уже был перенесен в Финляндию, в Гельсингфорс. Необходимо отметить, что деятельность этой организации после произведенного ареста членов союзных посольств, временно очень сократилась, и этому способствовало также и то, что большинство буржуазии стало ждать помощи со стороны Германии. Разговор об оккупации Петрограда немцами был даже на улицах. Но после германской революции, все взоры угнетенной буржуазии обратились опять на Англию, как единственную их спасительницу. И деятельность шпионской организации опять усилилась. Центр работы был перенесен в Финляндию. Организацию шпионажа в Петрограде и вообще в пределах Севера налаживал Гилесби, избежавший ареста.

Кроме прямых задач шпионажа, возлагаемых на эту организацию, на нее возлагалось часто и провокационная работа, для обманывания широких кругов населения.

Здесь в Петрограде, в большом количестве были распространены фотографические снимки ультиматумов, будто предъявленных немцами Совету Народных Комиссаров и Совет Комиссаров Северной области на это согласились. Всего таких ультиматумов было распространено 6 комплектов. Из следствия выяснилось, что ультиматумы эти были состряпаны в английском посольстве и переданы их агенту Вакуловскому, военному летчику (который впоследствии был убит союзниками по подозрению в провокации). Вакуловский их переснял и передал Экеспарре и ультиматум был пущен в ход. Широкое распространение ультиматум получил во флоте, в особенности в минной дивизии.

16-го ноября с.г. Чрезвычайной Комиссии удалось арестовать большинство ответственных членов этой организации, в последнее время принявшейся опять очень усердно работать.

Н.Н.Жижин в дни временного правительства был офицером особых поручений при общественном градоначальстве, после октябрьского переворота перешел на службу к англо-французам по рекомендации члена Центр. Комитета партии с.-р. Сперанского, который уезжая на Украину, передал Жижину работу по осведомлению английской миссии о формировании красноармейских частей и настроении рабочих на фабриках и заводах, за что получал от членов английской миссии Бойса и Томса довольно изрядное количество денег, без всякого отчета и контроля, на расходы, связанные со шпионажем. В мае от Бойса получено 25.000 р. В июне с разрешения Маркларена – 100.000 руб. В августе незадолго до ареста посольства, – опять 100.000 руб. В сентябре после ареста членов посольства – 50.000 руб. от Гилесби и т.д. Жижин, Николай, скрывался под всевозможными фамилиями, как-то: фон-Местер, Плотников, Балашов и т.п., имея несколько конспиративных квартир в Петрограде и его окрестностях. Имел в своем распоряжении несколько десятков своих агентов, работающих во всевозможных советских учреждениях, частях Красной Армии и флота. Ближайшим ответственным работником по шпионажу у английской миссии работал есаул 1-го Аргунского казачьего полка фон-Экеспарре, Александр Николаевич, прибалтийский барон, он же Александр Александрович Эльц, Орг и Плотников. Окончил специальную авиационную школу и радиотелеграф; бывший военный корреспондент газеты «Утро России» при ставке  верховного главнокомандующего. Приехал из Новочеркасска из добровольческой армии 14-го декабря 1917 года, и по поручению Деникина и его штаба, стал работать в белогвардейских организациях. Под его руководством организовывались терроры на ответственных работников Советской власти, как-то: покушение на тов.Ленина в Петрограде и первое покушение на тов.Урицкого, покушение, не удавшееся по независящим от их плана причинам.

С января месяца 1918 года перешел на службу к английской миссии в Петрограде. Имел у себя своих специальных агентов, которых не представилось возможным выяснить.

Известен Комиссии его ответственный работник, бывший председатель уголовной следственной комиссии, работавший под именем Болеслава Ивановича Орлинского, он же Владимир Георгиевич Орлов, доктор Адлер и т.д., который, помимо всего, имел связь с французской миссией в лице Фопа, а впоследствии перешел к немцам, и когда его хотели арестовать, скрылся в германское консульство к Бартельсу. Задача, данная английской миссии фон- Экеспарре и выполняемая им, заключалась в том, что он собирал сведения о настроениях и формировании Красной Армии, Красного Флота, о настроениях фабрично-заводских рабочих, эвакуации фабрик и заводов, а также распространение всевозможных слухов. Экеспарре получал из английской миссии поддельные документы германского командования, якобы адресованные на имя различных деятелей Совнаркома. Впоследствии работа с Экеспарре с Жижиным была соединена вместе. Ближайшим сотрудником Н.Н. Жижина был Мельницкий, он же Скарбек, Николай Дмитриевич, бывший морской офицер крейсера «Новик», уволенный со службы в начале революции матросами.

Приехав после демобилизации из Гельсингфорса, он поступил на службу к лейтенанту Кромэ, которому давал сведения англичанам о положении дел в Финляндии и у немцев. В то же время состоял сотрудником Жижина, осведомляя его о деятельности русского флота. При аресте была обнаружена копия телеграммы с приказом командирам 6-й армии о переходе в наступление. При обыске на квартире Мельницкого, где он проживал вместе с Н.Н.Жижиным, была обнаружена в вещах Мельницкого печать Чрезвычайной Комиссии старого образца. По показанию капитана Гопопова Мельницкий получал от некоего Ивана Ивановича сведения из какой-то телеграфной станции.

Скулов Василий Михайлович, бывший сотрудник русской контр-разведки, издавна занимался в Белоострове перевозкой контрбанды; последнее время не прекращал этого рода деятельности, причем препровождал англичан через финскую границу. Имел частные свидания с лицами из компании Жижина, выполнял их поручения, брал за перевозку через русско-финскую границу по 1000 рублей с человека.

Пашенный Леонтий Николаевич, бывший действительный статский советник, бывший помощник начальника русской контр-разведки имел тесную связь с майорами английской службы Аллей, Бойсом и Франц.Фона. Был арестован у Н.И.Жижина на квартире, пришел для доклада о своей деятельности, совместной выработки дальнейшей работы.

Бывший капитан Василий Леонтьевич Гапонов принес дипломатические телеграммы Жижину о том, что поход «Андрея Первозванного», «Олега», «Петропавловска» отложен и т.д. Телеграммы эти по его показаниям ему передавал какой-то Иван Иванович для Мельницкого и Жижина в назначенном по телефону определенному месте на улице.

Мюкре, Сулло Петрович 21 г. был разведчиком при бело-гвардейском финском шпионе Аллимане Ант*не Альберторице (разыскиваемый Чрезвычайной Комиссией), он же Мюнквист, который скрылся в Финляндии. Узнавал о формировании красноармейских частей, их снаряжений и т.д., узнавал какие поезда ходят по Фин.ж.д., какие стоят в ремонте. При аресте была обнаружена запись в книжке о системе паровозов, а также 18 пачек стали в порошке, которую посыпали в буксы паровозов, чтобы скорее срабатывалась ось и подшипники и больше было бы негодных паровозов, и этим создать большую железнодорожную разруху. Иван Николаевич Богданович-Дворжецкий, правая рука Жижина, бывший студент Петроградского Университета. Он заведовал информационной частью, имел своих агентов: Раугут, Бруно Альбертовича и Александрова (он же Борисов), Николая Александровича. Александров, Н.А. был в близких отношениях с Орлинским, работал у него до уличения Орлинского в шпионаже.

Молянов Николай Сергеевич получил от Богдановича-Дворжецкого поручение поступить на службу в Чрезвычайную Комиссию и уже достал рекомендацию для поступления, за эту работу получал от Богдановича 1000 рублей в месяц и для других агентов.                                                                        

Партии правых эс-эров

При Керенском, когда партия с.-р. стояла у власти, была партией правительственной, она занималась исключительно тем, что обманывала рабочих и крестьян, прикрываясь социализмом в угоду буржуазии и помещикам… Но, как только власть перешла в руки действительно рабочих и крестьян, то эта партия сделалась одной из активных партий, выступающих против советской власти. Она сразу же перешла на нелегальное положение и принялась за свое грязное дело. Связь партии правых эс-эров с союзниками доказывать не приходится, – она каждому известна. Здесь необходимо остановиться только на той предательской работе, которую они проделывали внутри Петрограда, подготовляя восстание во имя торжества капитала.

Почти в каждой белогвардейской организации, которую удавалось раскрывать Чрезвычайной Комиссии, партия правых эс-эров принимала активное участие. Кроме этого в Чрезвычайной Комиссии велись два дела этой партии: 1) о военной организации и 2) дело «правых эс-эров «налетчиков». Суть этих дел сводилась к следующему:

а) Военная организация

10 июня 1918 года на Николаевской улице было арестовано собрание в количестве около 10 человек. При аресте было найдено много всевозможных поддельных документов, чистых бланок, печатей и оружия. Произведенным дознанием выяснилось, что это происходило собрание военной организации правых соц.-революционеров. Они для этой работы пользовались фиктивными удостоверениями, которые получали, главным образом, от воинских частей. Из переписки, которая была изъята при обыске, видно, что во главе этой организации стояли: Леннер, Карпов, Сурминов и друг. Судя по тем записям, которые были найдены в записной книжке Леннера и других, эта организация обладала большими средствами: так, например, за двухнедельный отчет центрального органа военной комиссии значится около 15.000 рублей (Леннер был членом военной комиссии центрального комитата партии соц.-рев.).

Работа этой комиссии заключалась в следующем: собирание сведений о расположении численности и стойкости красноармейских частей в Петрограде и других городах Советской России. Из тех документов, которые были найдены при аресте, видно, что организация была построена хорошо и, по определенному плану, так, например, из той же записной книжки Леннера видно, что Петроград был разбит на определенные районы и организаторы приблизительно раз в неделю делали доклады от тех сведениях, которые, находились в их распоряжении; кроме сведений чисто военного характера, организация выяснила обороноспособность советских учреждений в Петрограде и о связи между ними. Это делалось на случай контр-революционного выступления.

В тот момент, когда был произведен арест военной организации, все контр-революционные силы слишком активно действовали по подготовке свержения советской власти. К этому моменту готовились выступления как в Петрограде, так и Вологде и в других городах. Эта партия не стеснялась в приемах борьбы для свержения работы крестьянской власти.

Для того, чтобы больше втереться в доверие к красноармейцам, старались разыгрывать роль их друзей. На митингах и собраниях, которые происходили в разных войсковых частях, они всегда выступили с самыми провокационными требованиями об улучшении материального положения красноармейцев и т.д., выставляли такие требования, которые при катастрофическом положении нашего народного хозяйства выполнить было не возможно. Кроме того, они также старались проникнуть в организацию левых эс-эров и революционеров и под видом левых эс-эров в районные советы. При обыске были найдены билеты партии левых соц.-революционеров гор. Кронштадта и рекомендации в эту партию. Тягунов, один из организаторов военной организации правых соц.-революционеров, состоял в то же время и в партии левых соц-революционеров. В тех статьях, которые были найдены у него, видно, что это один из самых властных правых соц.-революционеров. В своих статьях он призывает к террору против активных работников Советской власти. Таким образом, проникая в партию левых соц.-революционеров, они стремились и эту партию притянуть в лагерь контр-революции.

Военная организация правых эс-эров занималась также и отправкой завербованных белогвардейцев в районах чехо-словацкого восстания. Для этой отправки они пользовались документами разных красноармейских частей, которые были найдены у них при обыске. Доказательством этой отправки завербованных членов служит переписка, обнаруженная у отдельных членов этой организации, напр., у Сурминова и других.

Эта организация располагала оружием в достаточном количестве. При обыске были взяты револьверы, винтовки и бомбы. Для более безопасного хранения этого оружия организация сама делала разрешения. При аресте такие разрешения были найдены в большом количестве. Пользовались бланками военной секции Петроградского Совета. Были найдены и печать Военной секции Петроградского Совета. Нужно сказать, что печать подделана была очень скверно. При аресте, кроме документов, печатей и оружия, были забраны также и воззвания центрального комитета партии соц.-революц., постановление съезда партии. Все это было взято в большом количестве. Была взята также и матрица с набором для дальнейшего производства прокламаций. Эта организация правых соц.-революционеров была связана с другой частью организации, которая фигурирует в чрезвычайной комиссии под названием «организация налетчиков».

б) Организация правых эс-эров налетчиков

Партия правых эс-эров работала не только на деньги союзников и русской буржуазии. Она имела специальные организации, которые занимались добыванием денег путем налетов. Налеты совершались на советские и частные учреждения. Как самые варварские громилы, члены этой организации пользовались и поддельными ордерами и черной маской.

Главным руководителем и организатором этой группы был Погуляев-Демьяновский бывший офицер (был пристрелен коммунаром при побеге, который хотел совершить во время ареста). При обыске на квартире Погуляева-Демьяновского было обнаружено в большом количестве, спрятанное под полом оружие: винтовки, шашки, ручные гранаты, патроны и т.д.

В переписке обнаружено было большое количество незаполненных бланков различных артиллерийских частей (большинство те же, что и в первой организации), шифрованные записки, подложные ордера для производства обыска, письма с указанием на предполагавшиеся массовые освобождения арестованных из тюрьмы «Кресты», черная маска и т.д. Связь между двумя организациями установлена тем, что одни и те же лица имелись и в одной, и в другой организации. Большинство членов этой организации – бывшие офицеры (арестовано было по делу 19 человек).

Из следствия выяснилось, что налеты производились в различных частях города: на Коломенской улице, на Казанской улице и т.д. Два члена этой организации Купнев и Полубинский были ранены во время одного из налетов и арестованы (арестованы до раскрытия организации; организация была раскрыта 1 июля).

Общее количество налетов, совершенных этой организацией, установить не удалось, но судя по показаниям самих же членов организации, Негая, Дубенского и др. количество таких налетов довольно изрядное.

Минная дивизия

В тот момент, когда происходила вербовка на Мурмане и собирание белогвардейских банд в районе Вологды для устройства восстания, в этот момент такая же работа проводилась в той флотилии, которая находилась на Неве, Минной дивизии. Связь с фронтом происходила главным образом через английского представителя Кромэ. Командный состав Минной дивизии был исключительно белогвардейский, что видно и из показаний самих же арестованных. Контр-революционеры и союзники на флот возлагали большие надежды. Во флот, точно также как и в Красную Армию, матросы набирались из добровольцев.

Заменить старый командный состав флота новым было совершенно невозможно, необходимо было принимать определенных белогвардейцев. Во главе флота был поставлен Щастный, агент союзников, вмазавшийся в доверие к Советской власти блестящей эвакуацией почти всего флота из Гельсингфорса в Кронштадт и Петроград. Щастный выполнял две задачи: первую – натравлял матросов на центральную Советскую власть и вторую – сознательный подбор белогвардейцев на ответственные командные должности.

Циркуляры, издаваемые Троцким, народным комиссаром по военным и морским дела, Щастный переделывал так, что они принимали характер диктатуры над матросами, что они якобы исключительно направлены против них. На этом Щастный попался, работа им была проделана большая во главе всех мелких судов, в особенности стоящих на Неве, так называемой Минной дивизии, стояли белогвардейские офицеры, которые в малом масштабе выполняли роль Щастного.

В их руках был набор матросов, их они набирали по собственному вкусу. Настроение матросов Минной дивизии было явно антисоветское. Происходили часто собрания, на которых выносились резолюции протеста по всякому поводу. Белогвардейцы, стоящие во главе Минной дивизии, все время вели провокаторскую политику: говорили матросам, что большевики были с матросами до тех пор, пока получили власть, а теперь когда власть у них в руках, они стараются избавиться от революционных матросов и согнуть их в бараний рог. Такая гнусная агитация имела успех. Матросы Минной  дивизии, судов стоящих на Неве, на одном из собраний вынесли резолюцию о диктатуре флота, что вся власть должна быть сосредоточена в руках революционных матросов. К своей резолюции предлагали присоединится всем кому дорога революция. Отправили в Кронштадт специальную делегацию с этой резолюцией. Но Кронштадтских матросов трудно было поймать на такую белогвардейскую удочку. Там им дали решительный отпор. Когда выяснилось окончательно, что за политика ведется в Минной дивизии, Исполнительным Комитетом Кронштадтского Совета были арестованы 13-14 белогвардейцев и преданы Суду Кронштадтского Революционного Трибунала. Из дела выяснилось, что главными помощниками Щастного были Лисаневич и Засимук.

Конечно, арест небольшой кучки белогвардейцев не мог уничтожить ту работу, которая ими велась. Переждав небольшой промежуток времени после ареста они опять принялись за работу. Часть белогвардейцев, перешли в другие места, чтобы и там производить такую же работу. Связь англичан с флотом происходила через английского агента – Кромэ, который имел популярность в офицерских флотских кругах лучшего порядка. Он сначала был командиром подводной лодки, а потом начальником подводного дивизиона. Эта связь Минной дивизии с англичанами была установлена ещё товарищем Урицким. Но его постарались поскорее убрать, как опасного человека для их контр-революционной работы.

В конце сентября организация была раскрыта и часть членов ея арестована. Вместе с этой организацией была раскрыта и организация Селигеро-Волжской флотилии, начальником которой был Билибин, командовавший прежде миноносцем «Всадник». Между Минной дивизией и Селигеро-Волжской флотилией были установлены определённая связь и ***.

Билибин показал, что он перешел в Селигеро-Волжскую флотилию, спасаясь от Урицкого, ибо ему передали, что Урицкому известно о том, что его посещал Кромэ. И боясь ареста он перешел в другое место (подробно об этом деле в Селигеро-Волжской флотилии).

По делу минной дивизии Билибин показал, что союзники все усилия обращали на то, чтобы часть судов Минной дивизии перевести ближе к Вологде. Так, например, то судно «Всадник» командиром которого был Билибин, должно было отправиться в тот район нести сторожевую службу, и Кромэ говорил, что «Всадник» должен перейти к союзникам, а вместе с ним и другие миноносцы, которые они хотели увести под видом разных экспедиций, но благодаря тому, что это судно слишком глубоко сидело оно наскочило на камень и должно было возвратиться обратно. Работа союзников по отправке Минной дивизии в районе Вологды была приостановлена благодаря аресту, произведенному в посольстве, уничтожению всех ячеек контр-революционной организации.