Образ героя

Кто такой герой? Герой - это не какой-то сверхчеловек и не какие-то определенные качества и характеристики, общие для всех. Образ героя может меняться в различных культурах и сообществах. Герой - это некий "образец" того, каким должен быть человек, к чему должен человек стремиться. Это персонаж, который олицетворяет ценности какого-либо сообщества. Образ героя вдохновляет молодежь различных национальных, субкультурных, политических сообществ на следование тем или иным идеалам и даёт, своего рода, планку, на которую нужно равняться. В этом плане довольно любопытно сравнить между собой героев различных политических сообществ, и понять, какие ценности и образы нужно пропагандировать в анархистской среде.

Сама мысль об этом пришла во время параллельного чтения произведений Хемингуэя и Лимонова. Если читать различных авторов одновременно, то контраст между героями их произведений бросается в глаза. Так, например, герои Хемингуэя являются настоящими людьми. Зачастую, это обычные работяги, самые обыкновенные люди, находящиеся в тяжелой ситуации нужды. Им нужно кормить самих себя и свои семьи, они терпят лишения и переживают трагедии. Но им некуда отступать, они сталкиваются с проблемами лицом к лицу и вынуждены в самой тяжелой ситуации идти вперёд. Из таких трудностей и состоит жизнь простых людей времён Хемингуэя. И эти трудности и создают хемингуэевского героя, создают его характер, делают его бывалым и опытным знатоком своего дела, который не пасует перед трудностями, который несёт ответственность за свою судьбу. И это - простые люди, лишенные пафоса и мессианства. У них нет времени на экзистенциальные кризисы и душевные муки. Хотя они и посещают их, у них нет времени предаваться им - нужно идти вперёд.

И у того же Хемингуэя мы можем наблюдать контраст с этими героями труда и войны в лице всевозможной богемы, буржуазии, интеллигенции, взевозможных банкиров, писателей и профессоров. Им не приходится ежедневно сталкиваться с кошмаром войны и труда, им не приходится постоянно рисковать ради возможности прокормить семью. В их жизни нет трудностей. Их беды и трагедии смешны на фоне будней героев Хемингуэя. Трагедия буржуазии - доход упал до двухста долларов в неделю. Будни рабочего - он вынужден тяжело трудиться, чтобы заработать семь долларов в неделю, на которые должен прокормить жену и детей. И сами персонажи интеллигенции и буржуазии какие-то ненастоящие, слабые, не знающие, что делать со своей жизнью. Они и живут-то ненастоящей жизнью, нет в ней места настоящему напряжению, трудностям, которые и создают человеческий характер. Само творчество Хемингуэя как бы подводит к этому прославлению трудностей, преодолевая которые человек создаёт себя.

Герой Лимонова в этом плане совершенно иной, представляет совершенно иные ценности и стремления. В наиболее известном, отчасти биографическом романе Лимонова "Это я - Эдичка", главный герой, олицетворяющий самого Лимонова, переживает душевные муки. Бежав в США из СССР, он не столкнулся ни с какими настоящими трудностями. Он получает пособие, благодаря которому может не работать и предаваться своему любимому занятию - жалеть себя. У Лимонова беда - от него ушла жена. И хотя в романе ему уже 33 года, а не 15 лет, это событие сломило его. Он жалеет себя - "бедный Эдичка, твое тело никто не хочет ласкать, ты никому не нужен". При параллельном чтении Хемингуэя и Лимонова здесь и бросается в глаза контраст между героями различных писателей. Герой Хемингуэя теряет руку и средство заработка, оставшись лишь с женой и детьми, которых нужно кормить - и у него нет времени на жалость к себе, он ищет способ прокормить себя и семью. Героиня Хемингуэя теряет мужа, оставшись с тремя дочерьми, и думает, как ей будет тяжело - и как матери, и как женщине. Она уже стареет и врядли найдёт себе кого-нибудь другого. И ей нужно думать о том, как прокормить дочерей. Она любила мужа, она страдает. Но нужда не оставляет ей времени жалеть себя. И это - простые люди, не претендующие на пафос "серхчеловека". Трудности и чудовищное напряжение - это их постоянные будни. Лимонов же, претендующий на мессианство, на собственное превосходство над окружающим миром, ломается от ухода жены, сходит с ума и только и делает, что жалеет себя. Если Хемингуэй воспевает трудности и сильных людей, то Лимонов воспевает слабость и неудачников, обиженных на мир. Герои-неудачники Лимонова одновременно завидуют миру и считают себя выше окружающих. Зависть к окружающим вызывает обиду, обида кормит чувство собственной исключительности.

В сущности, таков образ героя не только Лимонова, но нацболов в целом. Если мы обратимся к культуре национал-большевиков, их статьям или музыкальному творчеству - всё оно пронизано той же жалостью к себе и обидой к обществу. Алкоголь, чувство собственной исключительности, эгоцентризм, ненависть к себе и окружающим, безысходность, мечтания о чём-то великом, о героическом напряжении - вот составляющие образа героя Лимонова и нацболов. Образ, на которого предлагается равняться - неудачник, мечтающий о самореализации и величии.

Эти два типа героя - сильный, преодолевающий препятствия человек, чья личность формируется в борьбе с трудностями, и инфантильный жалеющий себя неудачник, являются полярными. Образ неудачника пленяет не только нацболов. Его еще более успешно в еще более явном виде формируют целые музыкальные жанры и группы, такие как "Макулатура" и "Ночные Грузчики". Можно встретить его и в анархистском творчестве. Само такое творчество как бы кричит "пожалейте меня" и приучает человека упиваться жалостью к себе, собственной слабостью. При этом, как правило, действительно больших трудностей и трагедий у потребителей такого творчества не бывает. Напротив, их "трагедия" вызвана тем, что у них всё хорошо. У них нет трудностей в жизни, они лишены напряжения. Остаётся только деградация, чувство пустоты и впустую протекающей жизни и конструирование трагедий из мелочей. Весьма характерное для переходного возраста явление, но странное для людей за двадцать. И тем более странное - для политических сообществ, которые подобным творчеством и образом лишь потакают слабостям и худшим сторонам своих сторонников. Такое творчество в принципе учит людей пасовать перед трудностями и жалеть себя, что как раз является наиболее пагубным. Так или иначе, все мы в течении жизни сталкиваемся с тяжелыми для себя ситуациями, с душевными муками, с трудностями. Важно то, как мы встречаем эти ситуации - осознаем неизбежность преодоления этих ситуаций, подобно хемингуэевским героям, или начинаем жалеть себя, как лимоновско-макулатурные образы. Если преодоление трудностей формирует сильную личность, то жалость к себе лишь способствует деградации и слабости.

На фоне несчастных, плачущих, разбитых героев-неудачников, характерных для нацболов, довольно выигрышно смотрятся герои современных ультраправых, прославляющих силу духа, преодоление трудностей, саморазвитие. Вместе с тем, однако, у ультраправых мы наблюдаем ту самую мессианскую позицию, когда факт занятия спортом превращает тебя в "сверхчеловека", а факт принадлежности к "правильной" идее ставит тебя выше остальных людей. Общество оценивается при этом весьма презрительно, как враг, которого необходимо подавить и подчинить. А сама ультраправая идея несёт в себе иерархию и необходимость подчинения одних другим (в первую очередь - общества самим ультраправым). К тому же, "саморазвитие" ультраправыми понимается весьма оригинально, и за громкими словами о добре и внутренней силе понимаются, в лучшем случае, традиционалистские и клерикальные установки, а в худшем - дарвинистские установки на уничтожение слабых и иных. И, конечно, в рамках такого "саморазвития" у человека не остаётся выбора и собственной воли - за него уже решили, что хорошо, а что плохо. Человек не создаёт себя, преодолевая трудности, человек не принимает собственные решения, не учится на ошибках, не обретает собственный опыт. Человек просто получает свод правил, которым надлежит следовать, в лучших традициях патриархальных горных обществ, столь ненавистных ультраправым.

Тем не менее, пропаганда сильных образов, стремящихся к извращенно понимаемым "добру" и "саморазвитию", гораздо более привлекательна и эффективна, нежели плач о себе-несчастном и жаление себя, предлагаемый всевозможными "не-такими-как-все".

Что же касается анархистов... здесь мы не видим какого-то определенного образа. Мы видим и плач в духе "Макулатуры" и Лимонова. Видим и попытки копирования ультраправой пропаганды, со всеми её, характерными ультраправым, изъянами. Видим большое количество "пацанского" творчества в духе "мы обычные пацаны с района, бьем нацистов и бухаем в пабах", выполненное в ой и рэп жанрах.

Каким должен быть образ героя у анархистов? Пожалуй, ближе всего к нему образ героев Хемингуэя. Преодоление трудностей, воспевание борьбы и жизни даже в самых тяжелых условиях, но без пафоса мессианства и "сверхчеловека". Делать что должно, не пасовать перед трудностями, не заключать сделок со своей совестью. И не считать себя при этом лучше "обывал" и товарищей. Нет нужды ни в субкультурных котировках, ни в амбициях, ни в поощрении тех, кто отдаёт себя делу, кто переносит пытки, кто делает дела. Это всё должно считаться нормальным поведением. Скорее, должны осуждаться слабости, бездествие, должно считаться недопустимым сотрудничество с полицией (даже под пытками) и стремление спасти себя в ущерб другим. Наиболее яркие образы таких героев - Данко и Прометей - всё же не слишком удачны, поскольку наделены тем самым мессианством и исключительностью. Гораздо более сильные и убедительные примеры мы должны находить в историческом опыте анархистов и народников 19 и начала 20 века, в опыте революционеров прошлого и достойных современников. Биографии анархистов и революционеров прошлого зачастую оказываются более захватывающими и вдохновляющими, чем романы самых талантливых авторов. Что же касается творчества - стремитесь к прекрасному и высокому. Читайте классиков, читайте Хемингуэя, читайте Джека Лондона. Их герои вдохновят на гораздо большее, нежели всё современное политизированное творчество.