Обнал

 Синопсис фильма

(В самом сюжете нигде ни это слово, ни его синонимы не упоминаются.)

1.

Тверь. Район Пролетарки. Кирпичные дома в готическом стиле, построенные для рабочих фабрики Саввы Морозова больше ста лет назад. С тех пор они не ремонтировались, и везде ужасающая разруха.

По району идёт герой — крепкого телосложения парень лет 25-30. Короткая стрижка, костюм для треккинга (пеших походов), спортивная сумка через плечо. Район — просто дно жизни: алкашня, шалавистые девки; в разрушенном доме торчок поднимает пакет с наркотой из трещины между кирпичами. В одном дворе мигранты режут барана; по лужам носится чумазые ребятня, девочки в хиджабах.

По железной дороге неподалёку проносится высокоскоростной поезд «Сапсан».

Подворотня. Дорогу перегораживают несколько подростков гопнического вида. «Пацанчик, дай пятьдесят копеек».

Саспенс, как в старых вестернах…

…«Сапсан», вагон первого класса, стюард подаёт два бокала вина едущим вместе девушке и молодому человеку богемного вида: «Моэт-э-Шадо 913 года, как вы и просили»…

…Герой с ленцой цедит: «Меня все за деньги спрашивают. А хоть бы один спросил, есть у меня ствол или нет».

Самый крупный дом Пролетарки — казармы «Париж» (так при Морозове называлось общежитие для рабочих). Герой поднимается сквозь гибнущее великолепие на верхний этаж, проходит по эпичнейшим коридорам коммунальных квартир. В конце пути его встречают крепкие молодые люди, проводят к сидящему в комнате неприметному мужчине — своему шефу.

Герой ставит сумку на стол. Мужчина открывает сумку (что внутри, мы не видим), делает знак: свободен. Герой уходит. Один из молодчиков недоумённо обращается к шефу: «Чё, даже не проверишь?» — «А в этом деле нечестные не живут».

В подъезде герой в изнеможении приваливается к стене, закрывает глаза, чуть не засыпая в вертикальном положении; у него звонит смартфон. Имя абонента: «Енот».

Диалог: «Тема есть». — «Я сейчас не в Москве». — «Нужно сто единиц под четыре процента. Срок — неделя». — «На таких условиях никто не работает». — «Ну а мы поработаем. Заказчик солидный». — «В смысле, тот самый?» — «Встреча сегодня в семь». — «А я тут за эким боком? Кто клиента находит, тот с ним и работает. Правила». — «С этим я не смогу. Сорваться боюсь. Приезжай». — «Далеко, не успею». — «Ну так, блин, ускорься. Два года работы слить?»

2.

«Сапсан», вагон первого класса. «Our train arrives to Tver station, наш поезд прибывает на станцию Тверь». Девушка и молодой человек, которых мы уже мельком видели. Из разговора узнаём: её зовут Анжелина, она журналистка и политактивистка; вместе со своим женихом, художником Петром, они возвращаются из Петербурга, где на выставке современного искусства хорошо продались работы Петра. Они разгорячены вином и успехом. В окне вагона показывается маковка храма, недавно построенного на привокзальной площади Твери. «Как же мне надоела эта Рашка. Только воруют и пьют, только пьют и воруют. Распил-откат-занос. Распил-откат-занос. Всё! Больше ничего не умеем. Даже электрички (бьёт кулаком по столу) в Германии закупаем. Зато храмы строим, духовность».

В Твери в вагон заходит герой, усаживается на свободное места у окна напротив пары. Откидывается в кресле, приваливается к стенке и забывается в короткой дремоте. Чуть погодя последнее пустое сиденье (у прохода) занимает мужчина с броским значком на лацкане пиджака.

Пётр замечает у мужчины значок, осушает бокал; его уже не остановить. «Вот вы депутат. Вам не стыдно в бизнес-классе на народные деньги, на мои деньги ехать?» Депутат пытается объяснить, что ему нужно срочно в Москву, билетов в эконом не было, поэтому пришлось купить дорогие. Слово за слово, Пётр возвращается к предыдущей теме: распилы-откаты-стройка храмов, депутат начинает заводиться – я на этот храм из зарплаты жертвовал, а вы значит, хотите, чтоб тут не храмы, а мечети строились? 

…Дремотное воспоминание героя: провинциальная улица с одноэтажными домами, трое играющих мальчиков лет 10-12, один из них — азиатской внешности. Но врывается шум…

…Пётр и депутат близки к драке, начинается рукоприкладство. Остальные пассажиры тупят в смартфонах, будто ничего не происходит. Герой просыпается. «Так. Рты свои захлопнули». Мужчины готовы переключить агрессию на него, но он спокойно говорит: «Одиннадцать процентов и три недели».

Саспенс, как в железнодорожных сценах фильмов Хичкока… Пётр и депутат успокаиваются.

«Наш поезд прибывает в город-герой Москву».

«Петь, это чё вообще было? Какие три недели? Какие одиннадцать процентов?». — «Ты свои колонки пиши, режим обличай. А сюда не суйся. Свадьба в Четырёх сезонах, бизнес-класс до Питера, это всё откуда?» — «Твои… картины? Они же… продаются?» — «Ну вот и пиши рецензии на мои картины, чтобы они ещё лучше продавались. А мне не ешь мозг! Мозги мне не ешь, ага?»

3.

Семь вечера. Герой приходит в офис фирмы «Ариман-девелопмент» в Москве-сити. Заказчик — человек лет 60-ти непонятной национальности, то и дело трясёт золотыми часами, дорого, но безвкусно одет. «Меня зовут Ариман. Мне сказали, ты можешь зарешать вопрос». — «Могу зарешать. 11 процентов и три недели. Причём банк может заморозить наш счёт по подозрению в сомнительных операциях, тогда будет ещё дольше. В этом деле вам если кто чёткий срок обещает — значит, мошенник». 

Герой из окна кабинета Аримана смотрит на Москву. Высотные дома, стройка… Вдруг вместо небоскрёбов — одноэтажный частный сектор из его воспоминаний. Герой и его друзья — Енот и Якут. Все недавно вернулись из армии и хотят открыть бизнес — мастерскую для ремонта и тюнинга автомобилей. 

…Ариман настаивает на своих условиях: четыре процента и неделя. Потому что четыре процента от ста миллионов… сам посчитай. После спора они соглашаются на 4,5% процентов и 9 дней. Осталось решить, как проводить всё по документам.

«У вас же строительная фирма? Можем, например, кран вам подогнать. Или бетономешалку». — Не, ну а если проверка? Крано-эту-мешалку тогда показывать надо». — «А может, она сгорела». — «Сто мультов — это десять мешалок. Что, все десять сгорели?» — «А вы скажите, их все подожгли, а менты сказали — проводка коротнула. Дома в частном секторе же горят десятками». — Не, давай что-нибудь… информационное. Типа, эти… тренинги личностного роста». — «За сто мультов? Тренинги даже в Москве столько не стоят». — «Тогда сайт нашарашьте». — «У вас тридцать новостроек по всей стране, для каждой — портал-визитку… За девять дней не управимся. Давайте мы вам программу для работы с блокчейном сделаем. Тут можно любую сумму писать, никто всё равно ни алё, чьё это бельё».

4.

Герой с сумкой через плечо идёт от одного банкомата к другому. Фоном — диалог с Ариманом. «Так значит — через 9 дней у меня. А кто — ты или курьер? Скажи сразу — пропуск на машинку закажем». (Съём денег из банкомата.) «Я один работаю. Потому что готов за всё головой ответить. Курьер пропадёт, ищи его потом. (Cъём денег с другой карты из другого банкомата.) C машиной неудобно. Приметно очень. Проезд перекрыл — и всё. Бери меня тёпленьким. (На горизонте третий банкомат, но около него толкутся подозрительные личности, и герой уходит.) Или вот этот банк («Четвёртый банкомат «Системного банка», куда герой вставляет карточку того же бренда). Обслуживание карты — бесплатное. Можно снимать по семьсот тонн в сутки. И банк продолжает работать, банк эмитирует эти карты, банк почему-то не разоряется. А может, он занимается тем же (герой сгребает нал в такую же, как вначале, спортивную сумку), только в других масштабах?»

Куча денег превращается в меньшую, но тоже внушительную пачку, которую риэлтор из фирмы «Ариман-девелопмент» кладёт на стол в комнате частного дома. Титр: «Два года назад». Напротив гостя — герой, Якут, Енот и старшие родственники некоторых из них. Риэлтор рассказывает, что район планируется застроить высотками, и предлагает продать домики и землю за смехотворные деньги, но герои с негодованием отказываются. «С этой хаты дед на войну ушёл. Отсюда нас даже немцы не выгоняли». — «Значит, выгонит Молотов».

Параллельно. Закат. Молодчики готовят коктейли Молотова. Герой готовит на компьютере договор с Ариманом о разработке программного обеспечения за сто миллионов. Молодчики надевают маски. Герой надевает дорогой костюм с галстуком. Молодчики заходят на район. Герой заходит в модный лофт, где проходит выставка современного искусства. Бутылки с коктейлем Молотова падают на дома. На выставке современного искусства, где представлены и произведения Петра, Анжелина излагает концепцию: «Такие слова, как вера, национальность, родина, сексуальная ориентация или пол — это лишь искусственные конструкты, порождённые агрессивным давлением общества. Однако новое искусство свободно от тоталитарного гнёта и гендерных предрассудков. Вашему вниманию предлагается серия арт-объектов, созданных художником Петром Поленским из менструальной крови и лобковых волос, что символизирует отказ от стереотипов прошлого и навязанных социальных догм».

Тщетные попытки потушить пожар. На выставке герой видит Аримана. Тот делает знак — молодчики (те же, что два года назад) подпускают к нему героя. «Сто единичек ушли на твои реквизиты». — «Якут полез мать спасать. Теперь ни Якута, ни матери». — Герой передаёт Ариману два экземпляра договора, акта об оказании услуг и флэшку с предметом договора — программным обеспечением. Ставятся печати и подписи. «Ничего, Енот. Зарешаем вопрос». Ариман покупает арт-объект Петра за десять миллионов.

6.

Два года назад. Развалины. Cъёмочная группа Первого канала делает сюжет. В кадре Анжелина, их новостной корреспондент: «Я веду репортаж из эпицентра событий. Аэээ вследствие непрекращающейся жары и аэээ тяжёлой погодно-климатической обстановки в Твери аэээ участились случаи возгорания ветхого жилого фонда аэээ. Однако благодаря своевременным действиям партии парламентского действия аээээ работы по ликвидации отнесены к числу приоритетных на предстоящий квартал аэээ текущего года».

Камера переводится на депутата (который раньше, в смысле, позже, будет ехать в «Сапсане»): «Умышленный поджог исключается. Основная версия — неисправность проводки. Все лишившиеся домов получат компенсации в размере 28 тысяч рублей».

Неподалёку — герой и Енот на пепелище. «У нас на подъёмнике машина дяди Олега стояла». — «И что?» — «Что «и что»? Я иду кредит в банке брать. Он на ней таксует, пропадать мужику из-за нас?» — «Вообще-то мы ещё за подъёмник кредит не вернули. Не, ты мне объясни: почему мы так вродь по правде живём, а у нас так всё плохо?» — «Значит, надо, Енотик, работать там, где это будет конкурентным преимуществом». — «Тачка дяди-Олегина, кредиты, жильё… Мультов пять потянет. Что, сука, делать-то? В Пятёрочку охранником за двадцать кусков? А может, почку продать? А может, в Сирию чуркобесов месить-мочить, а?!» — «А помнишь, мы маршрутку одному хмырю конопатили. Он мне кое-какую тему открыл…»

Пётр и Анжелина на пустой выставке. «Очуметь, сколько мы бабла на этом дерьме подняли. Мы же можем свалить. Наконец-то можем свалить! А давай прям сегодня, пока поезда на Ригу ещё ходят?.. И помнишь, ты мне ещё сумочку «Биркин» обещал? У нас же теперь есть деньги… Петь ты, что?.. Мы же с тобой мечтали…» — «Ты думаешь, всё так просто, да. Журналистка. Учёная степень за гендерные исследования. А ничего ты не понимаешь. Вот прям так богатые дяди отстёгивают миллиончики за мои гениальные картины, и мы довольные расходимся. Ха! Вот Ариман этот. У него стройка и пакет кредитов под залог ещё не построенных объектов. И как, думаешь, он будет платить свой орде гастарбайтеров: может быть, заведёт на каждого банковский счёт и будет вычитать 13% НДФЛа, 146% тыофигела и ещё туёву хучу всяких дорогому-государству налогов? Что-то мне подсказывает, что Ариман поступит по-другому. Нет, он найдёт товар, который стоит бесконечно дорого при минимальных затратах, желательно с непрозрачным ценообразованием — например, арт-объект, и заплатит мне целых десять мультов по белому договору, а через пару недель у него волшебным образом появляется почти такая же сумма, которую он раздаёт прорабам в конвертах с корпоративной символикой. Вот это феномен! Нобелевский лауреат по экономике Фридрих Август фон Хайек сгорает в гробу от завести!»

«Петя, Петенька, ну хорошо, ты подсел на тему, ты этим занимаешься, но зачем на меня-то кричать? Бизнес — тишину любит».

«А мне надоела эта тишина. Ты что думаешь, так одна живопись — в левой кассе проводится? Продюсер даёт на кино сто мультов, режиссёр снимает какой-нибудь трэш за пять, ещё пять кладёт себе в карман. А куда же деваются остальные девяносто? И почему же продюсер или ключевой спонсор — какая-нибудь сырьевая компания — никак не разоряется и отстёгивает ещё сто мультов на следующий отстойный фильм, и ещё, и ещё, и так все 52 недели в году?.. А ты мне — уехать в Ригу. Понимаешь, детка, «у них» нам придётся вкалывать. А тут мы можем не делать ни черта, а иметь до чёрта. И вот так в этой экономике всё работает.

Енот: «Но это же незаконно». — «С чего ты решил? Я законы внимательно изучил. Никакого запрета на эти чудеса там нет. Что, кстати, заставляет задуматься: кто эти законы писал и подо что писал». — «По идее, если с банкомата очень много раз снимать деньги, банк может счет застопить». — «Ты же в школе в кружок программистов ходил? Вот и прикинь, как под этот алгоритм подскочить, чтобы с темы не выскочить».

7.

Спальный район. Ближнее Подмосковье. Ряды двадцатиэтажных домов без единого деревца, всё свободное место заставлено машинами. Мигранты из Средней Азии, негры, кучи мусора, бахчевые развалы.

Герой в уже знакомом нам костюме для треккинга и с сумкой. Параллельно ему названивает Ариман. Герой передаёт пачку денег в салфетке директору библиотеки. «Осталось два дня. По деньгам чего как?». — «Как я и говорил. Всё будет. По справедливости». Герой передаёт деньги директору школы. «Уже прошло девять дней. Где мои деньги?!» — «Всё под контролем. Скоро к вам подъедут». Герой передаёт деньги священнику в небольшом храме. «Ты обещал занести ещё три дня назад». — «Я же вам честно сказал, что в этом деле чёткие сроки могут называть только мошенники. Всё идёт по плану. Не беспокойтесь».

Два года назад. Ариман даёт комментарии журналистам-новостникам во главе с Анжелиной на фоне пепелища.

Енот смотрит издали на Аримана: «А вот бы его…» (характерно сжимает руку в кулак). Герой: «Не, Енот, нам не мстить надо, а чтоб порядок был». — «А если мы такие все из себя честные, то чего мы такие бедные?» — «В том бизнесе, куда мы идём, честность как раз и будет конкуретным преимуществом».

Ариман (в камеру): «На месте этих развалин будет построен современный многоэтажный жилой комплекс с горячим водоснабжением и электричеством».

Енот: «…У нас расценки получатся ниже рынка. Практически в убыток». — «И поэтому однажды он придёт к нам из жадности. Тогда-то мы справедливость и наведём».

Ариман кричит в трубку: «Думаешь, щенок, ты меня надул…» — «Простите, не понимаю, о чём вы. Мы с вами при свидетелях подписали договор, что мы разрабатываем для вас программное обеспечение по работе с блокчейном. Вы нам заплатили деньги, мы вам передали софт. Договор белый, П/О абсолютно работоспособно. Это подтвердит любой суд». — «Смеёшься надо мной да? Бывай, за тобой уже выехали. Посмотрим, как ты с паяльником в ухе заговоришь».

Подворотня. Герою перегораживают дорогу мордовороты Аримана. Он с ленцой цедит: «Меня все за деньги спрашивают. А хоть бы один спросил, есть у меня ствол или нет».

Кладёт руку в карман… Братва держит его на мушке…

Мы переносимся в начало — когда на его пути так же встали ребята с Пролетарки. «Да чё вы пугаетесь, нет у меня ствола, нет. А вот принципы — есть. Чего встали? Свободны».

Герой с рукой в кармане — напротив мордоворотов. Напряжение достигает пика. Он медленно достаёт из кармана… пачку денег и бросает им под ноги.

Два года назад на развалинах. Енот: «Но если такие дела мутить будем… получается, нам же крыша нужна». — «Крыша бывает двух типов: ментовская или прокурорская. Ментовская — от дворовых гопников может закрышевать. Прокурорская — от рейдерского захвата через дагестанских нотариусов. Но прокурорские не защитят от бандитской темы, а ментовские — от судебно-юридической. А две сразу крыши иметь нельзя».

…«Сколько вам Ариман отстёгивал? По полтосу на рыло? А мне для хороших людей и соточки не жалко. И да. Ариману-то позвоните. Узнайте, чего у него сейчас в офисе делается. А там сейчас — маски-шоу с выемкой документов. У Аримана стройка разорилась давно. Он кредит большой взял, решил деньги вывести и дольщиков кинуть. И вас, кстати, тоже. Хотел из страны свалить раньше, чем его арестуют. Да только деньги от меня задержались, он стал ждать, а менты ждать не стали. И всё это был мой план. Что молчим? Теперь я ваша крыша. На сегодня свободны».

8.

Неподалёку от Кремля. Серое здание на Старой площади. Анжелина на приёме в кабинете. Лица говорящего с ней мужчины не видим — только девушка за столом напротив. «Вы знаете, меня муж бросил. А ещё журнал наш накрылся. Трамп пришёл, перестали гранты давать. Сейчас я одна. С котом. Кот голодный. А я ведь очень-очень Россию люблю. И президента нашего уважаю. И аннекс… и воссоединение с Крымом поддерживаю. Вы знаете, я же раньше на Первом канале корреспондентом работала. Но меня туда назад не берут. Ну и… я подумала… вы же с папой моим вместе в МГИМО учились? Он о вас так тепло отзывался. Как вы в 88-м джинсы с Прохоровым варили, рассказывал. Может быть, можно как-то… зарешать вопрос?» — «Ну, не переживай. (Указывает на портрет гаранта на стене). Он всех любит. Сейчас я звоночек сделаю. (Взгляд переводится на старый телефон без диска, потом на Анжелину). Ты иди. У меня дел много».

Анжелина уходит. В приёмной они пересекаются с героем. Он входит в тот же кабинет.

Аналогичный ракурс. Голос: «У нас тут большие выборы намечаются. А на выборах нужны деньги». — «Желательно в коробке из-под ксерокса?» — «Смышлёная молодёжь пошла. А мы, кстати, талантливую молодёжь поддерживаем. Вот и сочли возможным поработать с вами». — «О каких параметрах идёт речь?» — Мужчина протягивает герою айфон, в заметках на экране которого значится: «ОДИН ЯРД».

«Ну как? Можем зарешать вопрос?» — «Одиннадцать процентов и три недели».

Конец.