Об сыне и отце

«Невозможно писать о градостроителе Альберте Шпеере без того, чтобы в голове не возникали воспоминания о другом зодчем с тем же именем. Несправедливо в момент рукопожатия думать о том, кто пожимал эту руку, когда эта рука была еще рукой ребенка. Но эта мысль навязчиво преследует меня, как и другие мысли о том, что давным давно прошло. «Другой» Шпеер был министром вооружений Третьего Рейха, творцом планов сверхгорода Germania и архитектором залов торжеств для Гитлера. С профессором Шпеером, имя которого часто произносится на английский манер «Шпиир» тот, другой Шпеер имеет мало общего. Кроме того, что он его отец» — писал Spiegel-Online пять лет назад.

Альберт Шпеер- младший родился в 1934 году в окрестностях Оберзальцберга и стал первенцем среди своих пятерых братьев и сестер. Недалеко от резиденции Гитлера его отец построил дом для себя, своей жены и шестерых детей. Сын придворного архитектора, а потом и могущественного министра вооружений часто бывал на Бергхофе, и Гитлер угощал его конфетами. После краха нацистского режима Альберта Шпеер-старший был арестован. Нюрнбергский трибунал приговорил его к 20 годам тюремного заключения за преступления перед человечеством: с его ведома на подземных заводах Рейха в чудовищных условиях работали до изнеможения и умерли десятки тысяч человек в том числе и советских граждан.

Первые послевоенные годы семья нацистского преступника провела в Гейдельберге, в доме отца Шпеера-старшего, который тоже был архитектором. 11- летний Альберт начал сильно заикаться. «После войны я не мог произнести до конца ни одну фразу. Я не могу вспомнить, когда это началось». Из-за этого он бросил гимназию, пошел учеником к столяру и сдал экзамен на подмастерье.

Позже Альберт окончил вечернюю школу и приобрел право поступить в университет.

Из тюрьмы Шпандау Шпеер-старший следил за жизнью своих детей. В своем дневнике он писал:

«11 января 1960 года. Посещение Альберта стало хорошим началом нового года. Мы обсуждали его учебу, он хочет стать архитектором»

«Шпеер не желал идти по пути наименьшего сопротивления и, например, сменить имя. Вместо этого он придумал себе новую подпись, которая как можно меньше напоминала бы подпись своего отца — с большим и острым «А». Всю свою жизнь он пытался в творческом плане отгородиться от своего отца. «Альберта всегда раздражало, когда его за глаза называли „Speer jr“ даже тогда, когда он стал маститым архитектором» — признался один из его партнеров» — констатировал Spiegel-Online.

После окончания учебы Шпеер переехал во Франкфурт-на-Майне, город, в котором он останется жить навсегда. В 1960-1964 годах он работал в различных архитектурных бюро ФРГ, Швеции и Турции и участвовал в конкурсах. В 1964 году Шпеер выиграл градостроительный конкурс на перенос вокзала и общей концепции для города Людвигсхафена.

Газета „Süddeutsche Zeitung“ пишет: «Когда Шпеер в середине 60-х годов открыл во Франкфурте свое собственное ателье он был, по собственным словам, «беден как церковная крыса». Отец сидел в тюрме, семья была презираема. Несмотря на это Шпеер-младший снял очень дорогую, большую квартиру, которую обустроил как своё ателье. Почему?

«Открывая нараспашку большие двойные двери всех комнат анфилады, я создавал дистанцию к своим планам. Я сидел в кресле последней комнаты, а планы висели в первой. Квартира была слишком дорога, снимать её было полной глупостью. Но всё же это было верным решением».

Возможно поэтому он стал настолько успешным: двойные двери, анфилада, слишком дорогая квартира, дерзость, масштаб. Когда Шпеер выиграл свой первый международный архитектурный конкурс — масштабная градостроительная концепция в Ливии — заказчики захотели узнать, насколько серьезным и профессиональным ателье является фирма „Шпеер и Партнеры“. Но вся фирма располагалась в квартире с комнатами анфиладой и двойными дверьми. Тогда Шпеер пригласил своих друзей, которые разыграли сценку «большого бюро». Когда же Шпееру нужно было звонить по телефону в Ливию он приглашал знакомую, которая как сумасшедшая колотила по клавишам печатной машинки, играя роль секретарши.

Однако кулисы не стали профессиональным методом Альберта Шпеера. От своего отца («он был ужасным военным преступником, но он мой отец»), архитектура которого напоминали театральные  декорации зла, Шпеер отошёл на максимально возможную дистанцию. Диктатуре формы он противопоставил принципы демократической архитектуре и строительства.

Participation, в данном случае активное участие широких слоев общества в градостроительной политике стало сейчас, после скандала Stuttgart 21, новомодным словом в лексиконе архитекторов. Альберт Шпеер употребляли его тогда, когда другие ещё не знали, как его правильно писать».

Газета „Frankfurter Allgemeine Zeitung“ замечает: «Еще во время учебы Шпеер понял, что его сильными сторонами являются не архитектурный дизайн зданий, а способность решать комплексные задачи градостроительства».

С начала 70-х годов и до конца жизни Альберт Шпеер работал над  крупномасштабными градостроительными проектами в странах Африки и Азии. Шпеер консультировал правительства Алжира, Ливии, разрабатывал концепции туризма для Непала. Википедия сообщает, что первый проект в Саудовской Аравии Шпеер получил в 1977 году. С тех пор ателье „AS&P“ успешно завершило многочисленные проекты, как, например, дипломатический квартал в Риаде, Министерство водоснабжения и электрификации, концепции градостроительного и транспортного развития. От себя добавим: Шпеер и его сотрудники создали одно из первых немецких архитектурных бюро, работающих по всему земному шару и превративших архитектуру в service глобального мира. Одним из последних проектов ателье стали стадионы к чемпионату мира по футболу в 2022 году в Катаре.

В своем родном городе Шпеер «работал над планами аэропорта, Набережной Музеев и  квартала Европы».

Для русского читателя, как и для автора этого текста особенно интересным является вопрос  преемственности элит. Насколько повредил Альберту Шпееру тот факт, что его отцом был Альберт Шпеер?

В своих тюремных дневниках нацистский преступник Шпеер жаловался на судьбу. Возможно, не прими он предложение Гитлера стать министром вооружения, то он, подобно другим ведущим архитекторам нацистской Германии и сотрудникам своего ателье, относительно несложно прошел бы денацификацию и вел безбедную жизнь, участвуя в послевоенном восстановлении страны. Действительно, многие бывшие коллеги и друзья не только вели безбедную жизнь людей, которым не в чем себя упрекнуть, но были в состоянии помогать Шпееру. Об этом красноречиво его говорят дневники.

Сложно оценить, насколько контакты бывшего всесильного министра Гитлера могли бы помочь его сыну и насколько он был бы готов ими воспользоваться. Но в послевоенной Германии сын осужденного в Нюрнберге преступника не был изгоем: слишком много людей считали его отца жертвой «суда победителей». Альберту Шпееру-младшему было 32 года, когда его отец вышел на волю после 20-летнего срока. Сын не видел в отце ни жертву обстоятельств, ни хорошего архитектора. Но он принял его наследие. Отношения Альберта Шпеера и Альберта Шпеера трудно понять, если не принять во внимание еще одного Альберта Шпеера, основателя «марки» «Архитектор Альберт Шпеер». Не заслужив лавров известности он, тем не менее, стал тем моральным фундаментом, на который в тюрьме опирался (или внушал себе, что опирается) его сын, и в доме которого рос его внук. Не пожалейте нескольких минут и пойдите на страницу http://www.albert-speer.de в раздел «Три поколения». Для этого даже не нужно знать немецкого языка. У русского читателя может вызвать изумление, что представитель второго поколения обозначен как «Архитектор, политик», а не как осужденный военный преступник.

Быть может, на это можно возразить, что военный преступник — это не профессия, как и оценочное прилагательное «великий», которым представитель третьего поколения был награждён ещё при жизни.  Другие три поколения видны на фотографии, где только вышедший на свободу придворный архитектор Гитлера изображен с детьми и внуками. Есть ли среди них дети Шпеера-младшего? Нам не удалось найти информацию о его семье. Главным наследством возможно последнего архитектора из рода Шпееров стало представление о Германии, которое он дал миру. Если вы, дорогой читатель, пройдетесь  когда-нибудь по филигранному мостику через Майн, то подумайте о том, как изменилось представление о реновации от отца к сыну. Отец планировал и частично провел массовый снос сложившейся берлинской застройки, чтобы построить на освободившемся месте громады новой столицы Germania. Жильцам из сносимых домов предоставляли освободившиеся незадолго за этого квартиры евреев. Самих евреев ждали газовые камеры.

Сын был одним из соавторов немецкого современного экологического градостроительства.

Спасибо за внимание!

Дмитрий Кошацкий

http://t.me/z_u_z_ru