О войне из первых рук

Маршал Г.К. Жуков видел войну «сверху», он лично общался со Сталиным, руководил фронтом и можно сказать прошёл сквозь войну. Поэтому его письма наполнены невероятным количеством интересных фактов, опровергающих общеизвестные. Некоторые вещи, несмотря на все ужасы войны, действительно веселят, другие заставляют задуматься...

О пакте Рибентропа-Молотова. Почему и зачем?

Сталин считал, что Германия, ввязавшись в войну с Англией и Францией, не будет иметь возможности скоро ее закончить. Но он не предусматривал то, что Гитлер, не закончив войну, мог прервать ее на западе и внезапно главными силами ударить по Советскому Союзу. Сталин во что бы то ни стало хотел продлить мирное сосуществование с Германией.

Гитлер внушил мысль, что Германия будет верна пакту о ненападении и что Германия не собирается воевать с Советским Союзом.

Вы спрашиваете, были ли для заблуждения у СТАЛИНА объективные причины. Как известно, чудес в жизни не бывает. Сталин говорил: «Вы, военные, поймите, что мы в первую очередь должны позаботиться о быстрейшем развитии тяжелой индустрии. По этим же причинам мы не могли до сих пор выделять деньги для создания государственных, стратегических резервов и мобилизационных запасов армии и флота. Сейчас мы экономически слабее Германии, но война, которую она ведет, может серьезно ее истощить. Нам нужно во что бы то ни стало сохранить мир и продлить мирное сосуществование с Германией».

В 1939 и 1940 годах Западная Белоруссия, Западная Украина и Бессарабия, как известно, были воссоединены с Советским Союзом. Мы получили большую территорию, но совершенно не подготовленную к войне. Нужно было время, чтобы подготовить её. На все это нужны были большие материальные средства и время, что естественно не могло не отразиться на мышлении Сталина.

И еще одно обстоятельство. Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше. Версия о том, что кто-то сообщил из Швейцарии точную дату нападения немцев на Советский Союз, что это сообщение якобы расшифровал некий капитан Иванов и он немедленно это сообщение передал Голикову, а тот, якобы, доложил мне, не соответствует действительности. Это просто чья-то досужая выдумка.

О Сталине как командующем.

В начале войны со Сталиным было очень и очень трудно работать. Он, прежде всего, тогда плохо разбирался в способах, методах и формах ведения современной войны, тем более с таким опытным и сильным врагом, как германская армия.

Все его познания были сугубо дилетантские и нам нужна была большая выдержка и способность коротко и наглядно доложить обстановку и свои предложения. Надо отдать должное СТАЛИНУ, он упорно работал над собой, чтобы освоить военное дело.

Он совершенно не ценил мнение членов Генштаба.

... Не дослушав до конца мой доклад, Сталин сказал: «какие там контрудары, что Вы мелете чепуху, наши войска не умеют даже как следует организовать оборону, а Вы предлагаете контрудар». Я не выдержал и сказал: «Если Вы считаете, что я, как начальник генштаба, годен только на то, чтобы чепуху молоть, я прошу меня освободить от должности начальника генштаба и послать на фронт, где я буду полезнее, чем здесь.»

Через полчаса меня вызвал Сталин и объявил: «Мы обсудили Вашу просьбу и решили ее удовлетворить. Передайте дела Шапошникову, а сами принимайте резервный фронт и проводите контрудар в районе Ельня, который Вы здесь предлагали».

Особо отрицательной стороной Сталина на протяжении всей войны было то, что, плохо зная практическую сторону подготовки операции фронта, армии войск, он ставил совершенно нереальные сроки начала операции, вследствие чего многие операции начинались плохо подготовленными, войска несли неоправданные потери, а операции, не достигнув цели, «затухали».

Надо Вам сказать, что Сталин был активный человек, при этом весьма торопливый и был постоянным сторонником наступательных действий. Он считал, что нам нужно ранним летом развернуть наступательные действия на всех основных фронтах и измотать противника. Я доложил Сталину, что, стремясь обескровить и измотать противника всюду, мы прежде всего обескровим свои войска и не достигнем никакой положительной цели.

Конкретно, что Вы предлагаете? — спросил Сталин.

На юге страны построить глубокоэшелонированную оборону и встретить попытки противника мощным огнем, ударами авиации, упорной обороной. После того, как враг будет истощен, перейти в контрнаступление, для чего иметь в резерве крупную оперативную группировку.

Для "решения вопроса" было открыто собрание.

В своем выступлении я повторил свои соображения, которые ранее были высказаны Сталину о нецелесообразности наступления наших войск на юго-западном направлении, что невозможно успешно провести операцию... Но Верховный отверг мои доводы.

Когда мы вышли из кабинета Сталина в приемную, Б.М. Шапоников мне сказал: «Вы напрасно, батенька мой, спорили. Вопросы упреждающего удара наших войск на юге по существу были Верховным уже решены с Тимошенко и Хрущевым».

«Тогда, спрашивается, зачем же нас собрали в Ставку?» — спросил я Бориса Михайловича.

Об открытии второго фронта.

Надо сказать, что Сталин не верил заверениям Черчилля и Рузвельта об открытии ими второго фронта в Европе в 1942 году. Он надеялся лишь на то, что Рузвельт примет все меры к тому, чтобы оказать нам более существенную материально-техническую помощь, чем она оказывалась американцами до весны 1942 года.

О военачальниках (умора).

Из сообщения Сталина:

Мне рассказывал Хрущев, что в самые тяжелые моменты обстановки, во время нахождения в Калаче штаба фронта, Тимошенко бросал штаб и уезжал с адъютантом на Дон купаться. Мы его сняли. Вместо него поставили Еременко. Правда, это тоже не находка..