Ничего личного

В зеркале краешком глаза вижу, как он заносит прут. Не произвольно выгибаю попу навстречу пруту...

... И мой вопль сливается с опоясавшей ягодицы жгучей болью.

В наступившей минутной паузе: — Извините мой Господин — кричу я.

Слыша свист прута, закрываю глаза. Я не хочу это видеть!! Дернувшись, я кричу от боли.

Тишина... Извините, мой Господин!!

— Достаточно. Выпрямись. Стоять смирно, не шевелясь!

— Да Господин. Одними губами шепчу я...

... Сними обувь. Руки за голову! Ноги раздвинь! Шире! Смотреть вниз!

До чего она красива, эта русская.

— Повернись. Присядь, стань на колени. Лицом прижаться к полу. Ладони на ягодицы.

И склонна к послушанию. Первый же урок расставил всё на свои места.

— Раздвинь ягодицы!

— У тебя не было анального секса?

— Нет, мой Господин.

Она меня заводит своей круглой, невинной, белой попкой, крепкой как орешек, с узкой полосочкой девственного ануса. Тонкими пальцами с розовыми ногтями, впившимися в ягодицы.

— Будешь обучена доставлять удовольствие и этим способом.

— Да. Господин.

— Встань. Собери волосы в хвост. Встречаясь со мной, ты должна быть, обнажена, волосы убраны в хвост. Из одежды — только то, что я разрешу. Понятно?

. Да. Господин.

Теперь подойди и опустись на колени у меня между ног. Сделай, минет.

Красивое лицо, чуть припухшие губы, розовый острый маленький язычок трепещет и лижет головку, ствол, пробегает по яйцам. Длинные ресницы приятно щекочут в паху. Она старается, пытается избежать наказания. Глупая. Ведь — ничего личного. Просто работа. Для меня это дрессура, и ничего больше... Хотя она симпатична... Не каждый день дрессируешь такую. Интересно, для чего она шефу. Эта куколка не для борделя.

Моя головка великовата для её рта. Нежный ротик, а какие зубки...

— Шире раскрой рот. Ёщё. Ещё. Вставлю расширитель для рта! Вот так! — Испугалась.

— Встать.

— На кровать. В дог позишн! Живо!

Как красива. Колени, ноги... Как я её хочу!!

Приставляю головку, нажимая, ввожу. Девушка, ахнув, прогнулась, покрывшись мелкими капельками пота. Что? Никогда не доводилось принимать такой большой член?

Чувствую, как член, проходя в горячее, узкое девичье влагалище расширяет и раздвигает внутри его.

Пахом прижался к белой горячей попке. Даю ей минутку передохнуть, тихонько вращая в ней. Взяв крепко и жёстко за талию, начинаю фак. Увеличивая темп и на всю длину.

Стоны... Охи... Ахи... Постепенно стоны всё сладостней... Раскрасневшись, открыв от удовольствия алый ротик и разбросав по спине, плечам пряди волос начинает всё быстрее и быстрее подмахивать, крутить попой. Сладостная истома волнами дрожи пробегает по её телу. В эти минуты я больно и сильно хлещу ладонями её ягодицы. Так надо.

Наконец, в предчувствие сладкого мгновения, выхожу из неё. Грубо схватив за волосы на затылке, переворачиваю на спину, кончаю в губы, в прекрасное лицо. Оксана пытается отвернуться, зажмурив глаза, сжав губы. Стараясь не дышать.

Шлепок по горящей, розовой заднице, приводит её в чувство.

— Повернись и вылижи!

Открывает глаза, явно не хотя, кончиком языка лижет член.

— Раскрой рот! Шире! — я собираю пальцем сперму с ее носика, бровей, щёк, вытираю о губки в покорно раскрытый ротик.

— Глотай! Раскрыть рот! Ещё глотай! Теперь вылижи член, до чиста. Что ты должна сказать?!

— Спасибо, мой Господин.

Прохладный ветер теребил пламя свечи, ресторан был наполнен свежестью солёного ветра, шумом волн, хлопаньем отвязавшегося края брезентового навеса.

Я держал в руке ладонь любимой женщины, смотрел ей в глаза и думал о том, что для таких минут и создана жизнь. Выпитое вино слегка кружило голову, мы говорили не о чём, смеясь и наслаждаясь выпавшей возможностью вдвоём прекрасно провести время. Мы были рады подарить друг — другу эту летнюю ночь. Она, протянув под столом ногу, пощекотала меня, хихикнув, когда я дёрнулся.

— Как прошёл день, дорогой? Чем занимался?

— Всякими важными делами.

— А, например?

— Продавал акции, биржу лихорадит, переводил денежки в золото.

— И где же золото? Где ты его прячешь? — продолжая щекотать.

— Ты сама золото: — сказал улыбаясь.

— Ты мне зубы не заговаривай: — улыбнулась в ответ.

— Да. Вот ещё: Приобрел очень симпатичную девушку, и представляешь, она из того же города, что и я, и даже училась в том — же Университете.

— Зачем она тебе? — подозрительно смотрит в глаза.

— Я люблю только тебя. Я уже говорил тебе об этом, не правда ли? Тебе не о чем беспокоиться. И помолчав — я думаю, её ждёт большое будущее. У меня на неё планы.

— Спать с ней?

— Если, предположим, наш друг Макс приобрел лошадь, для участия в скачках. Нанял для неё жокея, кормит, тренирует. Разве он не вправе на ней иногда покататься?

— Циник.

— Я знаю, но в конце, как любят говорить наши израильские друзья, всё будет хорошо.

— И где она?

— Я поручил её Майклу. Он приступил к дрессировке.

— Не могу это слышать, Майкл он...

— Он никогда не перегибает палку, иначе я бы ему не доверил. Да и потом — Прабус — Марабу-с! — сказал я, с набитым ртом покачивая куском ростбифа на вилке.

— А это что должно означать? — она удивлённо округлила глаза.

— Через тернии — к звёздам! — это по латыни. Ответил, пытаясь одновременно проглотить здоровенный кусок, запивая вином.

— Она расхохоталась.

Дни шли за днями — бассейн, английский, тренажёрный зал, снова бассейн и вечером встречи с Майклом.

Я поняла и уверенна, что являюсь вещью Макса, с которой он волен, делать что захочет. Впрочем, это не волновало — радовало. Что для такой, гордой девушки, которой я была...

А какой я была? Моё прошлое сжалось до размера спичечного коробка в моём подсознании.

Мне приятно знать, что я здесь. Как будто — бы, всю жизнь. А прошлое так далеко, что я не вспоминаю о нем.

Сегодня мой Господин сказал, что отведёт меня к тому, кто отдал меня ему на воспитание в первый день нашей встречи.

И вот я стою на коленях, опустив голову перед ним. Колени разведены, на них ладони.

Волосы убраны в хвост. Меня украшает ошейник, к которому пристёгнут поводок. Его держит мой Господин. Все как положено рабыни. Смотрю в пол.

— Теперь твой Господин — Александр. Прощай. Он проводит ладонью по волосам. Пьянея от ласки, чувствую тепло руки. Привязав поводок к подлокотнику кресла, уходит.

— Здравствуй Оксана. Передо мной на коленях стояла Красивая девушка, с которой я встречался месяц назад. Что-то изменилось, что — то новое появилось в ней? Наверное, это чувство абсолютной покорности и спокойствия исходившие от неё.

— Здравствуйте, мой Господин.

— Встать. Руки за голову.

На сосках высокой груди сверкнули холодом зажимы.

Рука потянулась за стеком... Ахи, Охи... Горячее прерывистое дыхание моей невольной пленницы. Тонкий свист стека, заканчивающийся девичьим вскриком, бледно-розовой полоской на крепкой ягодице... Алый язычок, горячее влагалище, и покорно впустившая меня узкая горячая попка.

Когда я пришёл в себя, насытившись ею, наступил вечер.

— Оксана. У тебя будет подруга, и скоро ты начнёшь работать. Не важно, что это будет за работа. Работа поможет тебе увидеть город, в котором ты живёшь, познакомиться и понять ментальность людей в нём живущих. Я знаю о твоих успехах в английском. Их необходимо закрепить практикой. Всё, что тебя заинтересует, что непонятно, спрашивай у неё. Её задача помочь тебе влиться в новую жизнь.

— Да, Господин. — Серые глаза смотрят куда — то вниз. Смотри на меня!

— Я скажу ей, когда захочу увидеть тебя. Пока прощай.

... Прошло время, и в мой кабинет вошла стройная, лучащаяся бодростью и здоровьем загорелая девушка. А она похудела, и ей это идёт: подумал я.

— Здравствуй Оксана, ты прекрасно выглядишь.

— Здравствуйте, мой Господин. Спасибо.

— Садись к столу. У нас — серьёзный разговор.

— Прежде всего — твоя мама жива и здорова и шлёт тебе привет. Вот её фото. Каждый месяц она получает от тебя тысячу долларов. Теперь она богата. (Я мысленно довольно улыбнулся). В её глазах, где — то глубоко, глубоко что — то дрогнуло.