НИЧЕГО

Вчера в @garagemca состоялось открытие обновленной экспозиции. Главную роль исполняет Томас Деманд. Именно ему отдали полтора этажа под персональную выставку «Зеркало без памяти». И этот сверхкрупный план оправдан самой сутью художника. Деманд - настоящий блокбастер от мира совриска, арт-бомба. Крупный, эффектный, изысканный, оригинальный и, что важнее всего, совсем не пустой. Напротив, метафоричен, даже метафизичен. Метод Деманда: найти тему, подходящий для нее объект, как правило, это интерьер. 

Сфотографировать его, зафиксировать, после чего в мельчайших деталях воспроизвести из бумаги в натуральную величину. Из цветной бумаги, картона и изредка пластика и поролона он собирает весь окружающий вещественный мир, живое и неживое. От бревнышек автобусной остановки до зеленых блюдечек лилий, парящих над пластмассовым водоемом. После чего снова фотографирует (в отдельных случаях - перефотографирует полученную фотографию несколько раз) и уничтожает объект. Избавляется от вещественного свидетельства, окончательно превращая пространство - в образ. 

В творчестве Деманда так удачно для публики сочетается искусство и искусность: эти работы занимают много времени и труда, в некоторых случаях процесс может занять год. Найти объект, сфотографировать, воспроизвести его в натуральную величину из бумаги. Не как макет, условность, а готовую декорацию: так, что через фотообъектив и на расстоянии порой невозможно отличить арт-объект от фото настоящей комнаты, кабинета, остановки. Один из самых метафоричных и трудных объектов Деманда - одновременно самая будничная фотография на выставке. На ней на первый взгляд изображен самый обычный газон. В реальности за фотографией стоит длительный процесс, в результате которого каждую травинку художник вырезал вручную. А потом размещал, «сажал» рядом друг с другом. Вплетая в единый ковер, как мать природа или сам господь.

Важно и то, что конечный объект художника - именно фотография. Статичное изображение, а не полномасштабная инсталляция. Дело, конечно, не в хрупкости и трудности транспортировки. Это не арт-объект в музейном пространстве, где зрителю дано достаточно свободы: ходи себе, разглядывай, приседай, вставай на цыпочки, делай сэлфи на айфон. Для фотографии нужен определенный ракурс, он же и есть авторитарный взгляд художника. Деманд воспроизводит из бумаги объект целиком, но нам показывает только то и так, как мы должны это увидеть. 

Как пела группа «Звуки Му» (которая последовательно любую подобную элитарную концептуальность не то чтобы высмеивала, но, скажем так, иронично комментировала): «Все, что я тебе скажу, все будет из бумаги». Тем не менее, метод Деманда, образ, творческий путь - все работает. Художник настолько помешан на бумаге, что постоянно размещает ее в композиции. Уже просто как бумагу-бумагу. Цветные обрезки на «полу», офисная папка с документами на «столе». В объективном, «реальном» мире бумага на этих полотнах - константа. Единственная реальность, которая не сменила субъектность, а потому равна сама себе. Остальные предметы на фото сменили пол, род и даже биологический вид. Все, что вы видите на выставке - один сплошной «Фонтан» Дюшана во всех его земных обличиях.

Бумага - сакральные символ, отправная точка для искусства и художника. Чистый лист, с которого принято начинать зашедшие в тупик отношения, здесь - начало начал. За каждой из массивных конструкций стоит всего лишь лист бумаги. Эти работы выглядят как фотографии чего-то твердого и нерушимого. А на самом деле нечто очень мягкое и хрупкое. Но твердое и нерушимое тоже. Даже неуязвимое. Что написано пером, не вырубишь топором, помните? Бумага одновременно - и транспорт, и транспондер для мысли. Как сам медиум, так и доступ к нему. Как поэты пишут пером (или печатают на принтере) на бумаге слова, так Деманд отливает в бумаге, как в граните, свои идеи. В его методе сочетается подход старого мира, когда художник был ремесленником, а искусство - ремеслом. Деманд обладает уникальным мастерством и техникой, которую в прямом смысле трудно воспроизвести. Но его цель и настоящий объект исследования - мысль, а не объект. Потому что объект, любая, даже выдающаяся художественная техника - конечны. А мысль бесконечна. И это делает Деманда полноправным участником и наследником 20 века и поистине современным художником.

Последняя работа Деманда, сделанная в сотрудничестве с «Гаражом» и специально для него, называется «Убежище». Это воспроизведенные из бумаги и сфотографированные позже по той же технологии интерьеры номера отеля в транзитной зоне «Шереметьево», где ожидал своей судьбы Эдвард Сноуден. Здесь, как всегда у Деманда, важны ракурс и композиция. И снова: для работы потребовалось воспроизвести из бумаги номер в отеле целиком. Но на фотографию, в объектив, в наше поле зрения попадает лишь крошечный кусочек. Квадрат потолка. Краешек койки, покрытой синим одеялом. Все говорит о тесноте, давящей клаустрофобии подобного положения дел. Просто, эффектно, доходчиво, социально, современно. 

В такой же тесноте - в составе групповой выставки Spirit Labor («Труд духа») в соседнем зале представлена еще одна скрытая ретроспектива - тайванца Тейчина Сье. Чуть меньше десяти документальных свидетельств перформансов художника (всего в его довольно долгой жизни их было не сильно больше). Первый же из них - «Прыжок» - шесть фотографий прыжка Сье со второго этажа собственного дома на бетон. Все, что осталось от акции 1973 года. В результате прыжка Сье сломал обе лодыжки. Первая публичная акция художника, но в ней уже содержится самая точная метафора искусства и жизни (что по сути одно и то же) как такового: взлет и падение. Начало и конец. Дальше Сье действовал только радикальнее и мощнее. 

Его главное наследие: сеть перформансов «длиною в год». Каждый из них исследует человека в действии и бездействии. Или проще: исследует человека. Отправится ли он вокруг Великобритании с камнем, проведет ли год под открытым небом Нью-Йорка (ни разу за это время не зайдя под крышу здания или автомобиля) или в собственной студии, отмечая каждый час бодрствования (в течение года!) на перфокарте, как сотрудник завода в начале и в конце смены. Каждый раз Сье встраивается в процесс. Раздвигает границы времени и пространства, чтобы втиснуть в беспощадное и бесконечное течение обыденной жизни человека. Неважно, будь то обезличивающая индустриализация или сама природа. В работе «Камень в Ниагарском водопаде» художник - лишь крохотная, исчезающая, не различимая с полуметра точка на фоне ландшафта. Нечто такое же неодушевленное, как люди-шестеренки на конвейера завода.

Тайванцу Сье вторит китаец Хэ Юньчан. Ему принадлежит одна из самых острых и болезненных работ не только на выставке, но и в истории искусства. «Метр демократии» - фотофиксация перформанса, в результате которого Хэ без наркоза сделал скальпелем на своем теле глубокий рваный надрез длиной в метр. Метафора простая и жуткая: в обществе, где все перемещения индивида - в мыслях и в пространстве - регламентированы и подчинены, единственным полем свободы остается собственное тело. Но понятие демократии тут тоже не случайно. Юньчан воспроизводит ключевой ритуал демократии: выборы. Прежде чем прибегнуть к селфхарму, художник проводит голосование: за или против, да или нет? Большинство поднимает руку - художник делает надрез. 

Здесь и далее - одна и та же тема преодоления и невозможности выйти за рамки тела, духа, рамок фотографии, корпуса телевизора (шире - экрана), стен музея, собственного разума. 

В этих работах разной глубины и силы есть трансцендентность, жертвенность, ярость, тоска, победа и (чаще) поражения. Последний перформанс Тейчина Сье, представленный на выставке: художник лежит на дворе и смотрит как растет трава. Лежит до тех пор, пока голая земля не превратится в зеленый газон. Между газоном Сье и газоном Деманда не такая большая разница. И все же тайванец в своем методе - радикальнее, чище, беспощаднее. Тотальному действию он противопоставляет тотальное бездействие. Его перформанс «Без искусства», который длился с 1985 по 1986 год, состоял в полном отказе от любого взаимодействия с искусством. После чего началась самая продолжительная его акция длиной в 13 лет. В течение этого времени художник активно занимался художественными практиками, но никому их не показывал (и не покажет в будущем или после смерти) результаты труда. Акция продолжилась с 1986 по 1999 год, закончившись лаконичным сообщением: «Я сохранил себя живым. Я пережил 31 декабря 1999 года». С тех пор и до настоящего момента художник прекратил любые творческие практики. Добровольно перестал быть художником. Тейчин Сье не только отобразил весь путь художественной мысли второй половины двадцатого века, но и эффектно закрыл в него дверь. 

Двадцатый век не просто вытянул из искусства максимум, он довел его до абсолюта. Что досталось нам, живущим в 21 году 21 века? То же, что и Тейчину Сье, Томасу Деманду, Леонардо да Винчи, ископаемому человеку из палеолита. 

Голая стена пещеры. Желтая глыба песчаника. Золотой отлив бронзы. Белый лист.

Ничего.