Не родись красивой
uqxhjjqpkwf— Ну хорошо. Я с детства была... ну, хорошенькой. И меня всегда тащили во всякие такие проекты: и Путину цветы вручала, и в моделях была, и мини-мисс Сибирь, и потом уже просто мисс Сибирь, и на мисс Россию номинировалась... Но там уже надо было по-другому вести себя — со всеми спать, с фотографами, с менеджерами... А я не хотела такого... И у меня всегда было кошмарное общение в школе.
— Завидовали?
— Да... и не только. Девки завидовали, пацаны бесились. Вначале мне лестно было, когда совсем малая была. Потом достало. И потом одна очень плохая история случилась...
Глаша замолчала.
— Какая?
— Можно, я об этом не буду?
Володя никогда не отличался сорочьим любопытством. Но — странное дело — сейчас он почувствовал, что ему очень, ну прямо-таки очень важно знать, что это за история.
— Расскажи, пожалуйста, — попросил он.
Глаша молчала, и Володя ждал. Потом она сказала:
— Ну, в общем... Обычные школьные страсти. Двое за мной бегали, надоели, как мошкА... А девки приревновали, поймали меня, связали...
— И?
— И ничего. Начали брить мне голову, но... Как раз вошла училка, и всем потом досталось.
— И всё?
— Что «и всё»? Ты хочешь, чтобы я рассказала, как мне было, что я чувствовала, когда они меня...
— Нет, нет, ну что ты. Прости меня, ладно?
— Могу показать, если хочешь. Включи свет.
Володя клацнул ночником. Желтый свет осветил комнату, постель, и в ней — Глашу. Ее хрустальная красота снова царапнула Володе нервы.
— Вот, смотри, — она раздвинула густые пряди. — Видишь, тут короткие? Отросли уже...
Володя пощупал ее гриву.
— Какие у тебя волосы, — сказал он и хихикнул, как дурачок.
— Чего ты?
— Да так. Не могу поверить...
Он сгреб ее и стал тыкаться сразу везде, как щенок в миску, стараясь запомнить каждый миллиметр драгоценного тела — чтобы помнить потом всю жизнь. Глаша пыхтела, закрыв глаза.
— Это у тебя был первый раз, да? — спросил он, слизывая кровь между ее ног.
— Угу...
— Как так получилось? Что такая девушка, как ты, ни с кем и никогда?..
— Ммммм, — простонала Глаша, и Володя понял, что сморозил глупость. — Ну почему я обязательно должна со всеми?... Я не хочу, как все. Я не хочу, чтобы природа и... и вообще кто-то другой решал за меня, какой мне быть. Я хочу быть такой, какой хочу, а не такой, какой надо. Поэтому я здесь, а не... не... неважно. Неужели это непонятно?
Глаша даже приподнялась на кровати. Володя покаянно целовал ее в лобок:
— Ну прости, прости. Я зря это сказал. Простишь?
— Угу... Я ненавижу мужиков, ненавижу пацанов, которые смотрят на тебя, как на ходячую куклу для секса, будто тебя в тебе нет совсем, одна морда и сиськи... Вот ты запал на меня, когда я «замаскировалась». Это совсем другое дело. Ты полюбил меня такой, какая я есть. Думаешь, я не видела, как ты на меня смотрел?..
Володя радостно верил, что все так и было.
— А как ты догадалась «маскироваться»? Сама?
— Почти. Я встретила... ну, одну женщину. Она подсказала мне, как быть, как вести себя.
Каким-то краем нервов Володя почувствовал, что Глаша что-то не договаривает, и что-то важное. Но сейчас прямо перед ним, у самого его носа розовело еще более важное — самое важное на свете...
— Глаш, — сказал он, облизывая ее интимный уголок. — Нескромный вопрос. Ты, когда мы... ну, когда мы это делали — ты кончила? Ты не помнишь?
— Не помню. Я вообще плохо помню, как это было, представляешь? Так внезапно все... и бурно...
Она рассмеялась. Володя вдруг понял, что тоже плохо помнит, «как это было». В его памяти остался какой-то блаженный ком, который нельзя было никак описать, кроме «ааааааа!...»
— Тогда давай мы тебя сейчас кончим. Давай? — спросил он.
— Ээээ...
— Давай-давай... расслабься... — командовал Володя. Его уверенный голос подействовал, и Глаша вытянулась, как кошка. — Вот тааак...
Совсем недавно он нашел видеоролик, где один сексолог показывал, как правильно доводить женщину до оргазма. Володя затвердил его метод, как таблицу умножения, и сейчас собирался применить его на практике.
— Вот тааак... — приговаривал он, обильно вымазывая Глашу кремом от прыщей. (Ароматного масла не нашлось, но так было даже лучше, считал Володя.) Когда Глаша стала похожа на лоснящуюся оладью — он принялся искать на ее теле «точки любви».
— Говори, что ты чувствуешь, — требовал он, подминая ей грудь и бедра.
— Чувствую, что ты тискаешь меня за грудь, — говорила Глаша, — и за бедра... Аааа! Ой-ей-ей...
— Ага! — торжествующе пыхтел Володя. — Теперь немного массажа...
Он размазал по ней крем, стараясь подминать те самые точки. Глаше это явно нравилось.
— Ты возбудилась? Сильно? — спрашивал Володя.
— Вроде да...
— Тогда приступим.
Он вздохнул, пожелал себе удачи и полез Глаше между ног.
— Эээ! Ты что? Больно...
«Странно, девушке из ролика не было больно. Может, я плохо возбудил Глашу?» — думал Володя.
— Наверно, мало крема. А вот так? — он выдавил ей в половые губы весь тюбик.
— Так лучше... вроде... Ааа!
Она явно что-то почувствовала.
— Где? Говори! — требовал Володя, ввинчиваясь пальцем в верхнюю стенку влагалища. Но Глаша уже ничего не могла говорить, а только мычала, выпучив глаза.
Володя вдруг понял, что он случайно, с первого же тыка попал в таинственную «точку G», и сейчас главное — не потерять ее. Сжав руку до боли (чтобы та не сползла ненароком куда-нибудь), он вибрировал в Глаше, как показывал чувак из ролика.
Метод явно работал: малиновая Глаша таращила глаза, изумляясь тому, что с ней происходит. Прошло каких-нибудь полминуты — и ее выгнуло дугой. «Так быстро? Нифига себе!» — думал Володя, жадно глазея на Глашин оргазм. Другой рукой он взялся за собственный конец, и через секунду корчился вместе с ней, пустив струю до потолка.
Отдышавшись, он решил не останавливаться на достигнутом и ввинтился в колдовскую точку еще сильней. Глаша захрипела и прогнулась мостиком, как йог, чуть не выломав Володе палец. Володя убрал руку и смотрел, как во сне, на белые брызги, летящие в него из Глашиной утробы — точь-в-точь, как на том видео. Один из них попал ему на губы. Володя облизнулся: горько-соленое, как морская вода. «Все мы вышли из моря» — мелькнула глупая мысль...
За окном сверкали молнии, будто Зевс-Громовержец знал, что происходит в Володиной хате, и поддерживал его старания. Дикое торжество и азарт охватили Володю.
— А сейчас будет девятый вал! — заявил он и ввинтился в обалдевшую Глашу, как штопор, остервенело терзая ее утробу.
Глаша хватанула воздуха, как умирающая, и страшно закричала.
В ту же секунду ударил оглушительный раскат грома, и в комнате погас свет.
Володе показалось, что он с размаху угодил в кошмар. Вся мистика сегодняшнего дня, упрятанная подкоркой куда-то вглубь, вдруг всплыла на поверхность и ожила...
— Ого! Как шарахнуло... Выбило пробки, видно... — бормотал он, заговаривая темноту. И тут же осознал, что Глаша не кричит.
На секунду ему вдруг показалось — он сам не понял,...
почему, — что ее здесь нет.
Отчаянно цепляясь мыслью за привычное — за простынь, подушки, книги у изголовья, — Володя одной рукой шарил по кровати, а другой — на полке с книгами, где лежал фонарик. Здесь частенько вырубали свет, и, если рассудить, было совершенно непонятно, чего Володя так перепугался...
— Ффух, — выдохнул он: рука его нащупала Глашино бедро, липкое от крема, только почему-то совсем не там, где оно было секунду назад. В нутро впился новый шип страха, и Володя стал лихорадочно щупать и трясти ее:
— Глаш... Глаш!..
— Мммммм... — отозвалась темнота, и Володя набросился с поцелуями на обожаемое тело.
— А я, представляешь, чего-то так перепуга...
— Володь!
— А?
— Больше никогда со мной так не делай. Ладно?
— Но я... эээ... А разве тебе...
— Я прошу тебя. Пообещай мне. Пообе... Ааааа! Ааааа!!! — вдруг пронзительно завизжала Глаша, и Володино сердце провалилось обратно в тартарары. — Это оно! Оно! Оно пришло за мной! Убери его! Спаси меня, Володенькаааа...
Он сам не знал, каким чудом его тело не позабыло, где верх, где низ, и рука все-таки нащупала фонарик, и пальцы нажали на кнопку...
Володя ожидал увидеть что угодно, но увидел всего лишь голую Глашу с перекошенным от страха лицом, и рядом — жирную мышь, обнюхивающую Глашино бедро.
Продолжение ...