Наташка

— Ты весьма наблюдательна, итак, на каждой картинке и ты абсолютно права, кавалер и дама. Что ещё необычного ты заметила на картинках?

— Барин, не срамите меня, я ведь ничегошеньки не понимаю в энтом.

— Ты обещала быть со мной откровенной, не разочаровывай меня, — голос приобрел грозность.

— Вы смеяться будете.

Барин снисходительно потрепал её по щеке:

— Говори, не стесняйся.

Рьяно теребя передник, Наташка выпалила:

— У дам ТАМ волос вовсе нет.

Павел Сергеевич захлопал в ладоши:

— Браво, право слово браво Наталья! Какая непосредственность, какая наблюдательность, какая прямота! Просто белиссимо!

Перестав хлопать в ладоши, он приблизился совсем близко к Наташке и обжег её свои шепотом:

— А теперь признавайся, где тебе было хорошо, при разглядывании картинок из книги, ну, показывай!

Наташка и так находившаяся на грани оброка и вовсе едва не упала. За неожиданным появлением барина, его расспросами, она и не заметила, до чего жарко между её ног. А еще она с ужасом почуяла, что там мокро. Господи, вот ведь позорище! А грудь то, а грудь! Платье и так обтягивало её, я а нынче груди было прямо таки больно.

Барин стоял очень близко к Наташке:

— Ну что же ты молчишь, всю храбрость свою растеряла? Или ты боишься признаний больше матери? — обходя её вокруг, барин то там, то сям касался Наташки своими руками, — отвечай, не стой столбом. Моё терпение не вселенское.

Закрыв глаза и мысленно перекрестившись, Наташка не смело подняла руки и положила их на грудь и замерла. Ох и тяжела её грудь была, даже в платье Наташка услыхала, как они налились свинцом и оттягивали платье вниз. Постояв так недолго, Наташка стала гладить свою грудь руками. Ох и сладко ей стало, особенно когда она проводила ладонями по кончикам груди, всю её кололо, а девушка шумно вздыхала. Барин глядел на девушку, да приговаривал:

— Великолепно, ты молодец. Сладко тебе здесь? — он неожиданно положил руку на девичью грудь.

Девушка ничуть не испугалась, только закивала в ответ, говорить боялась, стоны так и неслись наружу. Павел Сергеевич стал поглаживать грудь:

— Теперь покажи, где тебе было жарче, чем в груди?

Наташка на миг остановилась, однако ж густо покраснев она опустила руки вниз. Так и не прекращавший поглаживания груди барин, немного отошел и впился взглядом, как девичьи руки легли на место меж её ног:

— Ты что удумала, отлынивать, — он сильно сжал грудь, от чего у Наташки брызнули слезы, — а ну показывай!

Слезы были не от боли, что-то бушевало внутри и все горело. Гиена огненная её сожрет, но девка хотела, что бы барин вот так еще раз сильно хватанул за грудь, как же хорошо было! А барин тем временем зашел за спину Наташки и возложил обе руки на её грудь. Девка и не думала вырываться, только знай прижимаясь к барину.

— Так я жду, — и сильно сжал своими руками девичью грудь. Наташка выгнулась спиной и тут она своим задом почуяла что-то у барина. Он едва её удержал, так девушка стала вырываться из его хватки. Наташка поняла, ЧТО упирается в её спину, Божички, да он убьет её ЭТИМ, ведь знамо, что барин задумал. Однако Павел Сергеевич её удержал:

— Да что с тобой дуреха, а ну охолонись!

Наташка стояла и тяжело дышала, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она боялась! А барин тем временем продолжил гладить её грудь:

— Показывай давай, мне что тебя всю ночь уговаривать!?

Будь что будет, лишь бы отойти от него:

— Вы барин отпустите меня, покажу я все.

Павел Сергеевич отступил, и Наташка развернулась к нему лицом. Не так страшась как ране, она положила руки на свой низ:

— Вот здесь горело.

Молодой господин подошел ближе:

— А сейчас горит?

Еще бы, Наташка, чуяла, как между ног её течет раскаленное железо, и она не знала, как это понимать. Она продолжала бояться! На вопрос барина она коротко кивнула:

— Я подойду, — он приблизился, — ты не бойся, я тебе ничего дурного не сделаю.

Не успела девка ответить, как барин вновь оказался у неё за спиной. Одну руку положив на грудь, второй он накрыл руки девушки, так и лежащие на её низе. Павел Сергеевич взял в свою ладонь Наташкину и стал водить по её срамному месту:

— Наталья, — шепот барина был горяч, — у тебя, как и у всех женщин есть, ммм... , назовем это раковиной, которая создана для того, что бы дарить даме не забываемые ощущения. И еще больше давать сладострастие мужчинам. У кавалеров наоборот, есть, ну пусть будет корень, который он дарует своей даме. Ты же видела на картинках, не так ли?

Рука барина уже сама гуляла на причинном месте девушки. Сама же Наташка только кивала головой, нега и влага разливались по её телу, она не хотела более бежать, она хотела огня!

— Ты боишься, потому что ты не знаешь, — руки барина стали задирать подол платья, — но ты не должна бояться, я тебя научу, я тебе поведаю.

Руки Павла Сергеевича уже легли на ляжки девушки. Одно их прикосновение едва не заставило Наташку лишиться рассудка. Барин гладил её ноги, поднимая руки все выше, устремляя их ТУДА. Все выше задиралось платье, а Наташка вдруг увидела, что барин развернул её к большому зеркалу, и теперь она видела всю себя. Как увидела, так глаза и захлопнула, какая же стыдоба была! Она с задранным платьем, руки барина гуляют по её белым бедрам, вона уже и кусочек черных кудряшек мелькнул в отражении, срам то какой! Однако ж и закрытые глаза не дали остыть Наташке, все жарче было в груди, все тело её стало покрываться потом. Не успела она ойкнуть, а Павел Сергеевич ловко расстегнул позади платье и спустил его с плеч, оголяя её грудь. Наташка открыла глаза, что бы вновь закрыть их. Мамочки, грудь её вывалилась, верхушки налились кровью и стали бордовыми, а ужо как барин стал пальцами с ними играть, так и вовсе стало дурно девушке. Закрытые глаза Наташки не позволили ей увидать, барин оставил её грудь и, не дав ей опомнится, запустил руку в её курчавые черные волосики. Наташка сжала, что есть мочи свои ляжки, она чуяла каково там все мокро. Испугалась даже можа обмочилась, вот позорище то перед барином, а он все руками ТУДА!

Однако Павла Сергеевича сырость не расстроила, он ...

токмо похвалил её, умница мол. И пока Наташка перебирала в голове, за что ж её барин от благодарствовал, Павел Сергеевич запустил всю пятерню в её НИЗ!

Молодой барин был в восторге, какая экспрессия, какое тело, словно наливное яблоко! А как она отзывается на ласки, нет, не зря он приехал на побывку, ох не зря! Задрав, наконец, подол платья на удобную высоту, Павел Сергеевич с величайшим удовольствием просунул все пальцы в черные волосики. Божественно, ну какая городская дама может все-таки сравнится со здоровой деревенской девкой?! Под его руками струилась соком девичья раковина, такая большая и гладкая. Все волосики промокли, делая ощущения еще более острыми! Подняв руку, барин взялся за девичий сосок, он был такой крупный, и такой отзывчивый. Немного покрутя его между пальцами, Павел Сергеевич увидел, как и без того набухшее навершие, стало просто-таки твердым. Ну какова девка оказалась, сущее пламя!

Наташка стояла под натиском барских рук и понимала, что она не умирает, это точно. А сладкая истома, заполнившая её от макушки до пяток, только еще боле с ума сводила. Она и не заметила, как стала молить Павла Сергеевича:

— Ох барин, шибче, шибче меня!

Победоносная улыбка озарила лицо молодого барина, ну чертовка, сейчас будет тебе шибче! Пальцы и без того промокшие от секретов Наташки, сами нырнули в её глубину. Он не удивился преграде, девка была невинна. Приготовившись, он сильно ущипнул её за сосок, Наташка взвизгнула, прикрыв рот рукой, а он в то время резко ввел пальцы внутрь девушки. Она, почувствовав в себе пробившие её пальцы, чуть не упала на пол. Но барин, подхватив её посадил в кресло, пальцы при том, не вытащив. Не дав ей опомнится, Павел Сергеевич пальцами стал раздвигать её изнутри. Ощущения были не сравненные, девушка была так узка! От предвкушения сладострастия проникновения в эти изумительные чресла, его слегка зазнобило, раковина была исключительна хороша. Он посмотрел на девушку, она полулежала в кресле, ноги уже не сводя, и немного их раскинув. Её красивая полная грудь смотрела на барина темными сосками. Павел Сергеевич не удержался и припал к этим холмикам своим ртом.

Продолжение следует ...

Потеря девственности Случай Традиционно