Наташа

Все люди рано или поздно попадают сюда и это далеко не рай. Это собакам, если верить поговорке, везет больше и они все оказываются в раю, а нас привозят в больницу. В это учреждение, в котором вопреки всем лечебным процедурам, пациенты выздоравливают как мухи. Но все же, иногда приходит такое время, что выбора у нас не остаётся и нас привозят сюда или мы едем сюда сами. Вот так однажды и у меня не осталось выбора, и долгих две недели я пролежала в больнице. За это время меня немножко резали, чистили, зашивали и даже лечили. И что удивительно, в общем то я осталась довольна.

Мне стало лучше, меня выписали почти здоровой и я очень благодарна своему лечащему врачу Денису Викторовичу Михайлову, этому мужчине лет пятидесяти от роду, который принял меня под свой свое «крыло». Он тот который оперировал меня, который лечил меня и регулярно проводил осмотры, усадив меня в гинекологическое кресло. И эти моменты меня особенно умиляли. Врач, усадив меня в кресло и проведя осмотр, принимался что-то писать в мою медицинскую карту, положив ее на столик между моих растопыренных ног и опрашивал меня, но создавалось ощущение, что он обращается не ко мне, а к моей, прошу прощения, пизде и разговаривает с ней. Я не возражала, и даже забавлялась такими осмотрами, но за других ничего сказать не могу.

Стояла июльская ночь и не смотря на приоткрытую фрамугу окна, в палате на пять человек было довольно душно. Ночная прохлада, раскаленного города, слабо проникала в оконную щель, но несмотря на это моим однопалатницам это не мешало спать и даже похрапывать во сне. Ночная тишина окутала гинекологическое отделение городской больницы. Спали все. Все, но кроме меня. Зачитавшись с вечера книжкой, я не заметила, как уснула крепким сном. Крепким, но коротким и в час ночи я уже бодренько проснулась от требовательных позывов моей писулички. Вечерний чай и стакан кефира на ночь требовали выхода. Пришлось подчиниться. Я встала, сходила, удовлетворила позывы, легла на бочок и все, и как говорится ни в одном глазу. Я вертелась с боку на бок, я пересчитала многочисленные стада овец и баранов, поголовно и всех вместе.

Я стояла у окна. Сидела. Опять лежала, но все безрезультатно. Сон упорно не хотел возвращаться ко мне. Про мучавшись таким образом почти больше часа, я наконец-то решилась обратится за помощью к дежурной медсестре. Сегодня на посту в центре отделения сидела Наташа или Наташенька. Очаровательная и отзывчивая женщина лет так слегка за тридцать, о которой у меня до сих пор остались самые теплые и светлые воспоминания. Когда наша Наташа приходила на работу, то все наше отделение буквально расцветало, благоухало и пахло чуднейшим ароматом ее французских духов, страшным дефицитом по тем временам. Ее улыбка как маленькое солнышко озаряло наши унылые палаты, а ее задорный смех лечил нас лучше любого лекарства. Небольшого росточка, немного пухленькая, но не путать с толстенькой, она как колобочек каталась по коридору наполняя теплом и хорошим настроением палаты и наши женские больные тела. Она была, хотя очень надеюсь, что и до сих пор есть, необыкновенным чудом, с которым мне посчастливилось довольно близко познакомиться.

Тихонько, стараясь никого не разбудить, я вышла из палаты и как мотылек направилась на свет настольной лампы поста дежурной сестры, но меня ждало разочарование. Наташи не оказалось на месте. Пост был пуст. На столе стояла кружка с чаем, надкусанный пирожок с капустой, открытая книга, все это указывало на то, что она где-то тут должна была бы быть, но ее нигде не было. Я осмотрелась, подождала и уже хотела возвращаться назад в палату, когда у меня за спиной что-то тихонечко звякнуло, чавкнуло и как мне показалось слабо простонало. Я резко обернулась, но ничего не обнаружила. Отойдя немного от поста, я оглядела темное пространство коридора. Все было тихо и спокойно, и только через неплотно прикрытую дверь в процедурный кабинет пробивалась слабо заметная полосочка света. Кто не спрятался я не виноват! Наташик ау, я иду тебя искать! И уверенным шагом я направилась в сторону процедурной. Возможно культура и является моей слабостью, но не тогда.

Подойдя к двери, чтобы не шуметь, я не стала стучать и кричать на весь коридор — Можно? — а просто, вытянув руку мягко толкнула дверь. Дверь беззвучно дернулась и мягко отъехала в сторону пропуская меня в залитую лунным светом комнату. Темно и пусто, но ведь я же видела свет, пусть слабый, но все же свет. Любопытство сгубило кошку. Женщина таже кошка, и я не сумев сдержать свое любопытство, прикрыв за собой дверь, крадучись вошла. Кабинет встретил меня ночной тишиной и только лунные зайчики затаились в блестящих отражениях на металлических поверхностях гинекологических инструментов, ровными рядами разложенных в стеклянных шкафах. Я огляделась. Ну вот же Наташа я тебя и нашла, я же видела свет. За одним из стеклянных шкафов находилась дверь в смотровой кабинет, которая и была приоткрыта и из-за которой, и лился довольно яркий свет. Я уже протянула руку к двери намереваясь ее распахнуть, когда повторившиеся чавкающие звуки и слабый стон повторились, заставив меня замереть, а внезапная приятная слабость разлилась по низу моего живота. Я еще не знала, что происходит там, за приоткрытой дверью, но мое женское чутье и интуиция уже дали команду моему телу, заставив его затрепетать. Я не могла ошибиться в этих характерных звуках.

За дверью кто-то занимался сексом. Встав на цыпочки, я подкралась и заглянула в щель. Яркий белый свет установленного на длинном штативе прожектора освещал промежность лежащей в гинекологическом кресле женщины. Ее загоревшие ножки в белых туфельках были широко разведены и лежали на хромированных металлических подставочках, нервно дрожа от возбуждения. Полы халата, двумя большими белыми крыльями свисали с кресла спадая на пол, открывая полностью обнаженное голое женское тельце. Ее упругие грудки учащенно вздымались и трепетали крупными ареолами набухших коричневых сосков. Одной рукой женщина прикрывала рот пытаясь сдержать срывающиеся с губ стоны, а пальцами второй помогала мужчине, который уткнувшись лицом лизал ее промежность, растягивать свою половую щель.

— Денис, Ммммм, Денис Викторович ну хватит. Я больше не могу. Лижи клитор, — легкий как ветерок, до меня долетел, голосок перевозбужденной женщины, — оставь дырку. Лижи клитор. Дай кончить. Ну по-жа-луй-ста...

Продолжение ...