Настёна

— Танцуй! Настя стала извиваться всем телом, закрыв глаза, постанывая и ловя ритм моей руки. Дрожа от стыда и возбуждения она садилась на мой палец и ввинчивала его в себя крутя бедрами. Я вытащил ладонь, спустил вниз прозрачные штанишки наложницы и снял их совсем. — Ты вся течешь, как похотливая сучка. Тебе нравится служить своему господину?

— Да, мой повелитель, я мечтаю принадлежать вам!

— А теперь встань и танцуй, покажи мне свою задницу! Настя стала чувственно изгибаться, поворачиваясь ко мне попкой. Я с наслаждением мял восхитительные ягодицы рабыни и звонко шлепал по ним ладонью. Они притягивали меня как магнит и я понял, что не могу больше сдерживаться. Я встал, схватил Настю за волосы и заставил ее опереться на кресло, расставив ноги и покорно выставив беззащитную попку. Дрожа от возбуждения, я поигрался пальцами в ее хлюпающей киске, а потом размазал скользкую смазку по девичьей попке и стал массировать дырочку ануса. Девушка застонала и стала подмахивать мне бедрами.

— Унизьте меня, мой господин! Трахните свою бесправную рабыню в зад! — внезапно воскликнула она. Я буквально зарычал, сильно ударил девушку ладонью по ягодице и протаранил членом ее беззащитную попку. Настя закричала и практически сразу же у нее начался оргазм. Я не останавливался, крепко схватив рабыню за бедра и победно насилуя ее в попку. Девушка продолжала кричать, извиваясь всем телом и сжимая бедра. Ее ноги дрожали и сгибались в коленях, голова металась, а попка продолжала насаживаться на яростно выплескивавший сперму огромный и толстый мощный член. В конце концов она не удержалась на ногах и упала грудью на спинку кресла, подмятая тяжестью моего тела.

Даже соскользнув с члена, Настя продолжала стонать и сотрясаться судорогами захлестнувшего ее оргазма. Я поднял ее на руки, перенес на кровать и укрыл одеялом. Потом погасил свечи и позволил солнечному свету вновь ворваться в комнату. Оставил лишь музыку, все так же омывающую все вокруг томными волнами.

Я сходил умыться и прийти в себя после этого восхитительного безумства. Вернувшись, я неожиданно обнаружил девушку робко стоящей посреди комнаты. В руках она почему-то держала ремень из моих брюк. — С тобой все в порядке? — спросил я, видя в ее взгляде какое-то непонятное волнение.

Настя подошла ко мне и опустилась на колени, пряча глаза от моего взгляда. — Мой господин, разрешите недостойной рабыне просить вас о милости... — Говори, рабыня — улыбнулся я, но девушка, как оказалось, вовсе не играла. — Мой повелитель... Я прошу... прошу чтобы вы сделали меня женщиной! — выдохнула Настя. Это было неожиданно. Я молча смотрел на девушку, обдумывая происходящее.

— Я понимаю, что недостойна вашей милости... Я чувствую себя такой грязной... такой развратной... Настя заплакала. — Мне кажется, что вы никогда не простите моего падения...

Помогите мне искупить свою вину! Пожалуйста, накажите меня строго... а потом простите... только вы можете меня простить! — Настя протянула мне ремень и посмотрела с такой надеждой, словно ждала какого-то чуда. Я по-новому взглянул в ее мокрые от слез глаза. Эта девочка не только эротична, она умеет чувствовать по-настоящему.

Я присел на корточки перед Настей и положил ей руки на плечи. — Ты хорошо понимаешь, чего просишь? Ты ведь не сможешь ничего вернуть обратно... — Я знаю, но я хочу... я прошу, чтобы это сделали именно вы. Я думаю об этом все время. Я немного боюсь этого, а вы... вы самый лучший... Я прошу вас, мой повелитель!

Я вовсе не считал девственность столь уж важной в наше время. Я понимал, что отсутствие сексуального опыта с большей вероятностью приведет к сложностям в жизни и необдуманным поступкам, чем потеря невинности. Но я все еще продолжал сомневаться. — Ты действительно понимаешь, что я не гожусь тебе в спутники жизни, что я лишь твой друг? Что ты должна будешь со временем принадлежать другому мужчине?

— Я не знаю... я наверное всегда буду помнить вас, разве можно все это забыть... У меня, конечно, будет совсем другая жизнь, я ведь и сама хочу этого. Но мне еще хочется... хочется оставить в душе такой уголок, куда я всегда смогу убежать, когда мне будет страшно или одиноко. Даже если рядом не будет вас, вы... вы будете как бы моим ангелом-хранителем... Она замолчала и опустила голову.

Я тоже молчал, в такой ситуации слова уже не могут описать того, что чувствуешь...

Я поднялся на ноги. — Хорошо, пусть будет так. Но не сейчас. Ты не просто станешь женщиной, ты родишься заново — в новом, светлом мире... Я сделал паузу, а потом улыбнулся, сбросил пафосный тон и встряхнул девушку за плечи. — Но это будет лишь вечером, а сейчас мы поедем веселиться! Я забрал у Насти из рук ремень и отбросил его в угол. — Тебе еще нужно купить новую одежду и наряд для вечернего таинства. Забудь обо всем, проветри голову от мыслей, они тебе сегодня не нужны. Твоя судьба уже предрешена, и ты можешь просто отдаться потоку событий. Мы проведем этот день вместе и ты будешь улыбаться, я обещаю...

Мысленно я уже видел эту девушку — обнаженную, в черных чулках и туфлях на высоком каблуке, в дрожащем зареве свечей, стонущую и кричащую, вздрагивающую от ударов по ягодицам, от мощных толчков члена, теряющую реальность от возбуждения и стыда, страха и боли, стакана вина и музыки, вырывающей душу. И ее же в моих объятьях — но уже женщину — заплаканную, счастливую, простившую саму себя и расправившую крылья...