Настёна

Настёна

kugynoorofrak

Даже соскользнув с члена, Настя продолжала стонать и сотрясаться судорогами захлестнувшего ее оргазма. Я поднял ее на руки, перенес на кровать и укрыл одеялом. Потом погасил свечи и позволил солнечному свету вновь ворваться в комнату. Оставил лишь музыку, все так же омывающую все вокруг томными волнами.

Я сходил умыться и прийти в себя после этого восхитительного безумства. Вернувшись, я неожиданно обнаружил девушку робко стоящей посреди комнаты. В руках она почему-то держала ремень из моих брюк. — С тобой все в порядке? — спросил я, видя в ее взгляде какое-то непонятное волнение.

Настя подошла ко мне и опустилась на колени, пряча глаза от моего взгляда. — Мой господин, разрешите недостойной рабыне просить вас о милости... — Говори, рабыня — улыбнулся я, но девушка, как оказалось, вовсе не играла. — Мой повелитель... Я прошу... прошу чтобы вы сделали меня женщиной! — выдохнула Настя. Это было неожиданно. Я молча смотрел на девушку, обдумывая происходящее.

— Я понимаю, что недостойна вашей милости... Я чувствую себя такой грязной... такой развратной... Настя заплакала. — Мне кажется, что вы никогда не простите моего падения...

Помогите мне искупить свою вину! Пожалуйста, накажите меня строго... а потом простите... только вы можете меня простить! — Настя протянула мне ремень и посмотрела с такой надеждой, словно ждала какого-то чуда. Я по-новому взглянул в ее мокрые от слез глаза. Эта девочка не только эротична, она умеет чувствовать по-настоящему.

Я присел на корточки перед Настей и положил ей руки на плечи. — Ты хорошо понимаешь, чего просишь? Ты ведь не сможешь ничего вернуть обратно... — Я знаю, но я хочу... я прошу, чтобы это сделали именно вы. Я думаю об этом все время. Я немного боюсь этого, а вы... вы самый лучший... Я прошу вас, мой повелитель!

Я вовсе не считал девственность столь уж важной в наше время. Я понимал, что отсутствие сексуального опыта с большей вероятностью приведет к сложностям в жизни и необдуманным поступкам, чем потеря невинности. Но я все еще продолжал сомневаться. — Ты действительно понимаешь, что я не гожусь тебе в спутники жизни, что я лишь твой друг? Что ты должна будешь со временем принадлежать другому мужчине?

— Я не знаю... я наверное всегда буду помнить вас, разве можно все это забыть... У меня, конечно, будет совсем другая жизнь, я ведь и сама хочу этого. Но мне еще хочется... хочется оставить в душе такой уголок, куда я всегда смогу убежать, когда мне будет страшно или одиноко. Даже если рядом не будет вас, вы... вы будете как бы моим ангелом-хранителем... Она замолчала и опустила голову.

Я тоже молчал, в такой ситуации слова уже не могут описать того, что чувствуешь...

Я поднялся на ноги. — Хорошо, пусть будет так. Но не сейчас. Ты не просто станешь женщиной, ты родишься заново — в новом, светлом мире... Я сделал паузу, а потом улыбнулся, сбросил пафосный тон и встряхнул девушку за плечи. — Но это будет лишь вечером, а сейчас мы поедем веселиться! Я забрал у Насти из рук ремень и отбросил его в угол. — Тебе еще нужно купить новую одежду и наряд для вечернего таинства. Забудь обо всем, проветри голову от мыслей, они тебе сегодня не нужны. Твоя судьба уже предрешена, и ты можешь просто отдаться потоку событий. Мы проведем этот день вместе и ты будешь улыбаться, я обещаю...

Мысленно я уже видел эту девушку — обнаженную, в черных чулках и туфлях на высоком каблуке, в дрожащем зареве свечей, стонущую и кричащую, вздрагивающую от ударов по ягодицам, от мощных толчков члена, теряющую реальность от возбуждения и стыда, страха и боли, стакана вина и музыки, вырывающей душу. И ее же в моих объятьях — но уже женщину — заплаканную, счастливую, простившую саму себя и расправившую крылья...

Report Page