Наши эмоции нам лгут

Автор статьи: Екатерина Жирицкая.

В западной культуре доверять эмоциям и чувствам на протяжении долгого времени было не принято. К ним относились как к чему-то второстепенному — по сравнению с разумом, интеллектом, логикой. «Лишь в середине прошлого века наука обратила внимание на чувства и переживания человека, — рассказывает психотерапевт Сергей Баклушинский. — Сегодня множество психологических тренингов и курсов учат развивать чувствительность, понимать свои эмоции. Мы больше не видим в них опасности — наоборот, убеждены, что, лишь доверяя им, можно жить подлинной жизнью». Принято считать, что эмоции никогда не лгут — да и как же иначе, ведь мы чувствуем именно то, что чувствуем. Однако в действительности некоторые из них не имеют к нам никакого отношения — они стали частью нас помимо нашей воли.

Мы живем чужими чувствами, даже не замечая этого, и потому очень важно научиться их распознавать и не позволять им влиять на нашу жизнь.

Мы учимся чувствовать

Эмоции входят в нашу жизнь с самого рождения. Дети чувствуют радость и нетерпение, любовь и нежность, печаль и гордость, но, в отличие от взрослых, не видят непосредственной и однозначной связи между ситуацией и эмоцией, ею порождаемой, — иными словами, они не знают, как интерпретировать собственные чувства.

Самый простой пример: ребенок споткнулся и упал, ему больно. За этим ощущением могут последовать самые разные реакции: возможно, малыш испугается, рассердится, расплачется или даже улыбнется. «Какая эмоция в итоге будет связана в его сознании с болью, как именно он станет выражать ее, зависит от других людей, — объясняет Сергей Баклушинский. — Ребенок учится этому. Он внимательно наблюдает за матерью, чтобы понять ее реакцию, и подражает ей. Если мать беспокоится, он начинает плакать, если улыбается, отвечает улыбкой». Это очень важные уроки, во время которых на всю жизнь закладываются модели выбора эмоций. Ребенок «считывает» мимику, позу, жесты взрослого, определяет его реакцию по бледности или румянцу на лице, даже по изменению сердечного ритма. Так он учится понимать эмоции взрослых и выбирать собственные.

7-летняя Даша панически боялась чем-нибудь заболеть. Она отказывалась гулять, в школе то и дело бегала мыть руки. Но даже очень чистые игрушки пугали ее — девочке казалось, что они буквально кишат микробами. «Во время психотерапии выяснилось, что Дашина мама, врач, женщина властная и жесткая, постоянно говорила с дочерью об опасности разных болезней, — рассказывает детский психолог и арт-терапевт Наталья Архангельская. — В детстве она сама много болела и не хотела, чтобы дочь повторила ее судьбу. Микробы на рисунках Даши выглядели как агрессивные чудовища — нам пришлось работать несколько месяцев, прежде чем они превратились в добродушных зверьков».

Когда родители активно реагируют на какую-то ситуацию, как бы ни старались они скрыть свои эмоции, дети все равно запомнят и усвоят их уроки. «Мы можем не говорить вслух о своих страхах, но дети всегда чувствуют наше состояние и бессознательно копируют эмоциональную реакцию на то или иное событие», — комментирует психолог Мария Максимова. «Ребенок узнает, что машины опасны, не из мультфильма о правилах дорожного движения, а по тому, как напрягается рука взрослого, который ведет его через улицу», — добавляет психотерапевт Екатерина Михайлова.

С раннего детства мы получаем от своих родителей определенный «набор» эмоций, которым бессознательно будем пользоваться в дальнейшем.

Свои или навязанные

Иногда окружающие просто вынуждают нас испытывать те или иные чувства. Так бывает, когда ребенок обязан радоваться поездке к строгой бабушке или выходным, проведенным с мачехой или отчимом, которых он не любит. Боясь разочаровать близких, ребенок так часто и так демонстративно проявляет свою радость, что в конечном итоге и сам забывает, что же он чувствует в действительности.

«Одна из самых распространенных ситуаций, в которых возникают навязанные эмоции, — появление в доме новорожденного брата или сестры. Нередко для старшего младенец — конкурент, крадущий у него часть родительской любви, — считает Сергей Баклушинский. — Поэтому старшие дети так часто испытывают гнев и агрессию по отношению к младшим, в то время как родители упорно настаивают: ты его любишь. Именно тогда возникают ситуации, о которых мне рассказывают уже выросшие пациенты: «Я так любила своего младшего братика… Только все время его роняла».

«Когда мы сталкиваемся с противоречивыми чувствами (например, с любовью и ненавистью к одному и тому же человеку), возникает острый внутренний конфликт, — добавляет Мария Максимова. — Чтобы разрешить его, эмоция, вызывающая наибольшее напряжение, автоматически загоняется в бессознательное, так что человек перестает ее ощущать». Этот психологический механизм называется «вытеснением». С одной стороны, он помогает сохранять внутреннее равновесие. С другой — вытесненные сильные эмоции служат идеальной почвой для возникновения невротических расстройств.

Они кажутся правдивее, чем есть

Ложные эмоции стали причиной серии судебных исков, возбужденных в США взрослыми дочерьми против своих уже немолодых отцов и других родственников-мужчин. Все эти женщины проходили психотерапию и во время сеансов «вспоминали» о сексуальном насилии, которому якобы подверглись в детстве. Каждая из них была убеждена в своей правоте, потому что могла восстановить в памяти такие сильные эмоции и яркие физические ощущения, которым невозможно было не поверить. Более того, в факт инцеста безоговорочно верили и их психотерапевты, однако позже в ходе судебных процессов выяснялось, что в большинстве случаев никакого насилия не было.

Одна из особенностей эмоций в том, что они могут возникать в ответ не только на реальную, но и на воображаемую ситуацию, что никак не сказывается на силе и искренности переживаний. «Мы считаем, чем ярче воспоминание детства, тем оно правдивее. Но это не так. Для ребенка не существует четкой границы между реальным миром и фантазией, — объясняет этот психологический феномен Сергей Баклушинский. — Наши фантазии также сопровождаются очень сильными эмоциями».

«Ребенок проходит в своем развитии стадию любви к родителю противоположного пола, — продолжает Мария Максимова. — Возвращаясь в прошлое на сеансах психотерапии, эти женщины выдавали свои тайные детские мечты за реальность. С другой стороны, скорее всего в детстве эти пациентки действительно подвергались насилию со стороны взрослых. Пусть не физическому, но не менее болезненному — эмоциональному».

Дети, живущие в семье, где есть какая-то недоговоренность или тайна, всегда чувствуют это. «Почему-то меняются выражения родительских лиц, внезапно обрывается невинный, казалось бы, разговор, и у ребенка тут же возникает ощущение, что здесь что-то не так», — говорит Екатерина Михайлова. Дети часто склонны относить напряжение и негативное настроение в семье на свой счет, а потому болезненное ощущение недосказанности может привести к тому, что ребенок припишет себе то, чего он не делал.

Сергей всю свою жизнь испытывал стыд и чувство вины: он был уверен, что когда-то совершил насилие над маленькой девочкой. В 36 лет он решился поговорить об этом с матерью и узнал, что в их семье действительно была жертва насилия — его тетя, а в роли насильника выступил его отец. Эти события произошли за год до рождения мальчика, и в его присутствии о них никто никогда не упоминал, однако семейная драма наложила отпечаток на отношения в семье. Подростком Сергей чувствовал, что от него скрывают что-то нехорошее, и решил, что мрачный семейный секрет связан с его личной историей.

«Ребенок воспринимает и присваивает эмоции родителей и близких, а затем строит на их основе собственные версии произошедшего. Наше прошлое передается через эмоции, которые мы воспринимаем в детстве, а позже считаем своими, — говорит Екатерина Михайлова. — Поэтому так важно быть осторожными в оценке давних событий: эмоциональная уверенность в перенесенной травме может свидетельствовать о том, что подобное событие действительно имело место, но при этом совершенно не обязательно, что оно случилось с нами или даже на нашей памяти».

От «чужих» эмоций можно освободиться

Мы считаем все живущие в нас эмоции своими потому, что они сопровождают нас всю жизнь и мы к ним привыкли. Но у «заимствованных» эмоций есть свои отличительные особенности. «Одна из них — избыточная яркость, слишком острая реакция на пустяковую, казалось бы, ситуацию, — поясняет Мария Максимова. — Вторая черта «чужих эмоций» — клишированность и стереотипность: попадая в одинаковые ситуации, человек всегда реагирует на них абсолютно одинаково. И наконец, третья их примета — нелогичность: когда мы не можем объяснить причину вспышек гнева, страха, чувства одиночества, однако регулярно переживаем эти эмоции, скорее всего они нам навязаны».

Велико искушение переложить ответственность за собственные «неправильные» и «неудобные» чувства на других и объявить их «чужими», не имеющими никакого отношения к нам самим. «Но эмоциональный «профиль» личности — это сложное переплетение врожденных особенностей психики, личной истории, воспитания, моделей взаимодействия с людьми, — объясняет Мария Максимова. — За годы жизни он меняется и становится неповторимым. Так что на нашу эмоциональность в равной степени влияют как опыт, так и генетика».

В наших силах избавиться от переживаний, которые на самом деле нам не принадлежат. Переосмыслив событие, изменив угол зрения, мы меняем и свое отношение к ситуации, а значит, она начинает вызывать у нас совсем другие чувства. Что мы выберем — гнев, страх или спокойствие, зависит исключительно от нас.