Надя

Он был отважным летчиком, она - не молодой матерью одиночкой; он рассказывал ей о бескрайнем, голубом небе и самолетах, она заворожено слушала его, сидя в своей маленькой комнатушке в коммуналке, и ждала из школы дочь Катю. Он клялся ей в любви, она ему верила; он улетел на самолете, она наступила на те же грабли.

Пятилетняя Надя всегда верила, что папа вернется. Она любила смотреть на небо и представлять, как он прилетает, сажает ее на крыло и дарит целую коробку шоколада. Когда бы она подросла, он бы взял ее с собой облететь вокруг света. А мама наоборот, уже никого не ждала и завела зеленого ползучего любовника из стеклянных бутылок. 

Однажды маму забрали. Катя сказала, что мама плохо себя вела последнее время и ее забрало на перевоспитание государство.

- А когда маму вернут? 

- Не знаю, зависит от нее. 

- Я хочу к маме. - простонала Надя 

- Пока нам нельзя к маме. 

- Интересно, что это за место. Там должно быть много углов, чтобы ставить туда провинившихся. Я не хочу, чтобы мама стояла в углу, может она просто скажет, что больше так не будет и ее отпустят? 

- Нет. Так нельзя. - строго сказала Катя, ей почему-то не понравилась идея Нади.

Старшая сестра была не злой и не доброй, она вела себя практически равнодушно с младшей, никогда ее не ругала и никогда не проявляла признаков любви, только иногда прижимала к себе, увидев слёзки на маленьких глазках. 

Когда они остались одни, сестре стало в тягость кормить двоих на получаемые на работе гроши, но даже тогда она не злилась. Чтобы не происходило в ее жизни, Катя вздыхала и говорила:"Значит так надо". Эти слова были неприступной крепостью для любой несправедливости, жестокости и даже для любой надежды.

Но Надя все равно мечтала, чтобы поскорее вернулся папа и привез им что-нибудь вкусное. Она мало общалась с другими детьми и редко выходила на улицу. Однажды она увидела двух прекрасных женщин, они были одеты совсем не так как остальные, у них были яркие платья украшенные пуговицами и лентами. Таких платьев Надя никогда еще не видела, хотя была уверена, что все платья, все пиджаки, все брюки и все юбки штампуют на одном и том же конвейере, а отличающиеся от остальных вещи считались браком и отдавались работникам. Но эти платья нельзя было назвать браком, они были прекрасны, как два лебедя, плывущие среди серых уток. Придя домой, Надя набрала у соседей лоскутки и обрывки ткани, вооружилась иголкой и стала сшивать их в аккуратные полоски, которыми завязывала волосы или раздавала тем же соседям.

Был вечер, когда Надя сшила очередную ленту из синих и голубых лоскутков и по-всякому примеряла ее на себе. Открылась дверь и вошла Катя. Она была не одна, за ней шел мужчина в костюме. Он осторожно разглядывал комнату, будто никогда в таких не был, его рука, до этого обнимавшая талию сестры, соскользнула в карман брюк. Сестра была в хорошем настроении, она взяла Надю за руку и отвела на кухню, взяв с собой ткань и нитку с иголкой.

-Подожди немного здесь. И сшей мне ярко-красную ленточку. 

-Хорошо. А зачем? Что-то случилось?

Катя улыбнулась и впервые поцеловала ее в лоб. В этот миг вместо веселой сестры показалась уставшая, загнанная сестра, с тусклыми пустыми глазами и дрожащим ртом. Она опустила глаза, глубоко вздохнула и снова улыбнулась:

-Все хорошо. Просто подожди тут, мне надо уладить кое-что. 

Надю этот ответ не устроил, она не любила, когда в их комнату заходили даже соседи, а тут какой-то незнакомец, да еще в дурацком черном костюме. Надя отрыла красные кусочки ткани и начала их сшивать. Сестра ушла.

Из комнаты слышалось какое-то мельтешение и скрип, как будто туда набежала куча маленьких крысят-непосед. Когда сестра вернулась, у Нади были уже две красных ленточки: для сестры и себя. На этот раз старшая не пряталась за улыбкой. Не поднимая глаз она сидела рядом с Надей и в конце концов расплакалась. Соседка, зашедшая на кухню, взглянула на нее и фыркнула, но этого никто не заметил, тогда она, злобно бормоча, ушла обратно. На следующий день Катя принесла одежду и обувь. И хоть они выглядели серо и скучно, как тот незнакомец, зато были новые.

Весна. Все расцветало. Сестры с красными ленточками шли за руку. Во дворах бегали мальчишки и гоняли облезлых котов, торопливые работники расступались и, казалось, улыбаются и кивают им. Надя слышала музыку и даже могла разобрать слова, эта песня лилась с веток деревьев и чердаков домов. Они подошли к маленькому двухэтажному дому, сестра села с Надей на крыльцо и посмотрела на небо:

- А я видела твоего папу. 

- Он красивый? 

- Да. Очень. 

- Хороший? 

- Конечно. Однажды он подарил мне мороженое. Это было мое первое мороженое. 

- А своего папу ты видела? 

- Нет. 

-А хочешь? 

- Нет. 

- А я своего очень хочу увидеть, и он обязательно вернется, потому что я думаю о нем. На нашу встречу я одену самое красивое платье, которое сошью сама. 

- Красиво.- сестра перевала глаза на Надю, которая до сих пор смотрела на небо- Есть хочешь? 

- Да. 

- Тогда сиди тут, сейчас пирожков куплю и вернусь.

Она наклонилась и поцеловала ее в лоб. Надя не отводила глаз от неба, ее поглотили мечты о встрече с папой. Сестра не стала ждать ответа и ушла. 

Надя все сидела и ждала Катю. Дверь около ступенек открылась и оттуда выглянула пухлая женщина в фартуке.

- Чего это ты тут сидишь? 

- Сестру жду, она за пирожками пошла. 

- Ну, ну.- ухмыльнулась женщина и нырнула обратно.

Прошло несколько часов, сестра не возвращалась. Тем временем из дома вышла большая группа детей. Они были сиротами и жили в детдоме. Воспитательница предложила Наде пойти с ними пообедать, но Надя настаивала на том, что будет ждать сестру. 

Время шло, а сестры не было видно. Наступил вечер. На улице похолодало, песня исчезла. Из двери опять вынырнула женщина в фартуке.

- Я жду сестру!- предупредила ее Надя. 

- Хорошо, я не возражаю, просто на улице уже холодно, а ты наверно проголодалась. Можешь дождаться сестру у нас, в тепле, к тому же сейчас все ужинают, ты тоже можешь.

Надя встала и подошла к двери. Последний раз окинув взглядом улицу, она вошла в дом.