Начало

Василий закрыл глаза. Это было сигналом того, что можно приступить к исполнению приговора о его смертной казни. Он хорошо знал процедуру: сейчас по его венам через катетер течет обычный физраствор, но уже через пару минут он сменится смертельным коктейлем, а еще через 10 минут тюремный врач будничным голосом будет констатировать его смерть.

«А ведь завтра я снова попаду в газеты», - вдруг подумал Василий. Перед его глазами промелькнул один из будущих заголовков газет «Вчера на закате был казнен литературный маньяк, эмигрировавший из России. Он зверски убил 7 девушек из русскоязычной среды эмигрантов за плохой вкус в литературе и за нелюбовь к его ужасной поэзии».

«Так, стоп. Это же последняя минута моей жизни. Мне нужно подумать о чем-то высоком. Как там было в «Идиоте» Достоевского? Ааа..Знакомый князя Мышкина распланировал свои последние 5 минут перед казнью: две минуты на то, чтобы проститься с товарищами, две минуты, чтобы подумать о высоком и решить, что же с ним будет после казни и минуту, чтобы последний раз вокруг себя поглядеть. Правда у меня уже нет этих пяти минут..

Но как можно говорить о том, что убивать людей – это плохо и при этом самим убивать людей за то, что они убивают людей?» в ярости подумал Василий, - это же настоящее предумышленное убийство». Эта мысль не давала ему покоя с момента заключения. Ответ на этот вопрос он не смог получить ни у тюремных надзирателей, ни у Капеллана, ни у журналистов, которые приходили брать у него интервью. Не услышал он ответ на этот вопрос и сейчас.

10, 9, 8, 7, 6, …

В глазах Василия потемнело..

Он не знал, сколько прошло времени, когда к нему снова вернулось сознание. «Ну вот. Проклятые америкосы даже казнить не могут с первого раза!» - мрачно подумал Василий. Но внезапно он понял, что лежит в теплой мягкой постели. Через открытое в спальне окно он увидел пылающую огнем листву деревьев. Василий давно не видел такой прекрасной золотой осени.

«Ээ..Я что - раю? Вот так накосячили» - весело подумал Василий, нежась в постели. Ему стоило огромных усилий пошевелить пальцами на левой ноге, как будто тело было чужим и нужно было время, чтобы привыкнуть к нему. Наконец, он встал и подошел к зеркалу.

«Чтоооооо? Кто ты такой, твою мать?!» - громко заорал Василий, увидев свое отражение. Но оказалось, что крик не мог вырваться наружу, как будто Василий был заперт в бункере глубоко под землей.

В зеркале на него смотрело интеллигентное мужское лицо. На нем уже глубоко отпечатались следы пережитого жизненного опыта. И только голубые пронзительные глаза смотрели на него с детским любопытством.

«Что это? Где мой прекрасный римский нос, черные как смоль волосы и потрясающие глаза оливкового цвета?» - Василий схватился за лицо и в панике продолжал щупать его в надежде, что оно окажется просто искусно сделанной маской.

«Так, надо успокоиться. В любом случае, это же явно лучше, чем компания земляных червей. Посмотрим, что будет дальше».

«Какие носки мне погладить?» - раздался задумчивый голос в его голове.

«Издеваешься? Погладить? Носки?! Какие?» - Василий не мог сдержать смех. «Так эта голова еще и разговаривает! Но похоже, что меня она не слышит. Интересно. Ну пойдем погладим твои носки, чудовище».

Между тем Иннокентий как ни в чем не бывало собирался на работу, даже не подозревая, что в последний день бабьего лета, у него появилась такая чудесная компания как очаровательный Василий, и что его жизнь уже не будет прежней.

Он как обычно зачесал волосы на пробор, погладил носки и стрелки на брюках, надел темно-синий галстук и классический серый костюм в тонкую полоску.

«Нехорошо. Похоже, что я сегодня опоздаю на 5-10 минут. Странно. Я всегда просыпаюсь в одно и то же время и никогда не опаздываю» - с тревогой подумал Иннокентий, взглянув на часы, и поспешил на работу. На выходе из подъезда он столкнулся с какой-то эффектной дамой в бирюзовой шляпке и его уши запылали огнем от дикого смущения.

«О, боже! Ну все понятно! Я не в раю, я же в аду! В качестве наказания меня заперли в теле этого старого задрота» - взвыл Василий.

Так начались его серые бесконечные будни в обществе «чудовища Кеши», как нежно называл его Василий. Как мы знаем, жизнь Иннокентия не отличалась большим разнообразием и яркими событиями. Почти всегда он существовал в состоянии автопилота, изредка выпадая в реальность не по своей воле.

Василий большую часть дня спал, а потом и вовсе начал впадать в депрессию. В один из таких дней он смиренно смотрел с Иннокентием старый американский фильм «Привидение». После того, как он увидел сцену, где опытный призрак учит новобранца двигать предметы в мире живых людей, ему пришла в голову логичная мысль, что он тоже сможет научиться управлять телом Иннокентия.

Василий в нетерпении приступил к тренировкам. Спустя неделю упражнений ему удалось вырубить Иннокентия на целую минуту. Причем тот даже не помнил этого момента. Это была минута настоящего триумфа Василия.

Через месяц он уже мог контролировать тело Иннокентия в течение нескольких часов. В тот вечер он сразу устремился в бар и продегустировал все местные коктейли, не побрезговав и женской линейкой: пина колада и клубничный дайкири прекрасно завершили этот незабываемый вечер. На следующее утро голова Иннокентия раскалывалась от похмелья. Он списал это на перепады атмосферного давления, весь день страдальчески глотал таблетки от головной боли и литрами пил минералку.

«Мда, не повеселишься с тобой особо», - грустно подумал Василий, который привык к постоянному фейерверку острых ощущений и ярких эмоций в своей прошлой жизни. На него снова стала накатывать депрессия. Его раздражало в Иннокентии все: и его однообразная скучная жизнь с ненужными обязательствами, которые Иннокентий сам наложил на себя (чтобы не дай бог не начать жить нормальной жизнью), и отсутствие друзей, и проблемы в общении с женщинами, которые просто шарахались от него. Но больше всего Василия бесила в Иннокентии его дикая нелюбовь к поэзии. Несмотря на то, что тот много читал каждый день, к поэзии он относился с редкостным пренебрежением, совершенно не воспринимая ее как вид искусства. Он совсем не мог ни чувствовать, ни понимать поэзию, какие бы прекрасные стихотворения не подкидывал ему Василий.

Последней каплей стало, когда Василий подложил на столик Иннокентию сборник стихов с самыми любимыми своими работами разных лет. Неожиданно для себя Василий нашел его в книжном магазине за углом. Очнувшись, Иннокентий взял книгу в руки и полистав несколько страниц с удивлением воскликнул: «Где я мог взять такую мерзость? Совершенно бездарная вещь даже для поэзии».

Мозг Василия сразу же накрыла пелена боли и отчаяния. Такую невыносимую боль он чувствовал перед каждым убийством, которое он совершил. Он знал только одно лекарство, которое могло бы избавить его от страданий.

Василий снова вырубил Иннокентия и побежал на кухню. Он долго рылся в ящиках, прицениваясь к каждому ножу, который он вытаскивал из них один за другим.

Наконец, он нашел то, что искал – большой кухонный нож, которым пользовался Иннокентий для разрезки стейка. Василий проверил пальцем остроту его лезвия.

Еще несколько секунд Василий примеривался и наконец занес нож для удара…

Продолжение следует

© Аня Муштакова