Мысли

Темнота такая густая, что сквозь нее ничего не видно. Ни окон, ни двери, ни очага или свечи, но Дань Хэн уверен, что это не его комната. Слишком вокруг сыро, и воздух спертый. Откуда-то четкая уверенность, что если вытянуть руку, она нащупает сырую стену.

Чуткий слух улавливает движение совсем рядом, но отреагировать он не успевает, в следующую секунду холодные руки хватают за шею, сжимаются, давят так, что дышать становится сложно. Воздуха не хватает, грудь горит огнем, он выгибается, трясет головой, но сбросить с себя неизвестного не может. Внутри закипает ярость, и он знает, как легко избавиться и от давящих рук, и от того, кто на него напал. В нем все еще пульсирует источник силы его предков. Она всегда рядом. Нужно только протянуть руку…

Дань Хэн действительно тянет руку, но вперед, преодолевая пугающее по силе сопротивление. Чувство опасности и страха не лишает рассудка, но придает сил, и он ломает сопротивление. Вцепившись в чужие холодные руки, он резко отдергивает их от себя, и тяжело дышит, вглядываясь в темноту. А она рассыпается осколками. Тишину прорезает отчетливый звон разбитого стекла. И прямо перед лицом возникают глаза, алые, жуткие и почему-то очень знакомые. Вечность разделяется на кусочки мгновений, невидимые часы бесконечно долго совершают одно движение секундной стрелки. И потому стоит моргнуть – а рядом уже никого нет, и присутствие его уже не ощущается. Да и само место…

Дань Хэн открывает глаза, часто дыша и пытаясь прийти в себя. Воздух снова спертый и холодный, дышать трудно, но теперь он на своей кровати, в окно светят белые звезды, а длинные тени играют кляксами на стенах. Тело, слишком напряженное, все еще сотрясает легкая дрожь.

Это кошмар. Просто кошмар. Такое бывает… такое уже было не раз. Дань Хэн судорожно вытирает пот с холодного лба и кутается в теплое одеяло. Спать больше не хочется, но думать не хочется еще больше. Все утром. Не когда ночь гасит трезвомыслие и наделяет страхами, от которых едва успел с таким трудом избавиться.

А днем он снова гуляет по городку. Знакомится с его обитателями, преодолевая их страх и суеверность, даже помогает восстановить небольшой фонтан на главной площади. Вечерами с ним вместе по улицам иногда расхаживает его новый знакомый, Блэйд, и они обсуждают самые разные, подчас странные темы.

Странный и сам Блэйд. Немногословный, на часть вопросов не отвечает, деликатно отмалчиваясь, а другие ответы полны неоднозначностей. Он словно намеренно выкладывает для Дань Хэна тропинку к определенным выводам, и чем дальше они заходят, тем меньше это нравится. У него по-своему чудовищная логика, полная допущений и жестких углов, и все чаще Дань Хэн рассуждает, что же сделало его таки.

Этот человек стал единственным, с кем за неделю удалось сблизиться, но его общество слишком уж неоднозначно на Дань Хэна влияло.

Они вместе гуляли под фонарями в сгущающемся вечернем тумане, слушая тревожный крик ворон на невидимых деревьях за спиной. Сидели на лавке у храма, обсуждая концепцию вечности – как хорошо, что годы учебы в столице подарили и несколько занятий по философии, и тема его не слишком удивила. Осматривали руины другого храма на окраине – а что же его разрушило, интересно? Дань Хэн опускал голову, не желая продолжать тему. Ответ у него был, неприятный, тяжелый, известный ему еще с детства. Когда-то, еще до строительства особняка семейства охотников, вампиров держали именно там. На святой земле, в окружении множества реликвий и серебряных цепей, они погибали друг за другом, пока одному не удалось сломать замок и вырваться на свободу. Тогда убили немало охотников, а храм был разрушен.

В таверну они больше не ходили, как и в другие шумные места. Кажется, Блэйду не очень нравилось общество других людей. Или же он просто предпочитал поговорить наедине. Хотя не сказать, что он вообще был многословным… только порой чрезмерно резким, да и темы его иногда были такими… странными?

– Что ведет тебя вперед?

Дань Хэн хмурился, искоса посматривая на человека, который следовал рядом. Вечерний ветер играл в длинных волосах, а они почему-то совсем не путались.

– А почему тебя это интересует?

– Потому что меня интересуешь ты?

И этого хватало. Знать, что Блэйд не видит в нем продолжение живой легенды, а действительно хочет проводить с ним время. С ним, не с его тенью, его печальной славой.

– Желание быть по-настоящему свободным.

– От чего?

– От вещей, которые я не совершал. От слухов, обязанностей и того, что местные зовут кармой.

– Ты в нее не веришь? Во что вообще ты веришь?

Хороший вопрос, думал Дань Хэн, но его себе он уже задавал, когда впервые заглянул в храм. И ответ тоже успел найти.

– В себя. Это самое разумное, что остается. В свои силы и право выбирать любой путь.

Блэйд не отвечал, он вообще больше спрашивал, иногда вставляя едкие комментарии. По ним Дань Хэн догадался, что ему довелось пережить нечто ужасное и несправедливое. Нечто, способное изменить характер и сущность.

Он говорил странные вещи. Да что там, он их делал. Он смотрел так, что по коже бежали мурашки. Он не позволял себя разгадать, но бросался сотнями загадок. Он… словно и не существовал вовсе, настолько неуместным он казался. Но эта мысль развеивалась под пристальным взглядом и неизменным вопросом:

– Что-то не так?

И Дань Хэн качал головой, слишком вежливый и отчаявшийся, чтобы заподозрить в необъяснимом.

– Нет, все в порядке.

Этот человек действительно умудрился стать его другом за неделю.

А ночью снова были кошмары. Не постоянные, но уже неприятно зациклившиеся, потому что показывали ему одно и то же.

Алые глаза. Темный силуэт, чернота во тьме. Эхо тихого смеха в звенящей тишине. Ощущение пристального взгляда. Холод… пробуждение.

Ну, теперь еще и душащие его руки.

Слишком много совпадений, и они все больше ему не нравятся. Восстанавливать мир из руин так сложно, ему не хочется снова возвращаться к тому, с чего он начинал.

Родители, которые погибли, отправившись на «охоту» за очередной нечистью. Маленький Дань Хэн, который никак не мог пережить случившееся и сбежал из дома сразу, как только получилось. Отрицание собственных способностей и ненависть к той искре силы в груди, которая делала его особенным. Убеждения, что желания и целеустремленности достаточно, чтобы все изменить. Желание тишины и обновления.

Косые взгляды и шепотки за спиной. Робкое «ну вы ведь крови охотников, вам тоже нужно сражаться». Желание показать им, как все на самом деле обстоит, а не сбежать. У него нет никаких обязанностей перед этими людьми, он такой же, как они и способен жить их жизнью, без сражений, жестокости и серебра. Вот и все, что хотелось ему сейчас. Это так много?

– К тому же, никаких вампиров здесь больше не существует, – упрямо заявляет он Блэйду.

Тот смотрит долго, внимательно, так, что невольно сомневаешься в собственных утверждениях. А точно не существует? Может, они где-то прячутся?

– Если они еще и есть, то где-то далеко, – вздыхает он.

Ответа снова нет.

– Я не хотел бы иметь с ними никакого дела.

– А они с тобой?

Теперь молчит Дань Хэн.

Действительно.

Чем больше он думает, тем больше видит. И пока сам не понимает, где ошибка, а где реальность.

Все больше картин талантливо выуживается из его прошлого, и все об одном. Обитая цепью дверь в подвал остается надежно запертой. А его новый друг продолжает показываться каждый день исключительно на закате.