Мяу

Открывается дверь с протяжным и режущим скрипом, когда некто входит, держа молодую девушку уже не на руках, а таща за ногу. Грязные и пыльные ступени заливает светом, освещая путь. Выключатель находится внизу, а потому дверь пока придётся оставить открытой. Вряд ли кто-нибудь зайдёт, не считая таких же странных типов, как этот мужчина.

Кто-то спускается, держа стройную ногу за лодыжку и не обращая внимания на мягкий стук снизу, который слышится каждый раз, когда голова падает на ступень. А через ещё пару-тройку ступенек появляется красное пятно, растягивающееся следом за головой девушки.

Помещение оказалось небольшим. У стен стоят железные столы, а над ними ножи: от маленького скальпеля до гигантского разделочного топора. Всё сверкает на свету из открытых дверей, ослепляя взор. Чуть ли не кинув девушку на стол, мужчина быстро сбегал до дверей, параллельно с этим взяв топор и включив свет в помещении.

Как только спустился, так сразу услышал болезненный стон бедняжки, которая явно не ожидала, что вместо тëплой и мягкой постели она окажется на холодном столе. Еë оглушили так, что она наверняка забыла о том, что случилось за весь день и почему она здесь. Мужчина на это только усмехнулся, срывая с глаза повязку, которая очень мешает тем, что просто раздражает.

Медленными шагами он мучительно долго направляется к ничего не понимающей девушке, которая, явно паникуя, резко поднялась, схватившись за голову. Как только её взор упал на уже знакомого ей мужчину, она широко раскрыла глаза, опуская глазки вниз, на топор, в чью деревянную рукоять ещё давно впиталась чужая кровь.

Девушка тут же закричала и хотела было рвануть отсюда куда подальше, но ей не позволили — мужчина тут же схватил её за руку и грубо вжал в стол, оперевшись коленом между её ног. Мужчина только хихикнул на это, крепко держа сильной рукой хрупкое женское плечо, сдерживая желания до неприличия быстро всё закончить, ударив топором по голове. Нет, слишком рано. Он хочет продлить своё удовольствие, удовлетворить свою садистскую натуру. А девушка, яро желая выжить и убежать отсюда целой и невредимой, брыкается, извивается и пинается. Такие буйные личности несколько выматывают, а потому мужчина просто усаживается на таз девушки, слыша, как она тут же пищит и хрипит от тяжести, что давит на кости и органы.

Руки устали держать топор, а потому его просто втыкают в стол рядом с головой девушки, которая моментально замерла, с выпученными от ужаса глазами смотря на мучителя. В них так и читается глупая надежда на то, что выберется отсюда живой, пока перед ней лицо исказилось в жуткой улыбке. Губы её дрожат, а в глазах накапливаются слëзы, стоило ей ощутить, как грубая мозолистая ладонь опускается под её летнюю футболку, с болью ощупывая каждый сантиметр стройного тела. Мужчина присвистнул и снова посмеялся, свободной рукой расстегнув две верхние пуговицы рубашки и перевалив весь вес на грудину, не давая жертве сделать хотя бы одного вдоха.

Его интересовало не лицо молодой девушки, не её стройное тело, а то, что было внутри неё. То, без чего ни она, ни другой человек не смог бы нормально прожить. Хочется поскорее распробовать на вкус такой труднодоступный деликатес — человеческая плоть.

Рука потянулась за топором, воткнутым в стол. Бедняжка тут же залилась слезами и вновь начала брыкаться, кричать. Да уж, вот ведь неугомонная девица, всё никак не примет свою участь. Её желание жить не только раздражает, но и распаляет.

Он хватает девушку за предплечье и, вынув топор из стола, подносит остриё лезвия к внутренней стороны запястья, тут же слыша, как она всхлипывает своим тоненьким голосом:

—Пожалуйста, нет, не надо, — её худая рука напрягается в кулаке, и единственная мысль, которая пронеслась в голове у мужчины, так это то, что, к сожалению, мяса будет мало.

Она высказала не так уж много полезного. Даже не найти, что сказать ей в ответ. Мучитель часто слышал, как люди вопят под ним, умоляя прекратить и предлагая всё на свете, лишь бы снова жить в тепле и уюте.

Только вот поддержать диалог, пускай и бессмысленный, хочется.

—Милая моя, пути назад нет, — голос у него тягучий, нежный, что не вяжется с происходящим. Он сжимает руку трепыхающейся девицы, с интересом склонив голову набок. — Так что терпи. Я напьюсь тобой сполна.

И что-то в этой фразе было такое, что она замерла. Хотя, наверное, замерла она, когда заметила блеск лезвия у собственного запястья.

Мужчина игриво и без лишнего давления проводит лезвием от запястья до сгиба локтя. Из вскрытой раны тут же полилась горячая кровь, а девица снова закричала. Больше от страха, чем от боли, бесконечно обливаясь слезами. Он вскинул руку, замахиваясь топором, а после послышался звук удара о мягкую плоть. Лезвие достало до кости. Тут же жертва истошно завопила, срывая голос. Кровь растеклась по столу, брызнула на рубашку и лицо. И по руке ударяют ещё раз, затем ещё, и только после этого среди сорванных криков послышался хруст кости. Теперь рука отрубленная держалась только на тонком слое плоти и кожи. Мучитель проскользнул лезвием и бросил руку на пол. Вторую руку он отрубил намного легче: всего лишь два раза взмахнул топором, и конечность летит к другой. Потом рассортирует, как надо, сейчас у него другое дело.

Девушка уже не кричит, а хрипит и обессиленно стонет. Рук у неё больше нет, что значительно облегчает работу, ибо никто не пытается больше оттолкнуть от себя; кожа её побледнела, а глаза проваливаются в глазницы. Всё пропиталось кровью: футболка умирающей, её чистые и светлые до этого кудри, штаны мужчины в области коленей. Больше его волнует сейчас то, что это надо будет убирать за собой. Но об этом позже.

Мужчина щупает пульс у шеи. Она мертва, и это, хоть и грустно, но неудивительно, ведь из неё вытекло довольно-таки много крови. Вздыхая с ноткой сожаления, что он не успел наиграться, маньяк слезает с таза мëртвой, после расстëгивает ширинку брюк, чувствуя в них тесноту.

* * *

—Ваш заказ, — монотонно и заученно мямлит невысокий мужчина.

Он берёт с подноса тарелку чего-то явно дорогого и ставит её посреди стола с хмурым выражением лица, а после разворачивается и уходит.

Каждый день одно и то же. Честное слово, он был бы рад проспать вечность, лишь бы не ощущать эту мучительную скуку. Хочется закурить. А ещё вколоть чего-нибудь в вену, но нет, с этим он давным-давно завязал уже и снова садиться на наркотики не собирается. Минутное удовольствие не стоит вечной ломки, а там ещё бонусом проблем с законом. Местной милиции совершенно наплевать на то, что творится в этом городе, но рисковать он всë равно не желает.

—Джозеф!

Из мыслей мужчину выводит его же имя, сказанное грубо и хрипло — коллега после болезни сильно охрип.

—Джозеф, я тебя уже пятый раз зову, — недовольно пыхтит коллега, и только сейчас Джозеф соизволил обернуться слишком медленно, будто бы всё ещё не вышел из раздумий. — Ты... ох, ëлы-палы, — интонация в мгновение меняется с недовольной на обеспокоенную. Джозеф уже знает, что он скажет дальше. — Чувак, ты выглядишь как труп. Ты вообще спишь?

Да, он спит. Но немного, бессонница часто одолевает, а если не она, то кошмары.

—Может, возьмёшь отпуск? Начальник, как только увидит тебя, сразу пнëт отсюда домой.

Джозеф отводит взгляд, коротко и часто кивает. Он почти не слушает говорящего, ибо речи его бессмысленны. Вряд ли они исправят ситуацию. В конце концов тот парень всё равно уходит принимать заказы, а из головы Джозефа сразу вылетели все его слова. Мысли о перекуре становятся навязчивее и навязчивее, наплывая с раздражением. Хочется прихлопнуть кого-нибудь этим подносом, а кого именно — неважно.

Но его снова кто-то окликает, но уже не по имени, а по приевшийся кличке «Официант». На бейджик никто и не смотрит. Проклиная всех в этом мире, Джозеф оборачивается и смотрит на рыжего юношу. А тот сидит с такой миленькой улыбкой, что аж тошно стало.

Джозеф подходит, бросив на мужчину презрительный взгляд. Они даже нормально не поговорили, а Джозеф уже его ненавидит, причём неясно за что. Вроде как симпатичной внешности юноша, чуть моложе него на вид: длинные рыжие волосы, за которые его вполне могут обозвать самыми нелестными словами и забить в какой-то мере подворотне перед тем, как насильно сбрить их; чистые голубые глаза, с хитрым прищуром выглядывающие из-под прядей длинной чëлки; доброжелательная улыбка, больше напрягающая, чем успокаивающая; миловидные черты лица. В голове промелькнул образ лисицы из сказок, которая манит своей красотой. Но в сказках все твердят об одном — лисам доверять нельзя.

Джозеф пришёл к выводу, что его просто раздражает смазливое лицо посетителя. Строить всемирные загадки и теории здесь он не собирается.

—Что будете заказывать? — без малейшей заинтересованности бубнит Джозеф, встретившись с посетителем взглядами.

—А что у вас есть?

Джозеф готов взвыть. Как же его достал этот вопрос, ответ он уже наизусть знает. Настолько часто у него это спрашивают. Но он остаётся с каменным лицом, перечисляя варианты блюд, которые блюдами трудно назвать. Скорее переработка дешёвых продуктов по высокой цене. Рыжий юноша замычал в раздумьях, и только после продолжительной паузы ответил, а Джозеф записал в блокнот.

Судя по ощущениям, близится нервный срыв. Ещё немного, и он перевернёт здесь всё вверх дном, а потом повесится на шарфе прямо у входа.

* * *

Обеденный перерыв. Наконец-то. Он ждал этого полдня.

Отойдя подальше от заведения, которое уже ему в кошмарах снится, Джозеф торопливо потянулся за пачкой сигарет в кармане и коробом спичек. Руки уже дрожат от желания покурить — сигарета чуть не вывалилась из пальцев на пыльный асфальт. Велика была бы потеря, денег всё-таки у него не так уж и много, чтоб сигаретами разбрасываться.

Уединившись неизвесть где, Джозеф зажал сигарету между зубами и, быстро проведя головкой спички об чиркаш, зажёг сигарету.

Первая затяжка оказалась самым приятным событием за весь день. Как будто он прогнал от себя всех демонов в голове, когда выдохнул дым, а вместе с дымом все проблемы растворяются в воздухе.

Сигаретный дым рассеивается, и уже знакомая персона появляется будто из ниоткуда. В миг настроение ухудшается.

—Сигаретка не найдётся? — спрашивает тот самый рыжий юноша, скрещивая руки на груди и склоняя голову набок, снова что-то высматривая с хитрым прищуром. Напрягает.

—У меня что-то на лице? — с язвительной интонацией. Джозеф достаёт из пачки ещё одну сигарету и передаёт её.

—Нет, просто черты лица знакомые, — многозначительно ухмыльнулся незнакомец, и Джозеф сделал шаг назад. Так, на всякий случай. — Даже слишком. У тебя, случаем, нет брата?

И что-то будто задело Джозефа, который тут же злобно скривил лицо и потушил окурок об каменную стену. А хотелось бы об это смазливое лицо.

—А тебя это ебать не должно, — моментально огрызается Джозеф, выдув дым прямо в лицо рыжему.

Под кашель на фоне Джозеф уходит отсюда, лишь бы не видеть этого человека снова. Ну не понравился он ему изначально, а этот всё лезет и лезет. Что за наглость? Вот делать ему больше нечего.

Чужая ладонь опускается на плечо, и Джозеф останавливается, размышляя над тем, вдарить ли этой прилипале в морду или всё же не стоит. Не успевает он огрызнуться, как его перебивают на полуслове:

—Арсений, рад знакомству, — протягивает рыжий руку, а эта довольная улыбка с лисьими глазами так раздражает, что сил уже нет. Они даже толком не пообщались, а Джозеф уже готов в могилу слечь.

—Ага, а теперь сгинь отсюда, — голос понижается, приобретая несколько пугающие нотки. Выражение лица спокойно, только вот озверелый взгляд говорит об обратном.

—Какой грубый, — с наигранной обидой говорит рыжий. — Я же просто познакомиться хотел...

—Знакомься на сайтах для пидорасов, а меня не трогай вообще, — перебивает его Джозеф и спешно уходит, чувствуя прожигающий спину взгляд.

Вот подсказывает интуиция, что с этим человеком лучше вообще не водиться. А интуиция ещё ни разу не подводила Джозефа.

Однако... Возможно, Джозеф переборщил слегка. Об этом он задумался на полпути, когда уже на приличное расстояние отошёл.

Обернулся и сощурился, вглядываясь в даль. Но никого там не увидел. Даже немного стыдно стало за то, что он был слишком груб. А уж тем более с незнакомым человеком.

Но вряд ли Джозефу что-то за это будет, кроме выговора, если начальство узнает.

Верно?