Можно ли управлять травмирующими воспоминаниями?

Связь между страхом и памятью интриговала ученых и клиницистов на протяжении десятилетий. Тем не менее, данные противоречивы. Некоторые исследования показали, что воспоминания о травмирующих событиях очень яркие, люди помнят очень многие детали, и со временем они не стираются из памяти. В других случаях воспоминания могут быть очень бедными и фрагментированными.

Когда событие особенно ярко и неожиданно, активируется миндалевидное тело. Иногда это приводит к «сбоям»: например, удовольствие от первого поцелуя окажется в вашей памяти намертво связанным с запахом определённого парфюма, и от этой устойчивой связи вы уже не сможете избавиться никогда

Что же происходит с памятью во время самой шокирующего события?

В головном мозге есть несколько систем памяти. У нас есть соматические воспоминания, например, как мы учились ездить на велосипеде, или слуховые воспоминания — как мы пели песни. И у нас есть более конкретные «декларативные» системы памяти, связанные с гиппокампом. Гиппокамп хранит память и о том, как и где мы припарковали автомобиль, и о том, что два плюс два равно четырём.

Но страх активирует другую систему — центр управления кризисными ситуациями нашего организма — миндалевидное тело. Миндалевидное тело (пара миндалевидных структур слева и справа от медиальной височной доли мозга), особенно активно участвует в эмоциональных воспоминаниях, таких как страх или удовольствие от пищи, секса и наркотиков (т. е. удовольствия исключительно физического происхождения). Когда событие особенно ярко и неожиданно, активируется именно миндалевидное тело. Иногда это приводит к «сбоям»: например, удовольствие от первого поцелуя окажется в вашей памяти намертво связанным с запахом определённого парфюма, и от этой устойчивой связи вы уже не сможете избавиться никогда.

Существует такое понятие, как память единичного испытания. «Если вы однажды убежите ото льва или увидите кого-то, съеденного львом, вы будете знать, что льва следует опасаться», объясняет Керри Ресслер, профессор психиатрии и поведенческих наук. Это знание отличается от знания, полученного при изучении фактов по книгам, а также других эмоционально не возбуждающих действий.

«Ваш мозг старается поставить в приоритет вещи, действительно важные для выживания, — поясняет Ресслер, — И лев куда убедительнее для него, чем сухие факты, напечатанные на бумаге».

Когда мы испытываем шокирующий страх, всплеск адреналина активирует связку «гиппокамп плюс миндалевидное тело», чтобы прочно запомнить все обстоятельства, приведшие к трагедии, в том числе предшествующие ей — вот почему некоторые люди помнят каждую подробность травмирующего события! Но почему другие люди помнят только отдельные эпизоды?

«Вспышки памяти»

Вспышки памяти отличаются от воспоминаний о более нейтральных событиях, и не потому, что детали в памяти сохранились лучше, а потому, что мы думаем, что они там есть

Страшные переживания не всегда оставляют подробные воспоминания. Элизабет Фелпс, профессора психологии и неврологии, интересовали люди с так называемыми «вспышками памяти» о событиях 11 сентября. Это не люди с посттравматическим синдромом, а «обычные люди, пережившие 11 сентября, такие же, как и большинство из нас», — говорит Фелпс. Она обнаружила, что страшные воспоминания были не так сильны, как предполагалось, и они поддаются изменениям.

Лаборатория Фелпс в Нью-Йоркском университете расположена недалеко от места событий. Детальный опрос, проведённый в течение нескольких недель после 11 сентября, а затем через год, два, и 10 лет спустя, показал, что «люди были уверены, что запомнили всё верно, в деталях». А именно: где они были в момент катастрофы, с кем, как впервые услышали о взрывах, что делали впоследствии. Выяснилось, что большинство воспоминаний о деталях потускнело со временем.

Это говорит о том, констатирует Фелпс, что вспышки памяти отличаются от воспоминаний о более нейтральных событиях, и не потому, что детали в памяти сохранились лучше, а потому, что мы думаем, что они там есть. «Когда случаются шокирующие события, люди склонны считать, что невероятно точно их запомнили», говорит она. Однако, большинство запомненных ими деталей неверно или неполно. На самом деле, детально запоминается только эмоционально-окрашенное событие, если же оно шло «фоном» — ужасно, но не угрожая непосредственно жизни — оно запоминается вовсе не так ярко и точно, как кажется свидетелям.

Перезагрузка

Появляется всё больше доказательств, что препараты, называемые бета-блокаторами, способны уменьшить поздние симптомы посттравматического шока, если своевременно будут введены

Если мы разберёмся, как проходят процессы запоминания и последующего поиска воспоминаний в памяти, мы сможем понять, как управлять памятью, стирая воспоминания о шокирующем событии целиком или в некоторых деталях. Временное окно для смягчения первоначальных шоковых воспоминаний составляет порядка шести часов. Существуют определённые фармакологические препараты, которые можно ввести пациенту в этот период, чтобы снизить запоминаемость события. Появляется всё больше доказательств, что препараты, называемые бета-блокаторами, способны уменьшить поздние симптомы посттравматического шока, если своевременно будут введены.

Известно, что этим способом пользуются израильские военные. Но исследователи предполагают, что даже за то короткое время, в течение которого воспоминания сохраняются на «жесткий диск» нашего мозга, они могут быть обновлены и смягчены.

Экспериментируя с крысами, учёные пугали животных определённым музыкальным тоном (ранее он был связан с ударами электрическим током), а затем вводил бета-блокатор. Даже после того, как бета-блокатор был выведен из крови, замораживающей реакции на страх в памяти мышей не осталось. Применив тот же подход на небольшой выборке людей, экспериментаторы установили, что несмотря на прошедшие, в среднем, 11 лет между шоком и экспериментальным вмешательством, даже после того, как бета-блокатор полностью был выведен из организма, шоковые воспоминания были ниже уровня посттравматического шока.

Обобщив всё, что мы знаем об этом механизме на данный день, кажется, что тонкая грань перепрограммирования памяти лежит в пределах досягаемости. «Люди не могут изменить своё знание о том, что произошло. Но их мозг способен «сместить фокус» непосредственно с травмирующего события в сторону деталей. Мы не можем стереть воспоминания, но можем попробовать спрятать их так глубоко, что достать их будет очень проблематично.« — подытоживают учёные.

Отправная точка

Когда дело доходит до страшных воспоминания, возможно, мозг избирательно подходит к сохранению данных. Чем больше мы узнаём о том, как и почему это происходит, тем ближе подбираемся к уменьшению влияния шока. Возможно, день, когда, чтобы избавиться от неприятного воспоминания достаточно будет съесть таблетку, уже не за горами.