#moto_girl
Paste traveller#moto_girl
Анон, как и раньше. Изучив ваши комментарии и просьбы продолжать от большинства, ловите. Первый залив ищите по хештегу, для Вас позаботилась. За критику спасибо, буду сокращать ненужное, стараться добавлять красок. Этот эпизод уже 18+ и с легкой неадыкватностью. Но Вам то не привыкать) Поняла, что идет долгая раскачка, но по мере взросления персонажа, будет происходить больше интересного. Так же жду Вашу критику, любые мнения приму и обдумаю. Как сказал кто-то из Вас, копирайтер хороший. Был опыт, что уж... Но хочу шагнуть дальше, развивать талант. С Вашего одобрения и помощи, конечно.
Глава 4.
Следующие 2 года жизни мной вспоминаются как самые ужасные. В 3 классе я оказалась в интернате. За 150 км от родного города. Одна. Среди чужих людей, нянечек и учителей. Да еще таблетками какими-то пичкали регулярно. Делили нас группами через класс. Например первоклассники с третьеклассниками вместе, двухклассники с четырёх... Типа психологический прием какой, чтобы мы могли друг о друге заботится.
Не знаю почему, но находится за забором этого заведения мне было труднее всего. Я слишком любила свободу. Я была дикая. Всем же до этого было срать что и я где. Я уже в садик сама ходила и гуляла по всему городу без присмотра. Отцу ж не до моего воспитания было. А тут закрыли за забор и хрен куда выйдешь. Даже поссать среди ночи отпрашивайся. Мой внутренний зверь грыз клетку и орал диким воем.
Неким авторитетом я среди сверстников конечно стала. Скорее наверно из-за страха. Я слишком бойкая была, бесстрашная, для меня даже на воспитателя кинутся в случае чего не было проблемой. Да еще и умудрялась такие грандиозные истерики закатывать, будь что не по моему. Часами могла сидеть на полу и орать истошным криком, игнорируя все вокруг. Если меня не успокоят лаской. Не хватало мне любви и внимания, хоть ты тресни.
Добрых воспитателей было мало. В основном жестокие суки, наглухо игнорирующие мои выпады. Оттащат в комнату, закроют, и сиди ори пока не охрипнешь.
На данный момент хорошо помню только одну нянечку - Валентину Александровну. Женщина под полтинник лет, не могла иметь детей, но очень их любила. И нас любила. Мне всегда казалось, что меня она любит больше всех. Среди всей массы нашей группы больше всего внимания я от нее получала. Наверно она прекрасно понимала, что именно родительской любви мне не хватает, чтобы быть нормальным ребёнком.
Я очень благодарна ей за это. Никогда не забуду ее имя и темные корни волос, выкрашенных в белый цвет. Даже портрет ей рисовала (а талант художника мне от отца достался бонусом наследственности). Половину волос чёрным закрасила, а концы желтым. Я ж не понимала тогда, что это не ее прическа крутая, а корни отросшие. Сейчас смешно. Ей наверно тоже было. Но приятно.
И трудолюбивая я была. Всегда во всем помогать готова ей. Одежду гладила всех детей за нее, стирать помогала, убирать. В тихий час вообще со временем начала отпрашиваться помогать по хозяйству.
Был на нашей территории мини коровник. А я как узнала, что можно вместо обеденного сна работать, так и напросилась. Ведра тягала, тележки с сеном возила. Ну правда, слишком я активный ребёнок, энергию девать то надо куда-то.
Была у меня подружка тогда, первоклашка, во всем пытаясь походить на меня. Тоже истерики закатывала в точности как я. Только упертости у нее было меньше и амбиций. Быстро сдавалась. И за мной хвостиком крутилась. Прости меня за дурной пример, Насть.
В нашем классе я была самым умным ребёнком. Да еще и когда только попала сюда, выяснилось, тут школьная программа упрощенная. То, что я выучила в обычной школе, мы начали проходить спустя несколько месяцев. Лафа.
Еще очень читать любила. В книгах пряталась от суровой реальности. Проживая жизни вымышленных персонажей. Поэтому я и пишу Вам тут свою историю. Начитанная же. Грамотная.
Скорость чтения у меня была даже не больше всех в моем классе, а среди ещё 2 старших. И библиотеку всю перечитала. Я там самым частым гостем была. Особенно хорошо запомнился смех работников, когда я, третьеклашка, захожу к ним и спрашиваю:
- Дарья Донцова есть у вас? - женщины сначала глаза выпучили, потом раскатились:
- Такое запрещено детям, только детские детективы бери.
Ну а я что? Что отец читал, то и я. Пример же дурной. Он детективы и я за ним в них погрязла. И не смущало меня, что там секс, кровь, насилие, убийства. Интересно же!
Глава 5.
Где-то в этот период я начала активно интересоваться запретным и таким манящим искусством как секс. Еще и впервые влюбилась в мальчика, своего одноклассника, Вову. Смуглый симпотичный парень с карими глазами. Он был тут местный, жил рядом, просто в школу ходил нашу, так как ближе. Домашний, так мы называли таких.
Ему правда девочка другая нравилась, на год старше. Но это не мешало Вове уединяться со мной в собственноручно построенном шалаше и трогать друг друга где детям неположено. А мое любопытство, а соответственно и интерес мой подруги подпевалы к изучению мужского организма, подбивал нас хватать всех пацанов и тащить в скрытые места. Мы, прячась от глаз воспитателей, раздевали мальчиков, трогали за маленькие члены и заставляли их тереться ими по нашим писькам. Даже в рот брали, так же взрослые делали!
Я помню, как поймав двух пацанов, чуть старше меня, мы пошли в шалаш. Тогда я начала смоктать маленький писюн, а он взял и затвердел. Я очень испугалась такой реакции и начала спрашивать, что с ним случилось. Что такое эрекция, понятное дело я не знала.
Я просто кайфовала от тех ощущений, когда мальчики языком ласкали мою промежность. Трогали ее. Гладили. Я не знала, чего я хотела добиться, но мне все больше хотелось, чтобы они не останавливались. Про оргазмы в таком возрасте упоминать не стоит, их не было и быть не могло. Просто удовольствие.
Внутрь мы ничего не пихали. Точнее с подругой попробовали, найдя перчатку и запихав в ее палец бумажек, пытались вставить его друг другу. Именно такого размера были члены у мальчиков нашего возраста. Но успехом это не обвенчалось. При попытке нажать сильнее становилось больно. Поэтому ограничивались тем, что терлись промежностью о вставшие члены ребят.
Извращенцами тут были все. Ну а точнее 80% одиноких интернатовцев. Мне нравилось смотреть, как набухают маленькие члены, гладить их, чувствать детский вкус, не испорченный дрочкой. Вкус и правда был особенным. Его не описать наверно. Свежий. С ароматом мыла. Нет никаких отвратительных ноток, которые бывают у всех взрослых парней. Детский. Было очень интересно, когда из маленького ствола вытекала какая-то белая жидкость. Чем то это зрелище отзывалось внизу живота. Теплело.
Глава 6.
Несмотря на невинные развлечения и веселье, которое мы регулярно устраивали, собрав всех детей в одну большую команду, я продолжала ненавидеть это место. Хоть я и была там своеобразным авторитетом, инициатором всех движений и массовых игр, чувство потери и уныния не покидало меня. Еще и отец, буквально несколько раз приехал меня навестить, привез гостинцы, а потом и вовсе пропал. Бросил. Зато теперь приезжать стала бабушка, по маминой линии. Та самая змеюка. Но тогда я с замиранием сердца ждала выходных, что ко мне приедет хоть кто-то родной. Приезжала она не каждые выходные, могла через раз. Телефонов тогда не было ни у кого из нас, созваниваться было практически невозможно. Да и стоил такой звонок как полноценный обед в кафе.
А отец, как я позже узнала, потеряв всякий стимул жить, ушел в глубокий запой, потерял сначала работу, а потом пинком под зад был вышвырнут со съемной квартиры за неуплату. И выживал в дальнейшем как полноценный бомж, спал по подвалам и подъездам, питался с мусорок. Скатился.
Я постоянно сбегала. Начиналось все более скромно. Если где-то кто-то обидел, я сбегала на качели, находящиеся на территории и сидела там, пока меня не найдут. Потом пряталась по ближайшим заброшкам. И один раз, не помню причины, сбежала перед отбоем за территорию и легла на лавочку возле дома учительницы. Спустя много лет мне попалась в интернете песня "Ярмак - Детская обида", которая очень остро врезала в памяти мне этот момент, восстановив почти угасшие воспоминания.
Учительница, Инна Викторовна, было вторым человеком, которого я любила и уважала в этой дикой среде. Она всегда была добра со мной, хвалила за успехи в учёбе. А на продленках, когда мы совместно с другими классами выполняли домашку, делала своей личной помощницей. Я справлялась с заданным быстрее всех, а после шла с ее позволения помогать младшим. Учила читать, решала задачи. Мне нравилось учиться. Я обожала получать новую информацию. А учительнице значительно облегчала работу.
И вот я у нее под домом, лежу на лавочке и понимаю, насколько гадок этот мир и моя жизнь. Меня нашел дедушка, ее отец, как я поняла. С криком:
- Инн, тут какой то мальчик лежит, - он подошел ко мне.
Учителница выскочила сразу и засмеялась:
- Это девочка, Ангела, ученица моя, - после поспешила ко мне:
- Что случилось?
Она забрала меня в дом, напоила чаем с вкусняшками, согрела и выслушала мою слезливую историю, как мне трудно тут живется. Когда я успокоилась, отвела обратно в интернат.
Очень редко, только на праздники, а поэтому очень редко, бабушка Люда, единственная навещавшая меня, забирала меня домой. К себе. Там же я виделась с матерью. Ездила мама ко мне очень редко, так как дорогу переносила отвратительно. Ее мутило и тошнило. Иногда еще до потери сознания от жары доходило. Зато дома я спала с ней в обнимку, чувствовала, как ее нежная рука меня гладит и, казалось, все не так плохо. Воспитатель из нее никакой был, поэтому баловала она меня во всем, исполняя любую прихоть. Ну а я продолжала закатывать истерики, если не получала то, что хотела. А бабушку хватало дня на 2. После чего ее добродушность спадала, и она начинала гундеть, как ее все достали, а в частности "Все" - это мы двое. Она искала любой повод докопаться и наорать, оскорбить, унизить. Истинное лицо. Но не смотря на все, тут мне было намного комфортнее, чем за забором места, под названием "Интернат".
Я готова была кричать, но молча глотала обиду, когда каникулы подходили к концу и меня нужно было отвозить обратно. И все по новой. Чужое место, чужие люди, чужой город... Только друзья помогали смирится. Мы держались одной стаей, как волчата, с грустными глазами. Мы смирились, но все еще наивно и по детски не прекращали фантазировать, что все будет хорошо. И эта надежда, живущая в наших сердцах, заставляла звонко смеятся, подбадривая остальных. Тут у каждого своя история, и мы понимали, она плоха для всех по своему.
А я? Я не боялась ничего. Я всегда чувствовала на себе ответственность за других, поэтому не позволяла страху овладевать мной. При малейшей опасности, как мне тогда казалось, я выпускала когти и атаковала первой. И неважно, кто передо мной. Одногодка, оскорбивший меня обидной шуткой или нянечка, ругающая за что-то.
Поэтому в очередной раз я сбежала с интерната. У меня было в кармане 10 рублей, которые мне подарила моя вторая мама, Валентина Александровна, обняв меня и взяв обещание, что я буду себя хорошо вести и никуда не убегу. На 10 рублей в то время можно было много купить. 20 жевачек по 50 копеек. 3 пачки кофе 3в1 по 3 рубля или другие вкусняшки. У кого было 10 рублей, считался очень богатым. Ведь мы найдя рубль в песке, собирались кучкой и отпрашивались в магазин, до которого идти километр. Там купив эту жевачку с картинкой, мы делили ее на всех и радовались несколько минут ее вкусу. Потом она превращалась в кусок резины, теряя весь сахар. Но мы ее лепили любя к кровати перед сном, а следующий день продолжали жевать.
И вот, имея это богатство, эти 10 рублей, я бегу. Бегу по чужому городу, вспоминая маршрут. Мимо сахарного завода, по запаху узнаю дорогу. Там воняет свёклой, а значит я на верном пути. Остановка, автобус. Прячусь и оглядываюсь, знаю что могут на машине поехать за мной. Осталось 5 рублей, я сижу в автобусе и еду в сторону автовокзала. У меня хорошая память. Я помню, каким маршрутом бабушка меня везла туда, а потом обратно. На автовокзале я ищу глазами нужный номер автобуса. Нахожу. Смешавшись с толпой запрыгиваю внутрь и прячусь на сиденьях. И, ура, я еду. Меня, маленького зайца, не заметили.
Увидев просторы родного города, сердце бьется чаще. Иду к выходу, стою в ожидании нужной остановки. Но водитель будто не заметил меня, маленькую, в дверях. Едет мимо.
- Остановите, мне нужно тут выйти, - кричу ему. Легкое недоумение в его глазах и он жмёт на тормоз:
- Ты что, одна?
- Да, - отвечаю ему, пряча глаза. "Ну все, - думаю, щас заподозрит."
Он молча открыл дверь и выпустил меня. Я выбегаю, оставив в легком замешательстве его и других пассажиров. Осталось пробежать несколько улиц и я дома, с мамой, с бабушкой. Да и темнеет уже.
- Ма, иди сюда, тут Ангела, - ошарашенно смотрит на меня мать, когда я зашла в квартиру.
Бабушка не веря выглядывает в коридор, а потом, убедившись собственными глазами, что ее дочь не глючит, хватается за полотенце:
- Ах ты гадина такая, сбежала! - и шлепает им по рукам, которыми я стараюсь прикрыть попу, - Я ж тебя только отвезла туда.
Поприветствовав меня данным способом, она хватается звонить воспитателям. А мать в это время обнимает меня. И я ее. Мы скучали. Расспросив, как я умудрилась добраться без денег сюда, меня покормили и уложили спать.
На утро, бабушка, собирая меня обратно, причитает:
- Ты понимаешь, что денег мало, я за дорогу отдала, чтобы опять тебя везти? - киваю в ответ.
- Давай я сама доеду туда, как сюда приехала, сэкономишь, - озаряет меня идея. Бабушка только качает головой:
- Опасно это, и должна я тебя в руки передать.
И вот я снова в этом злосчастном интернате...
Продолжение по Вашим просьбам, опять же.
