Мост

Это шутка какая-то? Он - врач? Хотя это объясняет то, что он не боялся крови, сам пытался привести меня в чувство и вообще довольно хладнокровно реагировал. 

Отчего-то зашумело в ушах и запульсировали виски, а дыхание сбилось в какой-то шершавый комок, мечущийся в груди.

- Уходи.

- Я хочу тебе помочь, правда, я могу это сделать. Я психиатр, но и в остальных областях неплохо разбираюсь, а в больнице есть все необходимое для того, чтобы тебя обследовать.

Нервная кривая ухмылка пробежалась по моему лицу.

- Серьезно, психиатр? Ну, видимо, мне еще повезло, что ты сразу не накачал меня галоперидолом и не вызвал санитаров. Все, давай, проваливай.

Я стала выталкивать его из квартиры, но он будто и не сопротивлялся.

Почему-то стало смешно: первый человек, которому я решилась рассказать, оказался врачом, да еще каким. Чувствую себя совершенной идиоткой. 

Когда-то мама сказала мне: “Никому никогда не доверяй”. Что ж, урок усвоен.

Стало стыдно за свою минутную слабость. Я ведь могла всего этого избежать, пойди я в тот вечер домой. Да даже если бы я не пошла в кафе, мы бы разошлись в разные стороны и все. Стыдно, неуютно, как будто грязно.

Хотя отчего такие эмоции, мне не до конца было понятно. Он мне все также никто, несмотря на то, что теперь между нами моя маленькая тайна. Странное чувство. Вязкое и горькое. Наверно оттого, что мне хотелось бы, чтобы он был заинтересован мной как человеком, а оказалось, что как медицинским экспериментом. Но чего вообще можно было ожидать, когда знакомство завязывается на спасении от самоубийства и продолжается второй попыткой. Дура, невообразимая дура.

Не остается ничего, кроме как забыть, стереть, выкинуть эти два дня. Нужно вернуться к старой установке: его не было, ничего этого не было. Буду проводить дни так же, как и раньше.

Гоняя все эти мысли в голове, я раз 10 обошла комнату от одного конца к другому, взгляд упал на ноутбук. Да, точно, диплом. Вот им и займусь, нужно отвлечься.

Текст плыл перед глазами, голова кружилась, стало невообразимо душно; я распахнула окна во всей квартире в надежде, что потоки свежего воздуха помогут мне прийти в себя, но это было бесполезно. Кое-как закончив работу с текстом, я провалилась в сон.

Окутавшая меня тьма казалась мерзкой и липкой, вокруг будто бы ничего не было, но это ничего давило на меня, будто я оказалась в метро в час-пик. Страшно и неуютно, хочется бежать от этой пустоты, но некуда - она повсюду. Я начинаю метаться по этому пространству, как зверь в клетке, только это все пустое - передо мной простирается только бесконечное ничего, без шанса выбраться отсюда. От этой темноты, как и от себя, не сбежишь. Падаю, сворачиваюсь в позу эмбриона, тьма полностью поглощает меня. Я больше не существую.

В очередной раз меня будит дождь. Есть ощущение, что я живу в каком-то стереотипном нуарном фильме, в котором вечный мрак, черно-белые тона, а свет почти всегда выделяет глаза персонажа, чтобы зритель точно понял, где злодей-убийца, а где герой-детектив. И дожди, бесконечные дожди. 

Кажется, я проспала несколько дней. Это странно, но не более странно, чем все, что со мной происходило. 

Нужно было поесть, но в холодильнике вряд ли бы нашлось что-то интереснее, чем повесившаяся там с голоду мышь, поэтому придется выйти из дома.

Выйдя из душа, я уставилась на свое отражение в зеркале. Кожа была бледной, но с легким земляным оттенком, круги под глазами по своей темноте и впалости приближались к Марианской впадине, расползшиеся по плечам волосы стали еще темнее от воды и напоминали водоросли. В целом, я выглядела чуть лучше, чем утопленник.

В лифте я словила себя на мысли, что еще утром сетовала на схожесть окружающего мира с нуаром, хотя сама же поддерживаю этот образ: выбеленная кожа, черный плащ, как у тех самых детективов, и выглядывающий ворот красной водолазки, как единственное яркое пятно и заигрывание с цветовой гаммой “Города грехов”.

Дождь поутих, а ноги сами понесли меня по привычной дороге. Ни о чем не думая, я дошла до моста. В памяти снова всплыли слова Андрея: “Я хочу помочь”. Может, это и правда хорошая идея. Я бы могла хоть что-то о себе узнать. Хотя нет, не может. Он должен был сказать мне об этом сразу. Я мотнула головой, гоня эти мысли, как назойливых мух, и пошла дальше. 

В кофейне все эти мысли вернулись с новой силой; почему-то я даже села за тот же стол. Больше всего меня смущало то, что он не сказал сразу, что он врач. Хотя в таком случае я бы вообще вряд ли с ним заговорила. Хочется верить, что все это беспокойство, вся забота, проявленная ко мне, были искренними, но что-то внутри твердило о том, что все его действия были сугубо из научного интереса. Но почему тогда он так резко решил мне предложить помощь - суток маловато для того, чтобы втереться в доверие. Хотя вполне достаточно для того, чтобы убедиться, что я не сумасшедшая и по моей “особенности” он сможет создать свой магнум опус. 

Принесенная еда прервала мои размышления, несколько дней голода не прошли бесследно. Принявшись за обед, я снова будто отключилась от всего происходящего.

Еда всегда помогала мне забыться, я полностью концентрировалась на ней, чтобы не возвращаться в реальный мир. Сладкое - когда грустно, фаст-фуд, чипсы и прочее - когда скучно, пока сижу за учебой или смотрю фильм, все остальное - чтобы просто оттянуть время до столкновения с реальностью. В детстве, чтобы как можно дольше не выходить из кухни или из своей комнаты, пока родители разводят очередной скандал, я могла накладывать себе очередную порцию макарон или нарезать почти с десяток бутербродов на одну кружку чая, только бы не выходить из своего “убежища”. Удивительно, как меня не разнесло, видимо, попытки самоубийства очень емкие на калории. 

Поэтому сейчас у меня был заставлен весь стол: жареная картошка, бургеры, салат, молочный коктейль, десерты, чай. Да, мне очень грустно и очень не хочется возвращаться в реальный мир. 

Весь обед проходил под заинтересованным взглядом официанта, который еще в начале предложил мне приборы на вторую персону. После того, как я сказала, что буду одна, он удивленно поднял брови и так и зафиксировал их до того момента, пока я не вышла из кофейни. Мир со своими серыми красками снова возвращался, а значит возвращались и мысли об Андрее и его предложени. Ненавижу принимать решения, слишком страшно ошибаться. Вот бы получить какой-нибудь знак.

И, дойдя до подъезда, знак я получила, вполне очевидный, не оставляющий мне другого выбора. Ремонтники решили, что шесть часов вечера, когда все возвращаются с работы, - самое удачное время для того, чтобы перезалить бетоном подъездную лестницу, не оставив никакого шанса для того, чтобы по ней подняться. 

Что ж, раз ЖКХ сегодня предстал в роли вершителя судеб, мне нужно было выполнить свою часть сделки со вселенной и найти Андрея. Рядом была только одна больница, знала я только его имя и специальность. Так что теперь интересны две вещи: какова вероятность того, что он будет работать именно в этой больнице, и часто ли больные сами осознанно приходят в психиатрию?