Мост
№5Я начал судорожно перебирать в голове все, что учил в университете, но одно дело – книжки и конспекты, и совсем другое, когда перед тобой стоит человек, который вот-вот покончит с собой. В голове было совсем пусто, и я решил действовать по наитию. Главное, чтобы голова не закружилась, не переношу высоту. Я перелез через перила моста, стараясь не смотреть в низ, иначе была бы очень высока вероятность того, что через пару дней местные газетенки запестрили бы заголовками о двойном самоубийстве. Схватил девушку за руку и непонятно от того ли что боялся, что она спрыгнет, или чтобы самому не упасть.
— Ну что, прыгаем?
Господи, я что, совсем идиот? Можно было сказать что-то еще тупее человеку, который в принципе это сделать и собирается? Остается только надеяться на то, что она не захочет тянуть с собой еще одну жизнь. Главное – не смотреть в низ и убеждать себя в том, что там земля буквально в 10 сантиметрах, а не бушующий поток воды.
— И зачем это тебе, скажи пожалуйста? Я и без помощников справлюсь.
Зачем, зачем? Тебя чтобы вытащить, дура. Слова начали сами вываливаться изо рта, мозг из совершенно не контролировал, потому что был занят удержанием равновесия. Как она так спокойно стоит, как будто уже сто раз так делала?
— Как же, ты же почему-то прыгаешь, значит и я могу.
Я же остановить ее хочу, а не уговорить спрыгнуть. Она что-то пробормотала про то, что это все бред и чтоб я ушел. С этими словами она наконец-то оторвала взгляд от этой чертовой реки, и я смог рассмотреть ее лицо. Аккуратное, с маленькой челюстью и тонкой розовой полоской губ, нижняя была чуть пухлее верхней. Из-за темных волос, ее кожа казалась мертвецки белой, но интереснее всего тут были глаза. Вроде обычные такие, цвет особо не разберешь, слишком мало света, казалось даже, что они одного цвета с волосами. Но какие же они безразличные. С одной стороны, чего еще ждать от человека, который прощается с жизнью, но это было совсем другое безразличие, будничное. С таким взглядом люди едут на работу, занимаются уборкой и прочей бытовухой. В ее взгляде совсем нет чувства потери, больше было похоже на то, что для нее все происходящее содержит в себе не больше смысла, чем поход за молоком. Это пугало, потому что совершенно выбивалось из ситуации.
Я решил, что нужно найти к ней подход, открыть что-то личное, чтобы она понимала, что может мне доверять и что я чувствовал то же, что и она. На одном дыхании выпалил то, что еще никому не говорил.
— Слушай, я тоже когда-то стоял здесь и думал, что уже ничего не исправишь и готов был прыгнуть. Но, как видишь, я здесь, а значит, выход я нашел. И ты найдешь. Не глупи, перелезь обратно.
Ого, а ведь и правда незнакомцу гораздо легче рассказывать свои секреты. Она улыбнулась, это хороший знак. Видимо, она решила, что я от нее не отвяжусь. На то, чтобы ее уговорить, ушло еще какое-то время, но она все-таки согласилась перелезть обратно, оправдывая это нежеланием марать мою совесть. Было страшно отпускать ее руку, я не до конца был уверен в том, что она не врет. Дождавшись, пока она перелезет обратно, я и сам перелез, испытав при этом непередаваемое облегчение. Все же твердь под ногами придает некой уверенности.
Она очень удачно стала под лучом фонаря, наконец можно рассмотреть ее получше. Волосы у нее совсем даже не черные, а темно-русые; глаза чуть заметно поблескивали на свету, от чего появлялся медовый отлив. Удручало лишь то, что взгляд ее был все таким же буднично пустым. В остальном я разглядел все достаточно точно, разве что нос у нее с горбинкой.
У меня все еще тряслись коленки от того, что я снова стоял по ту сторону перил этого чертового моста, но, надеюсь, этого не было видно. Только сейчас я почувствовал, как у меня болят скулы от улыбки. Мама всегда говорила, что нужно улыбаться малознакомым людям, чтобы казаться более дружелюбным. А вот младшая сестра вечно твердила, что улыбаться незнакомцам нужно для того, чтобы никто не понял, что ты чувствуешь на самом деле.
— Доволен? И что теперь?
Действительно, что теперь? Не могу же я просто попрощаться с ней и пойти своей дорогой. Тем более, я не просто так в меде учусь, а это даже случай по моей специальности. Нужно вывести ее на разговор, поэтому я не придумал ничего лучше, чем предложить пойти в кафе, кроме того, погода портилась и стоять на мосту было не лучшей идеей. А урчащий желудок моей новой знакомой намекал на то, что мое предложение пришлось как нельзя кстати. Она взяла с меня обещание, что я не буду говорить ей банальщину о том, что все будет хорошо, и мы двинулись в путь.
Начал понемногу накрапывать дождь и подумал, что было бы неплохо по-джентельменски накрыть мою спутницу курткой. Попытался разговорить ее, хоть имя узнать, но все в пустую, как черепаха забилась в панцирь и носа оттуда не высовывает. Так, стоп. Я же как-никак будущий доктор, нужно попытаться ее состояние оценить ненавязчиво. Спрашивать, очевидно, нет смысла, так что пройдемся по общим признакам. Суицидальные настроения — очевидно, медлительности нет, проблем с концентрацией тоже, реагирует на все довольно активно, хотя это может быть связано с выработкой норадреналина. Хотя тоже нет, никакой агрессии и импульсивности. Все, как будто.. в норме? Она не склоняется ни в сторону апатии, что было бы при нервном истощении, ни в сторону гиперактивности и повышенной эмоциональности, как было бы в случае импульсивного принятия решения и скачка нейромедиаторов. Она ведет себя так, как будто просто вышла прогуляться, и кто-то нарушил ее идиллию; она само спокойствие с маленькой каплей раздражения и.. усталости? Чем больше думаю об этом, тем больше вопросов появляется. Видимо, мне нужно будет перечитать лекции на эту тему, для медика дурной знак не разобраться в элементарных вещах, будучи уже в интернатуре.
Колокольчик, висящий над дверью, звонко ознаменовал наш приход и напугал девушку за стойкой. Красноволосая бариста изо всех сил старалась показаться нам бодрой и энергичной, но синяки под глазами вероломно выдавали ее уже далеко не первую бессонную ночь. Моя молчаливая спутница села около окна пока я делал заказ. Снова ловлю себя на мысли о том, что скулы адски болят, но ничего с собой не могу поделать, лицо будто бы заклинило. Я спросил, не против ли она, что я сам сделал заказ, она стала изучающе на меня смотреть. Пытается понять, что со мной не так, хм, интересно. Что же ты во мне увидишь? Да и увидишь ли что-то вообще?
— Нет, мне все равно.
На ее лице промелькнул интерес к моей персоне, секундный, но промелькнул, это хоть какое-то продвижение.
— Зачем ты меня остановил?
— Ого, ты решила выйти на диалог, это моя маленькая победа.
— Так зачем? Что ты вообще делал тут ночью? Сам скинуться хотел?
Я очень удивился, что она наконец-то заговорила. Неужели ее утомила тишина? Ладно, будем играть по твоим правилам: не будем раскрывать все карты сразу. Ее предположение о том, что я сам потенциальный суицидник, рассмешило меня. Особенно в контексте того, что я действительно когда-то был на ее месте, хотя ей об этом знать совсем не обязательно, раз она не заметила, что я уже говорил об этом. Я сказал, что просто шел с работы, ее же этот ответ не устроил, она лишь бросила короткое «допустим», и замолчала. Не верит мне, видимо потому что сама не все говорит, ровняет меня по себе. Я не намерен терять такую возможность, так что нужно пытаться дальше разматывать ее кокон.
—Остановил потому что так правильно.
— Для кого? Для тебя? Для очистки твоей совести? И кто вообще сказал, что я бы умерла.
— Статистика. Почти все, кто прыгал с этого моста, погибли.
Насчет статистики все чистая правда, до сих пор мурашки по коже бегут от воспоминаний о том, как я подрабатывал ассистентом у судмедэксперта и сколько на моих глаза вытаскивали трупов из этой реки. Девчонки, по большей части, совсем молодые, лет по 16. Красивые были, судя по фотографиям, которые приносили родители. Только вот время делало свое дело, тела всплывали, их раздувало от воды до невероятных размеров, слезшая от размокания кожа не висела шматками, а лица приобретали зеленый цвет. От этих мыслей меня замутило, надеюсь, она не заметила.
-Я не об этом, но забей, ты все равно не поймёшь.
Так, интересная фраза. Теперь у меня появляются серьезные сомнения насчет ее психического состояния, раз она думает, что не умрет. Ладно, раз уж я решил играть по ее правилам, то продолжим.
—Ты что, бессмертная?
Она явно не ожидала такого вопроса, да еще и в таком серьезном тоне. Она должна понять, что может мне довериться, что я воспринимаю ее всерьез.
Я совсем забыл о третьем присутствующем в этой кофейне, поэтому появлении баристы, которая в ночь была и за официанта, и за повара, слишком резко выдернуло меня из мыслей. Появление еды явно приободрило мою собеседницу, и я решил не отвлекать ее от процесса.
Допив чай, она на несколько секунд уставилась в дно кружки, после резко встала и попрощалась со мной. Но в мои планы не входило так просто отпускать ее, она меня слишком заинтриговала. Как бы цинично это не прозвучало, но я мог бы убить двух зайцев сразу: помочь ей разобраться с проблемами и получить интересный практический опыт, в отличии от перебирания бумажек в больнице.
—Прощай говорят когда точно знают, что уже не увидятся, а я бы ни был так уверен. Снова на мост пойдёшь?
—Пожалуй на сегодня попытки суицида закончены, попробую поспать пару часов.
Меня, почему-то, очень позабавила ее фраза и я поняла, что наконец улыбаюсь потому что мне так хочется, а не потому что так нужно. Даже щеки не болят.
—Я проведу тебя, чтоб наверняка успокоить свою совесть.
Видимо, она тоже не даром меня изучала все это время и уловила искреннюю радость, потому что она впервые откликнулась на мою улыбку и слегка дернула уголками губ, будто бы тоже пытаясь изобразить что-то подобное.
По дороге я решил не мучать ее расспросами, тем более по ней было видно, что она хочет мне о чем-то рассказать, но пока не решается. Она укуталась в пальто, словно это футляр, защищающий от всего и многозначительно рассматривает асфальт.
Воздух был пропитан озоном и флавоноидами, что невероятно придавало сил несмотря на то, что уже перевалило за полночь и в любой другой день я бы видел десятый сон в предвкушении ночного дежурства. Строго говоря, в психиатрии нет особой надобности в ночных дежурствах, но так было заведено с незапамятных времен, поэтому оставалось только смериться. Зато я успевал проверить львиную долю всей важной макулатуры и посмотреть, наконец, фильмы, которые годами тянулись за мной бесконечным списком.
Мы почти подошли к дому, как она схватила меня за руку, остановилась, вдохнула воздуха и выпалила:
—Знаешь, я тебе хочу кое-что рассказать. Скорее всего, ты подумаешь, что я сумасшедшая, но попытка не пытка. Я не могу умереть.
Интересно, то есть в кафе она не пошутила. Хотя, стоит быть откровенным: одно дело читать о сумасшедших и видеть их в больнице, будучи на подхвате и совсем другое столкнуться один на один. Тем не менее, отступать уже поздно.
—То есть как это, не можешь?
—Ну так, я уже раз 10 прыгала с этого моста, каждый раз тону и после этого оживаю.
—Звучит как..
—Бред сумасшедшего, понимаю. Но это так.
Пожалуй, больше всего меня пугает то, что она смотри на меня совершенно ясным взглядом, сумасшедшие так не выглядят. Хотя разве же в учебниках напишут обо всех случаях? Единственное, что я понял точно — она боится. Ее голос дрожит, рука побелела еще сильнее, как будто если она меня отпустит, то я улечу.
—Знаешь, мне кажется, ты просто перенервничала, тебе бы поспать.
Что? Я серьёзно сейчас? Доктор хренов, неужели ничего лучше в голову не пришло. Есть подозрение, что мне самому неплохо было бы провериться, потому что пороть такую чушь – позор. Мой долг – помочь ей, а я испугался как мальчишка.
— Ладно, давай докажу, пойдём ко мне.
—Так, если ты собираешься меня убить, то это глупый способ заманить меня к себе в квартиру.
—Нет, если бы я тебя хотела убить, то сделала бы это ещё на мосту. Давай, что ты теряешь? В любой момент можешь уйти.
Ноги стали каменными, но я отчетливо понимаю — если я сейчас с ней не пойду, может произойти что-то плохое; если не двинусь к двери, то упущу что-то безумно значимое в своей жизни. Как там это называется? Чуйка?
Либо я связался с сумасшедшей, либо я действительно сейчас увижу чудо. Рациональная часть меня осознает, что верно только первое предположение, в конце концов, я смогу оказать ей первую помощь. Оставалось только следовать правилам, которые придумала она.