Мост

«Когда-нибудь этот бесконечный поток бумажек закончится и я смогу наконец-то начать нормально работать. До конца интернатуры всего пару месяцев, это мелочь в сравнении с тем, сколько уже лет прошло. В конце концов, я иду к своей мечте». Я повторял это как мантру каждый божий день, пока ехал в больницу. Последние полгода давались мне особенно трудно, толковой практики у нас не было, в отделении на нас просто скидывали всю нудную писанину.

С дежурной улыбкой вхожу в больницу. Здороваюсь с вахтершей, которая почему-то вечно смотрит на меня так, как будто я ворую медицинский спирт из отделения. Ни разу не видел, чтоб эта женщина улыбалась. Кажется, мир рухнет, а эти оплоты порядка так и продолжат охранять больницу от безбахильных проходимцев.

— Вы кто?

— Надежда Михайловна, мы с вами это уже проходили, каждые два видимся же, чего вы начинаете?

— Без пропуска не положено, мало ли кто тут халатик накинет и пойдёт. Взяли моду. Где пропуск?

Уж очень хотелось сказать, что ее удачно посадили около психиатрии, но меня слишком культурно воспитали, ничего не поделаешь.

— Вот, пожалуйста. Калиновский Андрей Витальевич.

— Почему на пропуске в очках, а сейчас без? Не похож.

Старушка сегодня явно не в настроении. Возраст прорыл на ее лице суровые траншеи, которые, казалось, навсегда уже застыли, изображая недоверие, неприязнь и усталость одновременно.

— Так коррекцию зрения сделал, а то все время терял очки.

— Тоже мне, ну так следить надо было! Ай, что с вас возьмёшь. Иди уже отсюда, не мозоль глаза.

Я спешно покинул погранпост, потому что ее решение могло в любую минуту измениться. Не успел я открыть дверь в отделение, как уже услышал приветливый голос дежурной сестры. Это была красивая женщина лет 50, насколько я знаю, высокая и тонкая, с мягкими чертами лица, чуть широким носом и короткими пшеничными волосами, аккуратно собранными заколкой. Она была отдушиной для каждого, кому удавалось пробраться через вахту.

— Доброе утро, Андрей Витальевич! Граница сегодня не в духе, верно?

Меня всегда поражало, как она остаётся такой свежей после ночных смен. Я напоминал себе мешок картошки.

— Елена Семёновна, вы, как всегда, бодры и веселы в такой ранний час. А про границу совершенно верно.

Признаться честно, я не очень-то доверял ее спокойствию и радости. Быть может от того, что сам такой же.

— А хотите чаю? Я на даче собирала травы, он очень полезный и ароматный вышел.

Была в ней одна забавная особенность. Она свято верила в чудеса, экстрасенсов и народную медицину, работая при этом в больнице, в психотерапевтическом отделении, куда переодически заглядывают товарищи, контактирующие с высшими силами. На чай я, конечно, с радостью согласился. Было только 6 утра, отделение пустовало.

Ближе к 8 работа начала набирать обороты, в смысле бумажек на моем столе скапливалась все больше и больше. Елена Семёновна заботливо оставила мне немного чая, заверив, что он будет меня тонизировать и всячески очищать организм. Кто-то говорил мне, что я напоминаю ей сына, который уехал учиться в другую сторону, вот она и сублимирует свою материнскую заботу с моей помощью. Мне не жалко, даже нравится — студенты ведь бедный народ, а так хоть подкормят иногда.

Так я засиделся до половины 10. А вместе со мной осталась и Ника, которая старательно делала вид, что ей есть чем заняться и она совсем не специально сидит здесь так поздно. Я знал, что нравлюсь ей, она то ли не умела это скрывать, то ли даже не пыталась. Когда я начал понемногу собираться, она быстро накинула пальто и спросила, не мог бы я провести ее до метро. С одной стороны мне не хотелось давать ей каких-то поводов думать, что у нас что-то можно сложится. С другой было бы абсолютным свинством отказать ей и отправить брести одной по темноте.

По дороге до метро она без умолку звенела, стараясь заполнять тишину и постоянно заправляла за ухо непослушную белую прядь. Нервничала. Когда мы остановились у входа в метро и я уже собирался попрощаться, она вдруг резко, будто подпрыгнув, стала на носочки, коротко коснулась моих губ и убежала вниз. Я ведь знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. В нос ударил запах озона, ветер начал усиливаться.

Я побрел в сторону дома, прокручивая все это в голове. Придется завтра как-то объясняться с ней. Дурдом какой-то, ничего ведь не сделал, а все равно чувствую себя виноватым. Видимо, аура психоза в отделении заразна.

Очень хотелось проветрить голову от этого, поэтому, несмотря на угрожающие всполыхи на горизонте, я решил пройтись дальней дорогой, через мост. Казалось бы, не лучшее место для прогулок в вечернее время: три фонаря, хиленькая скамейка, да небольшая круглосуточная кафешка недалеко от моста должны стать идеальным пристанищем для представителей вида Homo gopnikus, но, на мое счастье, их там не было. Да там вообще редко когда ходили люди. Только на лавке переодически играл в шахматы пожилой мужчина, иногда ему составляла компанию какая-то девушка.

На подходе к мосту я заметил у его перил некий силуэт, присмотревшись, я понял, что этот кто-то стоит за перилами и вряд ли делает это для того, чтобы получше рассмотреть речной поток. Первой мыслью было подбежать и затянуть человека обратно, но это не лучшая идея — можно просто-напросто напугать человека и он свалится из-за этого, поэтому я стал подходить медленно и максимально тихо. Хотя и в таком случае был риск того, что я просто напросто не успею.

Чем ближе я подходил, тем четче становилась фигура — длинные и тонкие белые пальцы впились в перила моста, как будто бы жили отдельно от владельца и очень хотели его остановить, черное пальто, разлетающееся от ветра, напоминало крылья летучей мыши, а развевающиеся темные волосы только добавляли всей это картине чего-то ведьминского. Нужно действовать.