Мой лучший враг

Глава 43

Яростно пилю прутья. Вымещаю на них всю свою злость. В голове снова и снова возникают воспоминания об этой бредовой встрече двух воюющих семейств. Лучше бы меня не было там. Лучше бы я не видела Его там. Его вид, его взгляд – все говорило о том, что Оно ничуть не раскаивается. Зачем, зачем я согласилась присутствовать на встрече? Наверное, потому что где-то там, в глубине души, еще сомневалась – правильно ли я поступаю? Мне хотелось убедиться в этом. И встреча доказала мне в десятый, нет, в сотый раз, что Оно представляет собой на самом деле.

Ненавижу! Ненавижу Его! От мыслей о Нем все тело пробирает неприятная дрожь.
Очень жарко, солнце будто прожигает кожу. Пахнет сосновыми иголками и строительной пылью. Запах щекочет нос, я часто чихаю. Откидываюсь назад.
– Устала, – говорю я.
– Давай я тебя сменю, – приходит на помощь Серега. Я отхожу в сторону, сажусь под тень от бетонных плит. Ура! Прохлада!
Здесь же под плитой сидит Рома.
– Водицы? – протягивает он мне бутылку.
Я жадно пью.

Завтра родители отвезут меня в Москву, где я пробуду какое-то время. Мама считает, что смена обстановки пойдет мне на пользу. Она уже расписала мои визиты к разным врачам и в настоящее время упорно работает над планированием моего оставшегося свободного времени. Я с тоской смотрю на Серегу около Ямы. Там, в Москве, моя цель будет так далеко от меня… Сколько еще нужно времени, чтобы распилить прутья? Мысли об этом преследуют меня. Я хочу, чтобы побыстрее наступил конец. А мой отъезд затормозит все дело – я не могу этого допустить.

Друзья обещают мне продолжать работать. В конце дня мы прощаемся. Вечером я собираю рюкзак с вещами. Ложусь под кровать – бабушка стерла глаза на стене, но я знаю, что они все еще там. И только под кроватью они не наблюдают за мной. Ночью я просыпаюсь от собственного крика, вскакиваю и больно ударяюсь о низ кровати. Снова снился какой-то сон. Глаза, кролики и черная земля – все это вертелось в голове бешеной каруселью.
Вещи собраны. Я прощаюсь с бабушкой и сажусь в машину.

Я вхожу в московскую квартиру, которая стала мне совсем чужой. Все здесь чужое, мне не хочется оставаться здесь.
Дни, которые я провожу в Москве, напоминают мне череду ночных кошмаров. Меня будто разрывают на части. Меня водят по врачам – терапевты, психологи, неврологи сменяются один за другим. Они проводят со мной какие-то дурацкие тесты, задают глупые вопросы, исследуют мое тело, мою реакцию на те или иные вещи.

Бесконечные вопросы, нагромождение пустых фраз… Мне это не нужно. Хочу куда-нибудь спрятаться, чтобы никого не видеть и не слышать.
В свободное от врачей время дома мама судорожно начинает выдумывать разные способы меня развлечь, занять каким-нибудь делом.
– Я придумала, – радостно кричит она и вскакивает с дивана. – Мы будем делать ремонт!
Я лишь тяжело вздыхаю.
– Конечно же! Ремонт – это то, что нам сейчас нужно больше всего! Эти обои давно пора менять!

Мама подбегает к стене и срывает довольно большой кусок обоев. Вопросительно смотрит на меня и срывает еще один.
– Ну же! Давай, попробуй!
Я неуверенно подхожу к стене и отрываю маленькую полосочку. Ощущение мне нравится. Я тут же хватаю за другую полосу и тяну ее вниз. Улыбаюсь. Мама воодушевляется.
– Ну же! Давай сорвем их все!
Мы начинаем срывать обои. Потом мама подбегает к окну.
– А эти занавески давно пора освежить!

Я тоже подхожу к окну. Мы возбужденно тянем за ткань вниз, и занавеска слетает вместе с карнизом. Мы с мамой удивленно смотрим друг на друга и начинаем смеяться. Эту картину застает пришедший с работы дядя Костя.
Кажется, мамина идея приходится ему по вкусу.

На следующий день мы идем в строительный магазин выбирать новые обои и занавески. Мы ходим по магазину стройматериалов. Мама с дядей Костей впереди, я тоскливо плетусь сзади. Выбирать обои мне скучно. Я тихонько ускользаю от них. Медленно прохаживаюсь по разным отделам. Мимо меня проплывают инструменты, ламинат, напольная плитка… Дохожу до ванн. Не очень понимая, зачем я это делаю, ложусь в одну из ванн и смотрю вверх. Над головой висят десятки люстр. Светящиеся лампочки напоминают мне звезды.

Я слышу шаги – ко мне подходит продавец. Он неуверенно топчется на месте.
– Девушка, что вы делаете?
– Жду, – спокойно отвечаю я.
Мой ответ на некоторое время ставит его в ступор.
– Чего ждете?
– Следующего поезда.
Опять молчание в несколько секунд.
– Девушка, в ванне лежать нельзя. Давайте выбирайтесь. Посидите лучше на лавочке возле касс, если устали.
– Но я не хочу выбираться. Я жду. Поезд еще не пришел. Я все еще смотрю вверх.
– А может быть, я считаю звезды.

– Какие звезды? – продавец начинает сердиться.
– На небе.
– Девушка, это потолок, и на нем люстры. Нет звезд. Давайте вылезайте из ванной, этот образец не для продажи…
– Я вижу созвездие Стрельца, видите?
– С кем вы пришли? В магазине есть ваши близкие? – Голос его становится спокойнее. Наверное, решил, что я сумасшедшая.
Слышу торопливые шаги. Голос мамы:
– Ох, она с нами. Простите за доставленное неудобство… Тома, давай вылезай. Чего ты удумала?

Они выковыривают меня из ванной. Я спокойно встаю и медленно иду дальше. Все происходящее будто плывет мимо меня. Мне нет ни до чего абсолютно никакого дела.
* * *
Каждая минута моей жизни – строго по расписанию. Врачи, тесты, обязательные прогулки, ремонт, книги… От всего этого кружится голова, слегка подташнивает, да и сон опять пропал. Скоро мама понимает, что ее терапия не дает результатов, а мое состояние только ухудшается, и отправляет меня назад, к бабушке.

Здесь мне становится лучше. Здесь – моя цель.
Мы снова пилим замок на решетке. Ладони огрубели и превратились в наждачную бумагу. От неудобной позы вечером дико ноет спина. Стиснув зубы, терплю. Как оказывается позже, это всего лишь начало. Наши трудности начинаются гораздо позже. А именно тогда, когда Рома в свою смену вдруг начинает радостно кричать:
– Есть! Уже почти все! Сейчас топориком добьем!

Мы принесли к Яме много всего: тут есть и ножовки, и лопаты, даже топорик. Мы прячем все это в одной из заброшенных построек.
Размахнувшись посильнее, Рома ударяет топором по прутьям. Ничего не происходит. Но через несколько ударов раздается звон – часть цепи отскакивает в сторону.
Мы все вымотались, устали и утомились от жары. Но от этого звона у всех будто открылось второе дыхание. Мы вскакиваем с земли и подбегаем к решетке. Так и есть – цепь перерублена пополам. Решетку можно открыть.

Мальчишки выжидательно смотрят на меня, оказывая мне эту великую честь – самой открыть ржавую решетку. Я просовываю руки в прутья и тяну на себя – петли поворачиваются с тяжелым скрежетом и скрипом. Я откидываю решетку в сторону. Мы смотрим на кучу мусора, ставшую нам такой родной. Но теперь мы видим ее не через клетку ржавых прутьев. Мы склонились над Ямой и смотрим на мусор с такой гордостью и восхищением, будто бы только что открыли портал в другой мир. Я перевожу взгляд на мальчишек и понимаю, что надо что-то сказать. Я прыгаю в Яму на обломки кирпичей. Прыгать невысоко – мусор достигает почти самого верха.

– Говорит капитан космического корабля «Энтерпрайз». Мы потерпели крушение на неизвестной планете и только что открыли портал в другое измерение. Портал был защищен магнитным полем, но мы смогли отключить его. Теперь нам нужно расчистить его от астероидов, – я пинаю кирпич, – и путь свободен.
– Но что мы будем делать с порталом, капитан? – подыгрывает мне Серега.
Я задумываюсь.

– Этот портал чрезвычайно опасен, никто не знает, что может быть там, на той стороне. Так что предлагаю в качестве эксперимента отправить туда особо опасного космического преступника, которого мы везем на борту.
– Мы везем на борту преступника? – подозрительно смотрит на меня Рома.

– Да, только возникли некоторые непредвиденные обстоятельства… – на ходу выдумываю дальнейший ход игры. – Преступник сбежал с корабля после крушения. Теперь наша цель – поймать его. Мы поместим на него специальные датчики, которые будут показывать нам его жизненные процессы, расчистим портал и отправим его туда. Таким образом мы сможем видеть, выжил ли он после перемещения в другое измерение. Этот портал может стать для нас выходом с этой планеты. Но если эксперимент не удастся и подопытный умрет, вероятность чего составляет семьдесят целых и две десятых процента, нам придется искать другой выход.

Мальчишки слушают меня, открыв рот. Я довольна собой – придумала новую игру, остается только поверить в нее.
Я хлопаю в ладоши.
– Команда, действуем! Нужно расчистить портал от астероидов!
– Ура! – кричат все и прыгают в яму.

Так что в наших серых беспросветных буднях наступает поворот. Мы смогли преодолеть первый этап, впереди нас ждет второй. Смена работы сначала воодушевляет нас – ведь теперь не надо пилить, теперь нужно разгребать. Только к вечеру все наше воодушевление испаряется – мы начинаем понимать, насколько тяжела текущая работа. Нужно расчистить яму от мусора: обломки плит, кирпичей, строительная пыль – все это весит очень много и доставляет много неудобств – пыль забивается в нос, мы кашляем, чихаем и хрипим.

Постепенно в моей голове рождается призрачный план – то, каким образом мы загоним преступника в портал. Нужно сделать так, чтобы он сам появился здесь. Мы замаскируем портал, закроем Яму чем-нибудь легким, присыплем землей, каким-то образом заставим его прийти сюда. Сделаем так, чтобы он прошелся по нашей ловушке и угодил в нее. Как мы заставим его это сделать? Может быть, пустим приманку. Мальчишки что-нибудь сделают ему – какую-нибудь пакость, – чем-то выведут его из себя. Он побежит за ними, они приведут его сюда… Они прыгнут через яму, а он, ничего не подозревающий о ловушке, погонится за ними и угодит прямо в нее. В моем плане много дыр – например, все мы знаем, что Оно никогда не ходит в одиночку. Как отделить его от волчьей стаи? Второй момент – как сделать так, чтобы Оно прошлось точно по Яме: метр вправо, метро влево – и все наши труды пойдут насмарку. Решение второй проблемы приходит в голову быстро – мы же на стройке! Мы можем что-нибудь построить. Например, сделать баррикады из строительных обломков по обе стороны Ямы. У него не будет возможностей обойти Яму – ему придется идти через нее. Но для этого нужно опять много работать – сделать две огромные кучи рядом с Ямой.

И мы принимаемся за работу. Дел много – на то, чтобы расчистить Яму от мусора, уйдет неделя. А еще нужно построить вокруг нее две кучи, а также подумать, как можно ее замаскировать…
Дни проходят в непрерывной работе. Иногда в особо депрессивные и тяжелые дни, мне хочется все бросить. Продолжать – выше моих сил. «Я не справлюсь. Я не смогу. Мой план слишком жалкий. У меня ничего не получится».

В такие моменты мне больше не хочется достигать своей цели. Желание одно – оставить все как есть. Просто забыть. Поверить словам Егора и просто ждать, когда Оно уедет и исчезнет из моей жизни. В эти моменты я иду в то место, где он бывает, наблюдаю за ним. Он всегда выглядит счастливым. Ничуть не раскаивается. Я смотрю на его красивые руки. Этими руками он тушил о меня сигареты. Этими же руками нежно обнимал меня на танцах….

И каждый раз увиденное наделяет меня силами, утоляет жажду, питает мое тело и мой мозг. И я снова начинаю верить, что все получится.
Неделя, две… Не знаю, сколько проходит времени. Мы работаем – руками и лопатами выгребаем из Ямы строительный мусор. Затем перетаскиваем кирпичи, крупный строительный хлам поближе к Яме, чтобы забаррикадировать ее кучами с двух сторон.
Стоит страшная жара. Думаю только о том, как не упасть в обморок. Не допускать головокружения. «Я сильнее этого! Я справлюсь!»

Мы расчистили Яму на две трети. Теперь, когда Серега стоит в Яме, она скрывает его по самую макушку. Виднеются только волосы – несколько торчащих в разные стороны рыжеватых прядок.
Друзья вытаскивают мусор с улыбками и шутками. Мы снова играем в их любимую игру. Подсчет улыбок-переглядок и эротических касаний.
Перекидывая через голову куски бетонных плит, Серега спрашивает с задумчивым видом:
– На день рождения моей бабушки я случайно ткнул локтем сиську тети Тани. Это считается?

Антон говорит, что нет, а Рома готов засчитать это касание. Друзья начинают ожесточенный спор.
Следующий этап нашей работы – математические расчеты.

Мы все вокруг измеряем рулеткой, отмечаем мелом, записываем в тетрадь. Прыгаем через Яму все по очереди, записываем результаты. Бежим с разной скоростью и замеряем длину шагов. Нам важно знать, какой длины должна быть Яма, чтобы незнающий человек никак не смог перепрыгнуть через нее, а человек с нашей стороны все-таки смог это сделать. А для этого нужен точный расчет. Серега тычет мне в лицо исписанными страницами.

– Понимаешь, – пытается объяснить он, – тут важно рассчитать одну вещь. Длину последнего шага с разных позиций. Ведь мы не знаем, в каком месте окажется его нога в свой последний шаг, верно? Перед тем как он упадет в Яму. Перед прыжком в Яму он сделает свой последний шаг по земле. Одна его нога, та, что будет стоять на земле, может быть в каком угодно месте в этот момент, но она не может быть дальше Ямы на длину шага. Иначе это уже был бы не последний шаг, а предпоследний. Так что просто нам нужно разыграть прыжки с разных позиций. Для этого нам нужно что-нибудь мягкое.

К нашей радости, в одной из построек мы находим рулоны стекловаты. Прыгать на стекловату, конечно, не очень хочется (после прыжков на стекловату мы все будем чесаться еще с неделю), зато мягко. Мы прыгаем все по очереди, делаем каждый по три-четыре прыжка. Замеряем результаты – с какой скоростью мы бежали, где была наша нога в момент прыжка, как далеко мы прыгнули. Антон, чьи ноги самые длинные, нас разочаровал – он почти перепрыгнул Яму.

– Нет, это запредельное безобразие, – подводит итог Серега, – никуда не годится. Нужно делать Яму длиннее.
Мы с тоской и нытьем снова хватаемся за лопаты и начинаем удлинять Яму. Для этого совсем необязательно расширять всю Яму сверху и снизу. Достаточно просто сделать ее шире сверху – чтобы Яма стала походить на воронку.

Наконец мы делаем Яму идеального размера. Не знающий о Яме человек ни за что не сможет через нее перепрыгнуть. Зато кто-нибудь из нас – запросто, достаточно поставить ногу немного сбоку.
– Вот то-то же! – удовлетворенно говорит Серега. – Теперь даже какой-нибудь прыгун с запредельно длинными ногами не сможет через нее перепрыгнуть. У Шутова, конечно, ноги длинные, но не настолько же…

Услышав фамилию, я вздрагиваю. Вздрагивают и остальные. Даже сам Серега вздрагивает и начинает ожесточенно чесаться.
Все шикают на него. Мы больше не произносим вслух ни имя, ни фамилию. Для нас он теперь – особо опасный преступник, сбежавший с космического корабля при крушении. Мы уже почти поверили в нашу игру…
Вечером я сижу за столом и рисую план баррикад. Сбоку от меня лежит копия новых Серегиных расчетов – на что опираться при строительстве барьеров.

Какими делать баррикады? Насколько близко ставить их друг к другу? Какой формы их делать? Они должны выглядеть естественно. Преступник очень опасен. И чертовски умен. Он сможет сразу почуять засаду. Все должно выглядеть естественно…

На первом этаже громко хлопает входная дверь. Я вздрагиваю. Смотрю на часы – кто пришел в такой поздний час? На цыпочках выхожу в коридор и сажусь на верхнюю ступеньку лестницы. Сердце замирает от страха – в дом вошел его отец. Испуганно наблюдаю за дверью – если пришел его отец, может быть, пришел и… Но больше никто не входит.
Сейчас выходные, и дома родные в полном составе. Дверь открыла мама. Рядом с ней встал дядя Костя. Бабушки нет – наверное, уже пошла спать.

– Ольга, Константин, – отец Стаса сухо кивает им. – Прошу прощения за столь поздний визит, но мне бы хотелось с вами кое-что обсудить. Наедине, без всей этой шумихи. Без адвокатов и без… Его матери.
Последние слова он произнес с горечью в голосе, как будто это причиняет ему боль.
– Ну что ж, проходите, присаживайтесь, – мама старается быть любезной – к отцу Стаса она испытывает бо́льшую симпатию, в отличие от самого… сына. Но все равно ее голос выходит каким-то жестким.

Они садятся за стол. Я обращаюсь в слух, но не могу разобрать и половины слов. Я понимаю, что он пришел просить за Стаса – речь идет о деньгах, видимо, он хочет откупиться. Я понимаю это потому, что мама вдруг вскакивает с места и выкрикивает:
– Убирайтесь. Нам не нужны ваши деньги.
Отец Стаса встает и повышает голос:

– Не портите мальчишке жизнь. Из-за юношеской ошибки ему придется расплачиваться всю жизнь. Не доводите дело до суда. Да и подумайте сами… Девочку затаскают по судам, ей придется много раз рассказывать одно и то же перед целой толпой… Подумайте, какой это стресс для нее будет… Этим делом обязательно заинтересуются журналисты. Дело просочится в прессу, в Интернет… Да и суды… Люди годами их ждут. Дело может растянуться на несколько лет. Все это время Стас будет жить здесь, в соседском доме, доставлять девочке дополнительный стресс.

Мама внимательно слушает его и садится на место.
– Что вы предлагаете? – сухо спрашивает она.
Сосед протягивает ей какие-то листовки.

– Это место – что-то типа военной школы-интерната для трудных подростков. Я упрячу его туда хоть завтра. И поверьте, там он будет себя чувствовать далеко не как в санатории. Суровые меры, жесткая дисциплина – как раз то, что нужно, чтобы выбить из него всю дурь. Обучение в этой школе длится два года. Я думаю, Стасу пойдет это на пользу. Я оставлю вам листовки – вы можете почитать в Интернете про это заведение, там много отзывов.

Он проходит к двери, никто его не провожает. Мама растерянно смотрит на рекламные листовки перед собой.
Все внутри меня кипит от возмущения – опять ему все сходит с рук! По маминому лицу я понимаю, что она готова пойти на эти уступки.
Да в любом случае – какая мне разница? Мне нужно двигаться к своей цели. Из их разговора я уяснила одну полезную вещь – у меня чертовски мало времени. Я возвращаюсь в комнату и продолжаю чертить план баррикад.
* * *

Стас сидит на диване на кухне, вяло нажимает кнопки на пульте, без интереса пялится в телевизор и переключает один канал за другим. Открывается входная дверь, в дом входит отец. Без приветствия и даже без короткого кивка он подходит к Стасу и протягивает ему какие-то бумаги.
– Ты отправишься туда в ближайшее время, – твердо говорит он.
– Что это за место? Психушка? – Стас равнодушно просматривает листки.
– Школа, сын. Это школа. Для детей, которые запутались в этой жизни.

Стас усмехается – отец явно повторяет чьи-то слова. Сам он не отличается красноречием.
– Я не поеду туда, – уверенно говорит Стас, кладет листки на стол, откидывается назад и смотрит на экран телевизора.
Отец выхватывает пульт, выключает телевизор и яростно бросает пульт в угол.
– Поедешь, – шипит он. – С меня хватит твоих выходок.
– Не поеду, – упрямо, как ребенок, повторяет Стас.

– И что ты будешь делать, а? Останешься здесь? Кому ты здесь нужен? Матери? Сестре? Своим присутствием здесь ты уже довел их до грани. Посмотри – твои мать и сестра похожи на привидения… и все это из-за тебя.
– Тогда я уеду. Мы с Егором строили планы…
– А кто будет платить за ваши планы? За квартиру, которую вы будете снимать? Какую работу вы найдете в свои шестнадцать лет?
Стас смотрит на отца с удивлением.
– Ты обещал…
Отец смеется ему в лицо.

– Я больше не буду платить за тебя. И за притон, который вы устроите на новой квартире. Хватит. Не слушаешься меня – выживай сам как хочешь. Выход, который я предлагаю, лежит здесь, – отец кладет ладонь на листовки. – Мицкевичи согласны. Они готовы не обращаться в суд. Ты вернешься оттуда через два года. После этого я дам тебе денег – на съемную квартиру на какое-то время и на обучение. Найдешь подработку, устроишь свою жизнь. А здесь ты больше не останешься. Но в любом случае у тебя есть и другой выход.

Стас с надеждой смотрит на него, но по взгляду отца понимает, что тот просто издевается над ним.
– Второй выход – ждать суда, который обернется не в твою пользу.
Отец разворачивается и идет к двери.
Стас долго смотрит в одну точку на стене, подносит руки к лицу и кусает себя за костяшки пальцев.
– Тварь! – кричит он, сгребает листки, с яростью мнет их и бросает в сторону двери.
* * *

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь