Минное поле доктора Пасечной. Вековая история военного хирурга

Не заметив табличку «Minen», она пошла напрямик и... дожила до ста лет.

Во время войны она вынуждена была оставить дочь у свекрови и заботилась о чужих детях.

Ходила по минному полю. Ставила на ноги пациентов, которым грозила ампутация. И никогда ни на что не жаловалась. Сегодня доктору Пасечной без пяти минут 100 лет. А её жизнь — будто повесть о настоящем хирурге.

Алла Петровна помнит фамилии и истории пациентов. Почему решила стать хирургом? Помнит, как её отец был тяжело ранен в Первую мировую. Ногу хотели отнять. Сестра — хирург в Киеве — спасла. Так что потом он, если надо, мог и станцевать... В июне 1938-го отца репрессировали. А маму-учительницу отправили в далёкое село Белиловка. Алла же после школы выскочила замуж, беременной поступила в мединститут, потом 11-месячную дочь Лору отправила к маме.

Подорвёшься — никто не узнает

Летом 1941-го мужа вызвали в военкомат на переподготовку. Ничего необычного, так что через несколько дней, услышав отдалённый грохот снарядов, Алла подумала: учения. Знакомая прибежала: «Война!» — она сначала отмахнулась. А потом... Назавтра она уже рыла окопы. Потом помчалась в Белиловку за ребёнком.

— Я забрала дочь, но вместо 6 часов мы ехали 6 суток. И всё равно до дома не добрались: дорогу бомбили. Оставив Лору у свекрови, отправилась в Киев. Вернуться за дочкой уже не смогла — путь перерезал немецкий десант.

Перебралась с мединститутом в Харьков. По ночам бегала помогать в роддом: если бомбёжка, по 13 грудничков клала поперёк носилок и бегом в подвал. Роженицы потом, конечно, долго искали — где чей. Но главное — все детские жизни спасены.

От мужа Алла получила одно письмо: бежал из плена, пробрался к матери в село, а когда Киев освободили, ушёл на фронт и в первом же бою погиб.

Алла же на фронте с осени 1942-го. Дошла до Берлина, расписалась на Рейхстаге. Служила эпидемиологом дивизии, в госпитале оперировала, бегала под пулями. Как-то, не заметив табличку «Minen», пошла по полю и...

— Вот тогда я по-настоящему испугалась. Вокруг ни души. Трупы в белых маскхалатах с зимы. Подорвёшься — никто не узнает. Шла, разгребая каждую травинку. А как-то я осталась без командира санитарной роты, без врача. Весь полк выбило. В тот бой через мои руки тогда 400 раненых прошло.

Не режь, если можешь не резать

У доктора Пасечной было принципом: «Если можно не резать — не режь». И масса случаев, когда выжить пациенту помогло только чудо. И, видимо, чуткие руки доктора.

— Солдата ранило в коленный сустав, начался сепсис. Ведущий хирург решил ампутировать, иначе человека потеряем. Чёрт меня дёрнул сказать: «Эх, был бы гипс, может, и сепсис победили бы». Раненый услышал и ни в какую не соглашается на операцию: «Я же колхозник, как мне дома без ноги?» Вдруг прибегает начальник аптеки: «Гипс привезли!» По пояс загипсовала, а ногу тогда сберегла!

И в мирное время случалось всякое. 7-летняя девочка, влетев в стеклянную дверь, перерезала плечевую артерию. Шить сосуд возможности не было. Перевязала доктор артерию, сомневается: пропадёт рука. А девочка стала вязать всем перчатки — и руку разработала.

Как-то Алла Петровна шесть часов оперировала. Шансов, что женщина выживет, казалось, нет. «Зачем же тогда?» — удивлялась дочь. «А на фронте не раз бывало: рана не совместима с жизнью, а человек выживает. Лёгкое ранение, а пациент гибнет». Через несколько лет та женщина приехала с гостинцами.

Война оставила след и на самой Алле Петровне. Фашистский самолёт бомбил стоявший санитарный поезд: поезд тронулся, запрыгивали на ходу, ударной волной её швырнуло о вагон — втащили, тяжелейшая контузия. После лечения хотели оставить в тылу, а она вернулась в часть с рекомендацией: нуждается в... грязелечении.

— На пропускном пункте по­смеялись: езжай, там грязи на всех хватит!

Два года колено не гнулось. И главное горе — детей она больше иметь не могла. Хотя на фронте встретила второго мужа, Ваню Пасечного.

— Едем в поезде. На полустанке мужики оправляются. А я ходить не могу. Ваня на руках выносит из поезда — никто не думал насмехаться.

Вскоре в трудовом лагере Красноярска нашлась мама Аллы. Когда Алла прислала ей справку, что служит на фронте, маму отпустили:

— Ваня написал своим родителям на Украину, чтобы они забрали мою маму к себе — хотя мы даже не были тогда женаты.

Два сапога пара

С Пасечным Алла Петровна прожила больше 40 лет. Но поженились они только в 1948-м.

После войны Ивана направили на службу в Суворовское училище. 28-летняя Алла после демобилизации возглавила инфекционную больницу. Потом были и детская поликлиника, и стационар — и всегда ещё и хирургом на полставки.

Подполковник запаса Пасечная отдала любимому делу 46 лет. Не за награды, но парадный китель поднять нелегко. Когда у дочери мужа от первого брака родился ребёнок с 4 почками, сказала ему: «Забирай их к нам». И своими руками спасла девочку. После к Пасечным приезжали даже родственники второго мужа первой жены Ивана — помогали, устраивали на работу. Многие не понимали, но главное — что они с мужем понимали друг друга. «Ты не знаешь, что значит пройти с человеком войну», — как-то сказала она дочери. И это действительно так.

В чём секрет долголетия Аллы Петровны?

— У мамы очень позитивное восприятие жизни, — считает дочь. — Всё плохое отсеивается. Наверное, потому она счастливая.

Может, об этом стоит задуматься, когда в жизни что-то не ладится: главное — не война, главное — мы сейчас не стоим ровно в центре поля с табличками «minen».