Миллениум

Была гроза. Она длилась около недели. Некоторые цеха закрыли, ведь их затопило водой. Некоторые были разрушены. Было сыро и темно. Свет выключали, экономили, ведь не знали, что будет с погодой потом. Синоптики могли предсказывать погоду за день максимум.

Во время грозы Нильс время от времени сам заряжал лампочки в темной камере и они горели. Иви нагревала стены и пол. Если не было горячей воды. она нагревала трубы и это спасало ее, Сигурдссона и его друзей от пневмонии. В первый день, когда гроза закончилась, был выходной - ученые вышли за пределы станции проверить, что происходит снаружи. Как оказалось, половина башней были затоплены. Тоннели теперь напоминали канализацию. Башню, в которой жили Нильс и Иви, затопило наполовину. Неделю пришлось ждать, пока сойдет вода. Так и получили все выходные на неделю, но после всех ждала круглосуточная работа по восстановлению нижних ярусов.

В первый же день отработок у Нильса случились неприятности. Вместе с водой в разрушенные цеха проникли змеи. Одна такая укусила Нильса, как только тот принялся сгребать мусор. Она выпрыгнула из воды и вцепилась ему в руку. Сигурдссон ругнулся и отскочил назад. Змея исчезла. Нильс поспешил уйти. Рана кровоточила и жгла. Ноги становились ватными, в глазах темнело, коридоры начинали жить своей жизнью. Нильс, пошатываясь, пришел к себе в камеру и лег на койку. Внезапно некто зашел сюда.

"Нильс, я слышала, ты ушел с цеха. Тебя везде ищут."

Иви подошла ближе. Нильс лежал на боку, повернувшись спиной к ней.

"Нильс?"

Мужчина все еще лежал. Ему не хотелось подавать голос. Нильсу нравилась идея, что его убьет животное. И он больше не будет мучиться. Но в один момент он вспомнил о своей подружке из лаборатории и жажда жизни охватила его. Нильс вскочил с койки и подошел к Иви, показывая на укус.

"Меня укусила змея. Не знаю, какая именно. Но мне плохо..."

Иви схватила его за руку.

"Я тебя спасу. Предупреждаю, это будет очень больно."

По команде Иви Нильс принялся звонить местным санитарам, в это время же Иви принялась замораживать его руку. Ноющая острая боль охватила мышцы. Нильс не мог пошевелить пальцами, но боль пронизала всю руку.

"Если ты меня не спасешь, я тебя убью!" - кричал от боли Нильс, упав на пол. Вся его рука покрылась инеем и посинела. Иви помогла Нильсу подняться и вывела его из камеры. Нильс от боли то и дело, что подпрыгивал на месте, пока Иви его не успокоила: "Если ты будешь дергаться, яд распространится по всему телу! Заткнись и терпи!" Санитары подошли к камере через пятнадцать минут, когда Нильс, сжав зубы. корчился на выходе из камеры. Иви время от времени обрабатывала руку и дальше. Когда же его положили на носилки, Иви решила еще поработать над обледенением руки, отчего Нильс ругнулся и одним прикосновением заставил Иви пискнуть как мышь и прижаться к стене. Нильса, ругающегося и плачущего, унесли к доктору. В это время Иви сидела в камере на своей койки и обрабатывала медикаментами ожог. Удар Нильса был очень болезненным. Электрический ток прошелся через всю руку и парализовал ее на минуту. На ладошке же остался ожог. Иви, глядя на руку и вспоминая угрозы Нильса, ощутила ком в горле. Не знающая обиды, Иви впервые ощутила ее горечь и из ее глаз даже покатились слезы. Ей не хотелось видеть Нильса.

Тем же вечером парня отпустили. Как сказали врачи, девочка спасла его, остановив яд. Нильсу дали выходной до вечера следующего дня. Парень помчался к себе в камеру, но там его ждал неприятный сюрприз - девочка при виде него забилась в койку и швырнула ему в лицо подушку.

"Ты чуть не убил меня! Смотри, что ты сделал!"

У Иви была забинтована рука. Нильса подобное смутило, но он прикрыл стыд агрессией и, фыркнув, сел за рабочий стол.

"Ты даже "спасибо" не сказал!"

Иви выбежала из камеры. Нильс в душе хотел побежать за ней, но что-то его остановило. Но обиженное дитя не должно было ходить по станции в одиночку, поэтому парень-таки пошел за ней. Девочка сидела за рабочим местом Нильса, осматривая руку. Парень тихо присел рядом и посмотрел на нее, подумав, что было бы, если бы это была Анника, на ее месте. Нильс недолго думая, взял Иви за больную руку и сжал ее в своей, как если бы это могло ее вылечить. Маленькая забинтованная ручка с загорелой кожей хоть и не сразу, но сжала длинные тощие пальцы. Иви глядела на сжатые руки и подумала - в этом есть что-то волшебное, неведомое ей. Девочка не могла понять, как эта огромная костлявая рука могла сжимать ее ручонку, если днем эта же рука оставила на ладошке ожог? Как бы там ни было, тепло кожи и легкость и нежность, с какой ее руку сжали, быстро вызвали трепет в груди Иви. Она посмотрела на Нильса. Тот выглядел не таким, как обычно. Иви не знала, что такое стыд, но именно на красном и грустном лице Нильса было это чувство. Там, где выросли эти двое, не учили просить прощения, дружбы они не знали, но здесь, среди обычных людей, они начинали наверстывать упущенное.