Месть

— Нет дорогой, ничего ты мне не сделаешь. Твой поезд давно ушёл. Здесь полным-полно камер наблюдения, чтобы ты знал, и охрана ходит по территории вокруг дома. Ты можешь сейчас меня задушить, или шею мне сломать, или по-другому. Ты же мастер на подобные штучки. Времени тебе на это хватит. Но я знаю, что ты трус. Ты всегда им был. И под пули себя не подставлял. Ты устроился в тылу, и шуровал в лагерях для беженцев. Ты трус, приспособленец и ублюдок. Если с моей головы упадёт хоть волос, ты живым отсюда просто не выйдешь. Это тебя пристрелят как собаку. А теперь убирайся отсюда вон, и из моей жизни тоже. А долг платежом красен. И перед тем, как кого-нибудь изнасиловать помни, как трахнули тебя самого.

Я освободила его, и он стал застёгивать штаны. Угрюмо и с ненавистью он на меня смотрел и злобно сопел. Но тронуть побоялся.

— Нас что, всё это время видели?

— Может и нет, но записали точно. Здесь всё автоматически пишется на жёсткий диск. Пароль доступа знаю я одна. Только я могу сохранять и стирать видеоинформацию. А теперь пошёл вон.

Я взяла телефон и позвонила начальнику охраны.

— Анна Владимировна, служба охраны на связи. С вами всё в порядке?

— Со мной всё нормально. Пропустите этого субъекта. Наша встреча окончена. И учти — обратилась я уже к нему — если вдруг я узнаю, что ты пытаешься мне как-то отомстить, всё видео тут же станет достоянием общественности. А теперь — убирайся.

Он молча отвернулся и торопливо одевшись, ушёл. Я стояла у окна и вглядывалась в ночную даль. Я отомстила. Но удовлетворения на душе не испытывала. Ведь это было так давно. Но для меня — нет, не давно, и никогда не будет давно. Пусть знает насильник, что возмездие настигнет даже через много лет, и пусть хоть одна жертва, но не оставила его безнаказанным. Наверное, с годами он и думать забыл о своих преступлениях, и полагал, что время всё списало с его счетов. Теперь он знал, за что получил по заслугам. Но почему так на душе погано. Не знаю. Я прошла в ванную, приняла душ и переоделась. Я сидела в одиночестве и всё думала о том, правильно ли я поступила. А слёзы сами наворачивались на глаза. Напиться, что ли. И я спустилась в бар...

ARHIMED