Мэри

Когда они вошли в кабинет, Босс зевнул и указал на кресло возле стола.

— Устал я нынче. Пожалуй, вздремну на диване.

— А что же нам надо было обсудить? — удивленно поднял брови Псина.

— Не надо принимать за буквальность то, что я сказал. Ты рационалист, Сашка, все у тебя от и до, просто побудь со мной рядом, пока я буду спать. Вот и все. Если буду кричать, немедленно разбуди меня.

Босс улегся на диван и уже через несколько минут спал сном праведника.

Золотой приснился сон мне: Сквозь сияние зарниц Мы с тобой летели в сонме Ангельски прекрасных лиц. (русская народная песня)

Босс шел по совершенно безлюдному ...

городу. «Почему нет народа?» — думал он. Потом он оказался в Детском парке, огромный плакат на воротах которого гласил: «МИЛОСТИ ПРОСИМ ПОСЕТИТЬ ОБЕЗЬЯНИЙ ЗАПОВЕДНИК, — и далее, более мелким шрифтом: — ввиду военных действий в Абхазии, сухумских обезьян разместили в нашем парке».

Босс вообще не переносил этих тварей, но какая-то сила толкала его вперед. Сделав еще с десяток шагов, Босс неожиданно расслышал голоса, и, что удивительно, только женские. Наконец он увидел огромную толпу, окружающую вольер с обезьянами, которая состояла исключительно из особей женского пола, от пятилетних девочек до женщин семидесятипятилетнего возраста. Девочки тыкали пальцами и визгливо смеялись, женщины негодовали. Босс протиснулся сквозь толпу, казалось, обезумевших людей, его прижали лицом к металлическим прутьям вольера. «Фу, какая гадость», — слышалось отовсюду. То, что увидел Босс, вызвало в его желудке спазмы. Среди множества обезьян прямо напротив него сидел огромный горилла-самец. Он медленно и методично занимался мастурбацией.

«Дрянь, ну какая дрянь», — опять расслышал Босс голоса женщин, которые, однако, не уходили, приковавшись взглядом к горилле.

Босс с отвращением взглянул в маленькие глазки онанирующего матерого самца, который в эти минуты находился в своей биологической, изолирующей его от внешнего мира, нирване. С отвисшей огромной губы тянулась слюна сладострастия.

«Он, это он», — пронеслось в сознании Босса. Рука его под кожаной курткой сжала тяжелый, гигантского размера, Магнум. «Ну, что, большевичек, вот ты, оказывается где! Сейчас ты у меня приплывешь, онанюга», — Босс выхватил Магнум, женщины, визжа, разбежались в разные стороны. Через мгновение Босс направил на обезьяну ствол оружия: раздался грохот, как будто разорвалась динамитная шашка, пуля врезалась между глаз гориллы, разнеся ее череп, окровавленные сгустки мозга полетели в разные стороны и в это самое время самец кончил. Струя спермы, как из огнетушителя, ударила в лицо Босса, сбив его с ног. Он грохнулся, закричав от омерзения и ярости...

— Босс, Босс, что с вами? — Псина тряс своего начальника за плечи.

— Убери грабли, — все еще кривясь от отвращения, выдавил из себя Босс.

— Босс, да вы так кричали, что я чуть не обмочился, — взволнованно прошептал Псина.

— Лучше плесни мне в стакан воды. Боже, ну и гадость!

— Вы работаете слишком много, — наливая воды из графина в стакан и, откладывая в сторону книгу, сочувствующим голосом произнес полковник, — а я вот тут зачитался.

Босс машинально взял открытую книгу, которую штудировал Псина, и тупо прочитал: «Разве невозможно изучить у ребенка, во всей свежести, те его сексуальные побуждения и желания...»

Это что за гадость! — исказилось лицо Босса.

— Зигмунд Фрейд, — робко сказал Псина.

— Кто? Что? Где живет? Ты с ним знаком?

Псина застыл со стаканом в руке и обалдело пролепетал: «Нет, это австрийский психоаналитик, он давно уже умер».

Лицо Босса пошло пятнами:

— И ты эту дрянь читаешь?

— Да, я... — Псина отступил в сторону.

Наступила пауза. Босс поднялся, открыл дверь кабинета, затем резко повернулся к полковнику:

— Знаешь, что я тебе скажу, эрудит, — Пушкина надо читать!

Он шагнул в коридор, дверь с грохотом захлопнулась за ним.

Небольшое отступление (несколько слов от автора)

Псина действительно был эрудитом, Босс не ошибся. Но никто не сказал, что Александр раньше пописывал любовные истории в духе русского романтизма ХIХ века. Он еще был далек от кровожадных сентенций Фрейда, но в его подсознании уже работала дьявольская жажда садистского начала.

Уважаемый читатель, вот один из юношеских рассказов Александра, который был опубликован в 1965 году в Израиле, в каком-то респектабельном журнале: ДЕВЧОНКИ.

Первая любовь Александра Псины была удивительная и острая. Он привел ее (женщину 45 лет) к себе домой. Вел себя Александр очень осторожно, с изяществом, которому мог бы позавидовать принц Уэльский. Он наполнил ее фужер тройным одеколоном. «Ой, да ну тебя, Сашка, — рассмеялась женщина, — девочкам обычно предлагают ликер. «Псина вздрогнул. В его голове пронеслась мысль: «Девочка? Ну и ну!» Он не знал, как вообще обращаются с девочками. «Извини, малышка,» — прохрипел он и вышел в прихожку. Между тем женщина томно расположилась на вонючей постели Александра и сняла с себя не менее вонючие трусы.

— Рыбонька, ау, ты где там?

Из прихожки, как бы в ответ, послышалось громыхание железок.

— Господи, — выдохнула женщина.

Псина показался в дверном проеме: в одной руке он держал огромный молоток, в другой стамеску.

— Оп, бля... — Псина прыгнул на закричавшую от ужаса женщину, метко вогнав в ее половую щель лезвие стамески, затем со звериной силой ударил по ее рукоятке молотком. От ее кошачьего визга повылетали оконные стекла, в рожу Александра фонтаном ударила кровь, женщина забилась в судорогах. Псина улыбнулся и поцеловал несчастную жертву в лишенные жизни губы.

«Вот что значит настоящая любовь, она всегда убивает!»

Послесловие:

Прошло несколько дней после того, как похоронили первую любовь Александра (это было зимой); несчастному влюбленному становилось все хуже и хуже. «Она там, она там!» Читатель может подумать, что Псина имел в виду мертвую женщину, лежащую под мерзлой кладбищенской землей. Нет, мой драгоценный мечтатель, Александр думал о стамеске, которую, по неизвестной причине, не вынули из тела умершей. Вскоре соседи, почуяв неладное, взломали дверь квартиры Псины. Нашли они его в туалете, труп болтался на цепочке сливного бачка, высунув багрово-синий язык, вены на его руках были порезаны бритвой, а на клочке бумаги красовалась надпись, сделанная кровью: «Любимая, ты ведь тоже была Девочкой!» ГЛАВА IV НОЧНЫЕ НОВОСТИ.

— Все путем, ребята, — говорил Босс по телевизору, — на сегодня у нас не такие уж интересные новости. Ну, разве что в 3-й Гор. больнице один психически неполноценный реаниматор ввел религиозной маньячке, которая поступила в коматозном состоянии, смертельную дозу теампентала, ну, а затем, повышибав стекла больничной палаты, перерезал себе сонную артерию и выбросился из окна, — Босс улыбнулся, — видимо, наших дорогих врачей только этому и учат в медицинском институте. Что еще? Ограблено несколько коммерческих ларьков, с жертвами, разумеется. Причем, преступник действовал весьма необдуманно: зарубив топором продавцов в пяти ларьках, в шестом сделав то же самое, он неизвестно почему отведал спирта «Ройаль», от которого и отошел в более спокойный мир, так что, ребята, не употребляйте. А на десерт расскажу вам случай, который, признаюсь, меня позабавил: один отец — придурок изнасиловал свою трехлетнюю дочурку, просверлил ее череп электродрелью, а сам засунул свою башку в газовую духовку, предварительно отрезав себе язык ножницами. Потом он открыл конфорки, но газ не убил этого веселого гражданина, слесари-сантехники в этот момент отключили подачу газа, не известно зачем и по каким причинам. Да, в нашей поганой стране человек даже умереть спокойно не может. И последнее. Про нашего популярного маньяка Мэри ничего пока не слышно, одно утешительно, убивает-то он одних старух. Так что приятных вам сновидений и всего наилучшего. НЕБОЛЬШОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ К КРИМИНАЛЬНЫМ НОЧНЫМ НОВОСТЯМ.

Утром на следующий день в уже известном читателю морге кафедры судебной медицины произошло с точки зрения медэтики не совсем благопристойное событие. Студентки четвертого курса, выбрав удобный момент, сорвали простыню с трупа Юрия Гусакова. Табличка с надписью: «НЕ ТРОГАТЬ, ОСМОТР ВОСПРЕЩЕН» отлетела в сторону. Мужчины-медики, то есть студенты и лаборанты, отпрянули ...

в сторону, когда увидели, как у пяти студенток в руках вспыхнули в люминесцентном свете длинные прозекторские ножи. Наступила тишина. Студентки, обезумев, трогали, щупали огромный член покойника, при этом глаза их горели, как у гарпий, тела неестественно дрожали и изгибались, как будто через них пропускали электричество.

— Мой!

Продолжение следует ...

Остальное