Мэри

В ту ночь, когда люди Босса под руководством полковника Псины должны были взять очкинскую ведьму Савраскину, время, как показалось Боссу, текло как-то по-иному, медленно и тревожно. Босс с отвращением посмотрел на телефон, который казался застывшим на тумбочке черным пауком. «И какого черта я распорядился доложить об исходе операции немедленно?» Босс, вальяжно развалившись на огромной кровати, ругал себя и Псину. Было начало второго, когда он начал погружаться в черный, засасывающий водоворот все глубже и глубже. И вот ему приснилось, что он нежно обнимает и целует в слюнявые губы худую лошадь. «Ну не надо, не надо», — стонала кляча. В её глазах стояло испуганное, ошеломляющее выражение трехлетней девочки. Тощие ноги клячи дрожали и подгибались, затем все куда-то исчезло. И Босс увидел себя сидящим на какой-то запущенной безлюдной стройке. Кругом валялись монтировки, напильники, молотки, балки и тому подобное, а из-под груды кирпичей вылезали гигантские экзотические цветы, напоминающие белладонну и тропические орхидеи. Боссу стало жутко. «Эй, люди, кто-нибудь»! — заорал он и мгновенно услышал в ответ глухое тарахтение мотора. К нему на сверхъестественной скорости приближался трактор тридцатых годов, за его рулем, ухмыляясь, сидел полковник Александр Псина. «Саша, Саша, это я, Сашенька, мне страшно!»

«Привет, Босс», — прохрипел Псина. Он вылез из кабины трактора, держа в руке огромный гаечный ключ, с которого капало машинное масло. Босс отшатнулся в сторону, подняться он не мог, ноги его как будто приросли к земле, гаечный ключ в жилистой руке полковника прогудел возле его виска. «Меня, меня, — простонал Босс, — за что ты хочешь меня убить?» Трясущиеся руки его тем временем нащупали что-то длинное и шершавое. Это был напильник с длинным, как по заказу отточенным концом. Псина зарычал, затем схватил своего начальника за горло левой рукой, а правая рука с гаечным ключом снова взметнулась вверх. «ИЗВИНИ, МЭРИ ПРИКАЗАЛ, ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ПРОНЕШ:» — но Псина не успел закончить фразу, так как острый напильник Босса пронзил ему горло, в лицо ему хлынула липкая и горячая кровь. Вместо крика Псина издал злобно дребезжащий звук, разбудивший Босса. На тумбочке возле кровати надрывался телефон. Босс схватил трубку, как дохлую змею: «Да кто там, еб: твою мать, я вам все яйца поотрываю.» На другом конце провода воцарилась пунктуальная кладбищенская тишина.

— Босс, Босс, это я, Псина. Босс, мы взяли ее, вы сами э: звякнуть просили.

Босс встряхнул головой, — ну да, черт, Сашка. В общем, поговорим завтра. А эту, как там ее, в карцер, и не бить, она в реанимации мне не нужна, привет, — Босс швырнул на телефон трубку и вскоре уснул сном без сновидений. ЧАСТЬ II. (изысканное обращение, или экзерцисты)

«Ну держись, ты же романтик», — сказал сам себе Босс и вошел в карцер, который находился в глубоком подвале здания милиции. То, что он увидел, несколько озадачило его. Полковник Псина, подтянувшись, отдал начальнику честь. В углу каменного помещения, со связанными за спиной руками, сжалась тщедушная женщина, рядом с ней стояла миска с похлебкой. Псина был в огромных резиновых перчатках, которые обычно одевают слесари-ассенизаторы. Он отбросил в сторону оловянную ложку и доложил: — «Не жрет, ведьма».

— Не надо так, мой друг! Может, она человечинку предпочитает? — Босс нагнулся и улыбчивым взглядом впился в черные, подрагивающие зрачки узницы, под левым глазом которой был внушительный кровоподтек.

— Сашка, я же предупреждал: без рук.

— Так они же у меня в перчатках, — молниеносно парировал Псина, — мы все были в таких, когда брали ее, сами же сказали: не прикасаться к ней.

— Да не про то я, — Босс махнул рукой, — ты должен усвоить два основных пункта: пункт а) Не травмировать задержанных до МОЕГО прихода; пункт б) У нас с дамами должно быть нежное и изысканное обращение.

— Тебя Оленькой звать? — ласково спросил Босс, не отводя лучезарных глаз от забившейся в угол женщины.

— Да, — прошептала та, — я, я вас очень прошу, чтоб они меня не били.

— Обещаю тебе, моя черная звездочка, что этого больше не повторится, — вдруг голос Босса перешел на более твердые ноты: — если ты нам расскажешь все что мы хотим от тебя узнать.

Не отводя глаз от задержанной, Босс величаво выпрямился. Псина отпрянул в сторону; в глазах его начальника сверкнули зеленые молнии, голос его стал ледяным:

— Ответь нам, дорогая, всего-навсего на пять вопросов. Первый: каким орденом ты заправляешь и где он находится, как часто вы справляете черные мессы? Второй: чем занимаются ваши братья? Мне также необходимо знать их имена. Третий: мне известно, что когда планеты находятся в благоприятных положениях, на ваших шабашах натираются мандрагорой, порошком папоротника, корнем танаиса, а также жиром некрещеных младенцев. А кстати, где вы добываете этих малюток: крадете на улицах, в мертвецких или вскрываете могилы? Четвертый: апофеозом у вас являются половые извращения, а также целование задницы вашему боссу, фу, черт, дьяволу. И, наконец, пятый, самый легкий и банальный вопрос: скольких человек силами черных чар вы зомбировали, лишили рассудка и, мягко говоря, отправили на тот свет? Ну, — Босс опять улыбнулся, — давай, давай, девочка, собери в узел весь свой интеллект. И...

— Господи, — прервала его несчастная, — да вы в своем уме? Я ничего не могу понять. Вы, вы, о господи!

— Не поминай имя Спасителя всуе, ведьма! — гаркнул Босс.

— Псина, — обратился он к полковнику, — крест, святую воду пробовали?

— Так точно, ничего такого.

— Чего такого?

— Никаких проявлений нечистого духа или одержимости бесом.

— На это, — хлопнув по плечу Псину, сказал Босс, — у нас имеются средства поэффективнее. Да, ты хорошо держишься, — опять наклонился Босс к забитой, тщедушной колдунье, — заклинаю тебя, де — воч — ка! Это уже моя личная к тебе просьба. Ты знакома с существом по имени Мэри?

— Нет, господи, нет! 0... о, что вы хотите со мной сделать?

Босс отлично знал психологию: он уже давно понял, что Савраскина неповинна, но как раз это и породило в ...

нем парадоксальную реакцию. (Что же, коли наломали дров, глупо было бы не развести из них костер).

— Ты какие духи предпочитаешь, лапочка?

В ответ последовало молчание.

— Что же, можешь держать это в тайне, — вздохнул Босс, — Сашенька, твой дурацкий мотоцикл не разобрали на запчасти?

— Нет, Босс, еще дышит.

— Вот и отлично, он нам сегодня пригодится. Приступаем, операция — изгнание бесов под названием «Шанель № 5». Я угадал твой вкус, шаманка? — задорно подмигнул Босс обреченной, — Псина, приготовь все необходимое, да, и мотоцикл, чтобы он был тут в карцере, а вот это включи в сеть.

Тем временем задержанная колдунья не отрываясь смотрела на включенный в розетку паяльник. Когда кривой конец его задымился, начальник и его зловещий друг подошли к Савраскиной.

— Так, моя прелесть, — многозначительно сказал Босс, — сейчас мы приступим к очень древнему методу иезуитов — очищению огнем.

Псина рукой, похожей на клешню экскаватора, схватил несчастную за волосы.

— Помогите, не надо, умоляю вас, — из глаз жертвы хлынули слезы.

— Вот, вот, — с огорчением вымолвил инквизитор соцреализма, — знаешь, Псина, никогда не мог выносить женских слез, они меня всегда обезоруживали. — Послушай, миленькая, если ты не прекратишь реветь, то мы осушим твои чистые слезки вот этой штучкой.

Псина поднес раскаленный конец паяльника к лицу жертвы.

***

Когда невинная колдунья очнулась, то заметила, что лежит на животе на узкой кушетке, зафиксированная крест-накрест кожаными ремнями. Она едва различала голоса мучителей.

— Сашка, приступай, — паяльник коснулся обнаженной спины ведьмы, и, вместе с шипением и запахом горелого мяса, послышался пронзительный визг жертвы.

— Так я и знал, — засмеялся Босс, потирая ладони, — огонь, Сашенька, вот самый верный метод, сам видишь, реакция положительная. Нарисуй-ка на ее нежной спинке вот это, — Босс что-то показал Псине.