Мэри

Не осознавал того, что делает, она попятилась и тут же наткнулась боком на острый угол стола, где покоился её мертвый муж.

— Мне страшно, слышишь, мне страшно! — пробормотала она, и ее острые ногти в красном лаке впились в синюю руку мертвеца. И тотчас же через открытую дверь в комнату, грациозно изгибаясь, вошла худая серая кошка.

По комнате прошелся ледяной сквозняк, и дверь, звонко щелкнув английским замком, захлопнулась.

Кошка издала какое-то дьявольское шипение и устремила на вдову свой пронзительно-жуткий взгляд; внезапно из горла трупа в потолок ударила струя черной крови.

«Все путем, ребята!» — говорил за стеной телевизор.

Сексуальное возбуждение, вызванное нежностью матери, вероятно, является причиной нервного расстройства. Но вызывающего повода я указать не в состоянии. Боязнь, что его на улице укусит лошадь, быть может, связана с тем, что он был где-нибудь испуган видом большого пениса.

З. Фрейд ПРОЛОГ

Пятнадцатого апреля 1993 года в 4.30 утра в морг судебной медицинской экспертизы прибыли трое. Один из них, в строгом темно-сером костюме, помпезно опирающийся на трость, был профессором патанатомии и аномальных явлений. Прибыл он сюда инкогнито из Норильска. Второй, коренастый юркий мужчина, был доцентом из нейрохирургического корпуса 1-ой городской клиники имени Бабиченко. И, наконец, третий: высокий, сутулый, с гробоподобным лицом (неизвестный), зловещей пружинистой тенью двигался за специалистами и, хотя он был в штатском, ни у кого из вышеописанных людей не было настроения рассмотреть его внимательнее.

«Свет, потушите весь этот фейерверк», — сказал таинственный третий сторожу и дежурному врачу глухим, не требующим возражения голосом.

Дверь в секционный, зал открылась, двое ученых и загадочный третий двинулись вперед, освещая себе путь электрическими фонарями.

— Седьмой стол, — шепнул нейрохирург профессору, — держитесь! Вы получали от нас видеокассеты, снимки, компьютерные данные. Мы: хм, видите ли: феномен, более детальный осмотр будет...

— Да помолчите вы, — выдавил из себя вибрирующим голосом профессор, сжимая потными пальцами эбеновую трость с серебряным набалдашником.

— Осторожно, господа, вот тут.

Троица окружила секционный стол. На нем была прикреплена табличка: НЕ ТРОГАТЬ, ОСМОТР ВОСПРЕЩЕН!

И далее:

Юрий Гусаков, род. 50, умер 93.

Возраст: 43 года.

Причина смерти: пищевое отравление.

Пол: подлежит сомнению.

Простыня, шурша, сползла с трупа, и три световые точки стали ощупывать тело лежащего.

— Прошу внимания, — прозвучал в тишине голос нейрохирурга, — светите сюда, — он надел хирургические перчатки и осторожно приподнял распиленную заранее черепную коробку трупа.

Фонарь профессора на секунду застыл на месте, затем заплясал в его руках и грохнулся на кафельный пол морга.

— О боже, дайте ваш... фонарь и лупу, — голос его был похож на шорох разрываемой туалетной бумаги.

После быстрого осмотра наступила пауза.

— Ну, что я вам говорил? Сделайте глуг5окий вздох, — улыбнувшись, прошептал доцент, нащупывая у себя в кармане пузыречек аммиака.

— Спер... Спер...

— Сперматозоиды, — заключил за профессора нейрохирург, — правда, уже мертвые.

— Что-то я не врублюсь, где мы находимся, — усмехнулся третий гробоподобный.

— Отче наш, что же у него тогда там?

— Профессор, не будьте идеалистом: в головке, да, я вас правильно понял? — нейрохирург театрально щелкнул пальцами — извольте наслаждаться, господа, сконцентрируйте световые лучи на этой крошке.

— Ого, сорок пять — сорок семь, — опять в разговор вмешался третий, невозмутимо стоящий рядом.

Тем временем лучи скрестились на чудовищном гигантском, мохнатом предмете. Два металлических стержня блеснули, расширяя уже ранее исследованную головку фаллоса, диаметром 8—9 сантиметров. Внутри головки находился серо-белый человеческий микромозг.

— Мыслил спермой, действовал хуем, — мрачно заключил человек в штатском.

— Попрошу вас не выражаться! — вспылил нейрохирург, пожалев, что взглянул в цепкие, как болотная трясина, глаза неизвестного. Ноги у него подкосились, а из парализованных объятий он выпустил лишенного сознания профессора патанатомии.

И уже вторично по моргу прокатился грохот: два тела рухнули. Звякнув, отлетели в сторону очки профессора из Норильска, он лежал вниз лицом, из разбитого носа выползала черная лужа крови. Доцент лежал поодаль с безжизненным белым лицом.

— Эй, антиквары, — раздался голос третьего, — живо врубите свет! Свет! Ебанный в рот! ЧАСТЬ I. БОСС.

Зайчик, зайчик ты в лесу, Помоги поймать лису. (детская считалка)

Полковник Александр Псина, войдя в кабинет Босса, застал его за весьма странным занятием: Босс что-то нервно перелистывал и матерился. Огромный стол его был завален какими-то фолиантами и рукописями.

— А, Псина, заходи, заходи, — обратился он к и так уже вошедшему сутулому человеку, — присаживайся. Вот: ну прям башку себе сломал. И это умные люди писали, — он кивнул на кучу макулатуры по оккультизму, некромантии и кабалистике.

— Простите, Босс, зачем вам вся эта: все это нужно? — Псина в недоумении пожал плечами.

Босс поднял руку:

— Сейчас объясню.

Боссу нравился новый полковник: Псина отличался острым умом и бульдожьей хваткой.

— Видишь ли, сегодня ночью, когда ты находился в морге, произошло убийство, оттрахана до смерти 80-летняя старуха, второй за этот случай. Правда, почерк насильника изменился, он уже не вырывает у своих жертв зубы, но это меня не радует. Прошло несколько лет, и вот опять монстр вылез из жерла преисподней. Убийца, которого мы ищем, не тот дурак в морге, где ты сегодня развлекался. К нам поступили сведения, что этот жмурик несколько лет назад побывал в нашем карцере, его пытал полковник (тоже уже покойный) Порогин, царство ему небесное, он ему всю задницу спалил уксусной эссенцией. Да, с фантазией у него было плоховато. Но, как говорится, О ТРУПАХ ПЛОХО НЕ ГОВОРЯТ. Господи, так на чем мы с тобой остановились? Ах, да. Маньяк, которого мы ищем, — не человек,...

он чудовище, оборотень, да не смотри ты на меня так, — Босс сделал паузу, — Саша, мы имеем дело не с простым смертным, и потому сегодня ночью у тебя будет соответственно и задание необычное, — Босс опять сделал паузу, — возьмешь несколько моих ребят, то есть людей набожных и крещеных и поедешь на Очкина, это район колдунов.