Медсестра

— Николай Денисович, я приветствую вас тут у нас в ШОКе! К сожалению, дежурная медсестра, в распоряжении которой вы должны были оказаться, заболела. И поэтому я проведу с вами несколько сеансов терапии, которые подготовят вас к предстоящему обрезанию крайней плоти. Меня зовут Юлия, и я квалифицирована как раз для подобных процедур.

При этих словах Николай Денисович покраснел, заёрзал, и, казалось, хотел мне что-то важное сообщить.

— Вы хотите мне что-то сказать? Или о чём-то спросить? — уточнила я у него.

— Юленька, душенька, понимаете... У меня фимоз... И... Да, мне назначили обрезание... Но я этого ужасно боюсь, честно говоря. Мне очень страшно... Но, в то же время, я соглашаюсь с тем, что и без операции мне не обойтись... Потому что я испытываю постоянную сильную боль... Крайняя плоть вся потрескавшаяся и воспалённая...

— Уважаемый Николай Денисович, не волнуйтесь и не переживайте вы так! У нас тут почти каждый день проводят обрезание. И всегда успешно, без осложнений, даже в вашем возрасте. После операции боль исчезнет, а когда ранка заживёт, то вы заново почувствуете себя, как в молодости. Бояться не надо, потому что врачи тут высоко квалифицированные, и операция не представляет собой особой трудности. А пока что, прямо сейчас, вам назначена небольшая терапия. Суть её в том, что мы вас как бы переучиваем, от ощущений с крайней плотью, на ощущения без неё. Так как у вас ещё неделя перед операцией, то вам назначена ежедневная мастурбационная терапия в течение недели, однако без стимулирования головки члена. Во время терапии, и тем более после операции, у вас будут иные ощущения, чем обычно. Это нормально, и так оно и должно быть. Прошу вас, расслабьтесь, и я сама сделаю для вас всё, что необходимо.

Николай Денисович снова покраснел, снова заёрзал в кровати, и как-то нерешительно приоткрыл простыню. То, что я увидела, нисколько не поразило меня, привыкшую ко многому. Тем не менее, это зрелище вызвало снисходительную улыбку на моём лице. Я увидела очень маленький пенис, с такими же, очень маленькими, яичками. Крайняя плоть на пенисе была вся ярко-красного цвета, и казалось, что она даже немного кровоточит. Было видно, что пенис был всё ещё немного эрегирован.

— Николай Денисович, зачем вы только что онанировали? Вам ведь нельзя было этого делать.

— Да, Юленька, согласен. Нельзя. Врач сказала, что онанизм мне запрещён как до, так и после обрезания. И что только дежурная медсестра мне будет это делать. Но я не выдержал... Видите ли, мне 55 лет, и я всегда жил один, без женщины. Никому из них, женщин, не нравился мой маленький член. В итоге, только моя рука меня выручает всегда из беды. Вот и теперь... Кто вас знает, врачей... Вдруг вы мне это сделаете неприятно или больно?!

— Пожалуйста, сделайте мне одолжение, и не онанируйте впредь, так как это может негативно повлиять на операцию, и на ваше выздоровление после неё. В противном случае, если вы будете продолжать заниматься тут онанизмом, мне прийдётся вам на половой член установить пояс верности, или же смазать вам головку очень жгучей едкой мазью. Вы же не хотите, что бы я вас так унизила? Так что я надеюсь на вашу совесть.

— Хм, по правде говоря, Юленька, честно признаюсь вам, что я только о том и мечтаю, чтобы меня унизила, и причинила мне боль, такая молоденькая симпатичная девушка, как вы. Правда, я никогда не слышал о поясе верности, и о жгучих мазях для головки. Я же уже в возрасте, и поэтому не слежу за новинками эротической моды.

— Да, Николай Денисович. Я могу это понять. Многие наши пациенты выражают мне вслух подобные желания и фантазии. И я вас могу обрадовать тем, что мы, медсёстры этого корпуса, охотно идём навстречу пациентам, но только при условии, что пациент слушается нас, и не делает то, что ему запрещено делать. Так что выбирайте сами. Или унижения и удовольствие, или совсем ничего, кроме пояса верности, и боли в головке и крайней плоти от жгучей ...

мази.

— Я уже выбрал! Вы такая симпатяшечка, что я бы вас всю расцеловал, радость моя! Сколько вам лет, дорогуша? Хм... А вы... когда-либо... писяли мужчине на лицо и в рот?

Это был далеко не первый раз, когда пациенты просили меня пописять или покакать на них. Поэтому я, не долго думая, залезла на кровать Николая Денисовича, отодвинула пальчиком свои трусики, и, не говоря ни слова, выпустила ему в рот струйку своего золотистого дождика. Это было очень даже кстати, так как я, на тот момент, уже сильно хотела в туалет по-маленькому. Николай жадно пил мой дождик. После того, как я окончила писять ему в рот, я всё так же молча слезла с изголовья кровати, и присела на краюшек. Осмотрев его лицо и подушку, я с удовлетворением увидела, что он не проронил ни капли на постель, а выпил всё, что у меня было. Мне всегда нравилось наблюдать и ощущать, как превратившиеся в мою мочу кофе, чай, соки и коктейли, которые я регулярно пью, с таким усердием и удовольствием поглощаются мужчинами, знающими толк в эротике. Вот уж воистину круговорот воды в природе!

— Понравилось? Не краснейте вы так, Николай Денисович! Вы же не мальчик! Зато вы выпили всё до последней капельки. Молодец какой! Ну хорошо. А теперь, когда вы заправились моей молодильной жидкостью, теперь я должна вас промастурбировать. И мы с вами договорились: больше никакого онанизма!

Взяв в руки его маленькие яички, я довольно крепко и грубо сдавила их в своей руке. Николай вскрикнул, но сохранял спокойствие. Я чуть-чуть помассировала ему яички, и потом той же рукой переместилась к его маленькому пенису. Вспоминая наставления Ольги Павловны, я осторожно и мягко массировала двумя пальцами корень его члена. Другой рукой я периодически трогала ему яички, как будто проверяя их готовность освободиться от накопленного семени. Причиняя боль средней силы при сдавливании его мини-яичек, я быстро добилась желаемого результата, а именно, твёрдой упругой эрекции, достигавшей девяти сантиметров в длину, абсолютного максимума для Николая. Я всё так же разминала и массировала основание его пениса, избегая стимулировать область возле головки и саму головку. Оставив его воспалённую крайнюю плоть полностью на головке, не отодвигая её назад, я прорабатывала его корень, добиваясь всё более упругой эрекции. Вскоре я почувствовала, как его яички напряглись и подтянулись к паху. В то же самое время из отверстия скомканной красной шкурки показалась капелька пред-эякулята. Прошло минут пять с начала мастурбации, и это было нормальной реакцией одинокого мужского организма, готовящегося к выбросу семени. Однако мне не нужно было доводить дело до такого финала. Потому что задача была в том, чтобы постепенно приучить Николая к другим ощущениям во время возбуждения. То есть, к ощущениям, больше сфокусированным на основании члена и на яичках, а не на головке и крайней плоти. После обрезания, когда у Николая уже не будет крайней плоти и уздечки, его головка сперва будет очень сильно чувствительна. Это то время, когда ему строго противопоказан онанизм. Зато уже очень скоро, головка немного огрубеет, и постепенно станет всё менее чувствительной к стимуляции. И только на этой фазе потери чувствительности после обрезания, мы, медсёстры, постепенно начинаем прямую стимуляцию головки, таким образом, продолжая процесс переучивания на новые ощущения, теперь уже без крайней плоти, и без уздечки.