Мечты сбываются

Маша открыла замки. Милиционеры слишком резко дернули дверь на себя, и на них буквально вывалилась пьяная, голая девушка, так как халат не только распахнулся, но и практически свалился с ее тела. Увидев такую красоту перед собой, от уверенности у милиционеров ничего не осталось.

— Вы че творите-то? — Маша не удержалась на ногах, повисла на ошарашенных блюстителях порядка и тщетно пыталась подняться.

— Ой, извините, девушка. Мы тут преступников ищем, — милиционеры помогли ей подняться, и сами торопливо запахнули ей халат.

— А я тут при чем?

— Ничего подозрительного случайно не видели.

Я боялся как бы Маша не сболтнула чего-нибудь лишнего и крикнул ей с кухни:

— Маша, еб твою мать, яичница горит, а ты там с кем-то болтаешь. Кто там приперся? — я пьяной походкой в трусах и майке подошел к Маше, по-свойски запустил ей руку под халат и сжал грудь. Полы ее халата распахнулись, и она вновь предстала перед милиционерами во всем своем великолепии.

— Ты ж голая перед людьми стоишь! — я попытался изобразить сцену ревности. — Стоит мне отвернуться, а ты уже голой жопой крутишь перед какими-то мужиками.

— Нужны они мне, — Маша запахнула халат и убрала мою руку со своей груди. — Пойду на кухню, а то у меня яичница сгорит.

Обалдевшие милиционеры что-то попытались промямлить:

— Товарищ, мы собственно по поводу преступников.

— А вы кто такие? — решив, что лучшая защита — это нападение, я пошел в атаку. — Вы откуда мою жену знаете? Зачем к ней пришли? Я что, похож на идиота?

— Да мы на службе.

— Не надо ля-ля. Пришли на сиськи моей жены полюбоваться? Не позволю! Это мои сиськи, и только мне можно их лапать. Еще раз сюда придете — убью! Не посмотрю на погоны!

Один из милиционеров тихо сказал своим: «Пошли отсюда». Они извинились за беспокойство и ушли. Мне стало весело. Я пошел на кухню, громко позвал Самоху и предложил отметить грамотную разводку ментов. Маша в это время накладывала нам яичницу. Затем я обнял ее и сказал:

— Ты была великолепна. Настоящая актриса. Менты чуть не обкончались, когда тебя увидели.

Она улыбаясь ответила:

— Зато ты так громко кричал про мои сиськи, что теперь весь подъезд будет думать, что я шлюха.

Мы подняли рюмки и я проскандировал:

— За Машины сиськи! Самые лучшие сиськи в мире!

Мы залпом выпили коньяк, я распахнул Машин халат, и вместо закуски припал ртом к ее сочным, упругим грудям. Маша захохотала.

— Первый раз мои груди называют сиськами. Таких наглых мужиков у меня еще не было. Мало того, что опозорил меня на весь подъезд, так еще и облапал при посторонних.

Самоха обиделся.

— Это кто тут посторонний?

Маша, продолжая смеяться, махнула на него рукой.

— Да я не про тебя, я про ментов. Сначала напоили меня до беспамятства, а потом выставили перед ними почти голой.

Я посадил ее себе на колени, и залез пальцами в ее пизду. Она оказалась горячей и мокрой.

— Ого, а наша телочка-то потекла!

Маша попыталась изобразить стеснительность, но лишь на секунду, а потом прикрыла глаза и окончательно расслабила ноги, чуть разведя их в стороны. Самоха, наблюдая за происходящим, заметил:

— То ли мужиков у нее настоящих давно не было, то ли блядь законченная. Давай ее отъебем по взрослому, а то меня стояк замучил, глядя как эта шлюшка своей голой жопой мелькает. Кто первый ее натянет?

Я растягивал удовольствие, медленно двигая пальцами в ее разгоряченном влагалище. Всунув в нее третий палец одной руки, другой рукой я курил сигарету, и, наконец, ответил своему задерганному от желания подельнику.

— Я буду первым. Это будет правильно. Ведь это я ее на блядки раскрутил. А ты, Маша, с кем из нас ты хочешь трахаться? Маша приоткрыла глаза, посмотрела на меня и ответила:

— С тобой.

— А со мной? — Самоха аж задрожал от возбуждения.

Маша посмотрела на него и улыбнулась.

— И с тобой. Хочу с обоими.

— Ну и поблядушка нам с тобой досталась, — меня развеселила бесстыжесть этой красивой куклы. — У нее муженек в шкафу связанный лежит, а она в это время ебаться хочет. И не с кем-нибудь, а с насильниками, которые мужа-то и связали. Что ты ему завтра-то скажешь, наврешь, что мы тебя насильно изнасиловали?

— Нет, — Маша даже не изменила блаженного выражения своего лица. — Расскажу все как было на самом деле, в подробностях.

— В смысле, — это уже вклинился Самоха. — Ты хочешь, чтобы он тебя своими руками придушил?

— Нет, он мне еще спасибо скажет, и будет еще больше любить.

— ???

— Сашенька, когда мы с ним занимались любовью, всегда мечтал, чтобы я переспала с другими мужчинами. Но как-то все не клеилось: одно дело — постель, другое — реальность. И тогда он стал мечтать о том, чтобы мы оказались где-нибудь на острове (или в каком-нибудь другом месте, откуда нельзя выбраться, куда нельзя позвать на помощь), и чтобы меня домогались какие-нибудь крепкие типы, а он ничем мне не мог помочь при этом. И поскольку помощи ждать неоткуда, я благоразумно должна буду отдаться этим типам. Короче, ситуация должна быть такой, чтобы лучшим выходом для нас было расслабиться и получать удовольствие.

Тут уже я охуел.

— Ну, тебя-то я еще могу понять, что за удовольствие ты можешь от всего этого получить, но вот твоего мужа. Ему-то какое счастье от всего этого, если его дорогую женушку пялят посторонние мужики?

— Его это возбуждает. Еще на нашей свадьбе один гость так напился, что во время танца (правда, темно было) при всех задрал мне свадебное платье, схватил за задницу, и поцеловал в засос. Другие гости принялись его оттаскивать от меня, а мой муж стоял в стороне, и плотоядно наблюдал за происходящим. Потом, когда мы остались с Сашей наедине, признался мне, что увиденное его так возбудило, что он боялся ко мне приблизиться, чтобы окружающие ни увидели, что его член эрегирован. С тех пор он мечтает о том, чтобы меня оттрахали по настоящему. А я бы потом ему все рассказала, и дала бы вылизать свою киску со спермой чужих мужиков. Я даже специально для того, чтобы в меня могли спускать, себе спираль вставила. До сих пор она только моего мужа отрабатывала.

— Ну теперь пусть нас отработает, будет твоему Сашеньке подарочек.

Я достал свой уже давно стоящий хрен, и, не вставая, а лишь приподняв ее зад, вставил свой хуй в ее мокрую, горячую расщелину. Он, что называется, со свистом в нее вошел без каких-то ни было сопротивлений. Девочка созрела, и даже перезрела. Она в каком-то затянувшемся экстазе все прыгала и прыгала на мне. По-моему она кончила ни один раз, сейчас сложно сказать, я ведь и сам был пьяным. Потом я загнул ее раком на подоконник, и стал ее долбить своей каменной кувалдой сзади. Не поверишь, вся такая нежненькая, красивенькая, смазливенькая девчонка с наивненькими глазками, а пизда у нее — чуть ли не вся вывернулась наружу, хлюпала и чавкала белыми соками ее обильных выделений, превращая их в пену. Вся моя волосня была в ее малафье. ...

Если б я не был возбужден, то от этой картины мне бы, наверное, стало противно. Но поскольку мой мозг в тот момент практически не работал, то я еще сильней долбил своим хуем ее пизду, разбрызгивая ее белые, тягучие соки, превращая их то ли в пену, то ли в хлопья. Самоха не выдержал этого зрелища, он сел на подоконник перед Машей, и легким движением одел ее рот на свой хуй. Теперь мы ее долбили в два смычка. Когда я увидел, как Самоха вытащил свой член у нее изо рта и притянул его к своему пупку, а Маша стала жадно вылизывать открывшиеся перед ней волосатые яйца, то внутри моей головы что-то взорвалось, и я стал кончать. Кончал долго и сладко (видимо, сказалось, что сначала был стресс, а потом — пьянка и секс в необычной пикантной ситуации). К выделениям порядком разъебанной Маши прибавилась моя сперма. Все смешалось в густую полупрозрачно-белую массу с пеной и медленно стекало у нее по ногам. Тем временем, увидев, что я закончил, Самоха спрыгнул с подоконника и пристроился на мое место. Он продержался недолго, около минуты, и с криком:

— Шлюха, ебанная! — добавил свою порцию спермы в ее влагалище.