Мечта

ему абсолютную власть над ее телом. Несмотря на то, что он не стремился проникнуть глубже сфинктера она, крутясь на его члене в момент самых глубоких проникновений, насаживалась на него все глубже и глубже. Отверстие уже не закрывалось после ухода члена, а оставалось туннелем уходящим глубоко вглубь нее. Но, в тот момент когда она уже была готова к моменту проникновения всего члена в ее кишечник, когда она мокрая от пота уже готова была содрогнуться от счастья испытания ощущения принадлежности ему он изменил ход действия. И она, двинув на него свой зад что бы, наконец, поймать его член в темницу терзаемой им плоти внезапно ощутила пустоту в том месте где ему полагалось быть и наполненость в другом месте, которое в схватке не участвовало но представляло собой главную силу ее триумфа. Короче говоря, она с размаху села своей сокровенной дырочкой на его разбухший после долгой работы орган. Он прошел между ее половых губ как нож сквозь масло. Не на секунду не задерживаясь, прошел сквозь лепестки ее цветка, которым она встречала гостей вторгающихся в ее святая святых. Скользнул, как по склону горы на санках, по ее длинному глубокому влагалищу и уперся в ее матку, потеряв по ходу движения силу и прикоснувшись к ней мягко и нежно, утопив ее глубоко нутре.

Весь низ ее живота сжался в тугой узел. Время как будто остановилось в этом спазме вместе с ее дыханием. Она выгнулась и мощная судорога прошла через ее тело. В этот момент он вынул из нее свой член одним быстрым сильным движением и вогнал в нее еще раз. Она задохнулась. Если бы он не поддерживал ее она бы упала на пол. Воздух с всхлипом похожим на рыдания входил в ее горло и выходил из него. Он всаживал и всаживал у нее свой агрегат, радуясь своей победе, Наслаждаясь своим триумфом. Он трахал ее как трахали в далекие предалекие времена победители жен и дочерей своих поверженных врагов. Он ебал ее наблюдая в зеркало как прыгают вверх вниз ее сиськи, как колеблется над ними бесполезный лифчик. Когда же он переводил взгляд ниже, его взгляд падал на вздрагивающие под каждым его ударов ягодицы соблазнительно развернутые к нему своими полукружиями сходящиеся с другой стороны в тонкую стройную талию. Руки его свободно гуляли по ее телу, окрашивая ее стоны разными звуковыми оттенками из той палитры, что предоставил в распоряжение ее голосовых связок создатель. Сейчас он мог позволить себе то что в другой момент было недоступно ущипнуть ее за сосок, сильно сжать грудь, растянуть до предела ее анус, раздавить в пальцах ее клитор, в общем, сделать то что при других обстоятельствах вызвало бы боль. Но в данных обостряло ее переживания и острота боли воспринималось ее измененным осознанием как острое удовольствие.

Она была вся в поту, дыхание с трудом вырывалось из ее груди, она полностью висела на его руках, когда он, наконец, утомившись, бросил ее ебать и вышел из нее совсем. Он положил ее подрагивающее безвольное тело на пол прихожей где только что с ожесточением драл ее и пошел на кухню. Его здоровенный член, блестящий от слизи торчал торчком и колебался в такт его шагам. Поставив чайник на плиту, он на секунду задумался о том чем заняться пока он не закипит. Придумав, отвернулся в свою комнату, пройдя мимо слегка шевелящегося тела, порылся в вещах и, найдя что, требовалось, пошел обратно в прихожую. ТО что он принес в прихожую был огромный фотоаппарат для профессиональной съемки с торчащим поверх него объективом. Он зажег все лампы в светильнике прихожей и комнаты, что бы максимальное количество света падало на снимаемый им предмет и осмотрел сам объект лежащий сейчас перед ним. Без сомнения, каждый читающий этот рассказ без труда представит себе картину, которая представилась его взору, но мы опишем ее дабы было понятно, что именно запечатлела камера в его руках... Она лежала на боку, подняв согнутые в локтях руки к голове. Сами руки и голову закрывала сдернутая с ее тела вверх одежда. Она вся не помещалась на придверном коврике, поэтому грудь, на которой она лежала, была на нем, а все что ниже помещалось просто на ламинате. Обе ноги ее были поджаты. Одна почти под грудь, а другая на половину. Попа торчала по средине белого пространства ее тела. Нижние конечности были до сих пор одеты в сапоги, трусы, юбка и колготки болтались в районе колен. Под ягодицами видны были широко открытые половые губы. Я так детально описываю эту, в общем, не интересную картину что бы указать на один интересный для наблюдателя нюанс. Который мог быть зафиксирован им только в этот момент. Он заключается вот в чем: когда женщина без трусов но не спит и не оттрахана она либо скрывает свою подноготную телом или руками или если она уже раскрыта обстоятельствами на показ напряжена, от чего тело все время колышется. Тело напрягается, выполняя противоречивые приказы — показать и скрыть беззащитное место, в любом случае выглядит в этот момент откровенно бесстыдно и от этого призывно маняще... Сейчас же ее тело импульсивно, спазматически дергалось без всякой корреляции с действиями наблюдающего за ее пиздой самца, от этого ее казалось бы доступная любым манипуляциям промежность не вызывала к тебе никакого сексуального интереса и выглядела скорее как мясная туша на разделочном столе, нежели предмет преклонения и обожания. Сейчас, когда бедра не двигались, закрывая отверзшуюся щель и ягодицы не вздрагивали от возбуждения то, прикрывая, то, приоткрывая маленькую дурочку в центре ягодиц, она выглядела неинтересной, использованной. И если бы взгляд фотографа не искал автоматически интересного ракурса, дважды его внимание на ее пизде не остановилось бы.

Он щелкнул ее как она была, потом слегка раздвинул ноги что бы ее пизда была лучше видна, потом отодвигая в сторону одну из ягодиц щелкнул крупным планом ее анус, отошел и сфотографировал свой член на ее фоне. Потом поснимал свой член в разной степени засунутости в ее дырочки, для чего ему тоже пришлось прилечь на пол и, чертыхаясь, держа одной рукой тяжеленную камеру, другой, сохраняя баланс, что бы член не выскочил из нее. Он приоткрыл ей лицо что бы на снимке было видно, чья именно пизда так соблазнительно блестит при свете вспышки. К сожалению, засунуть член ей в рот не получилось бы поскольку она лежала у самой двери, а переворачивать ее ему не хотелось. Сделав с пять десятков снимков, он поставил камеру на компьютер и занялся переброской ее содержимого на жесткий диск. Пока камера отдавала свои данные, он залил кипятком чай и принялся рыскать в холодильнике в поисках ингредиентов для бутербродов.

Продолжение следует ...

Романтика Традиционно В попку