Марго

— Терпи сын до последнего, как только поймёшь, что нет сил и вулкан двигается наверх дай знать!! — Он шлёпнул по слегка волосистой, но налитой силой, мошонке; которая подтягивалась к основанию члена.

Пальцем большим опёрся во влажную горловину, и сильно надавив принялся тереть её... От удовольствия смешанного со щекоткой с глаз парня побежали слезы, он еле стоял на ногах, боясь упасть на отца дрючившему его член. Ему так хорошо ещё не разу не было... Видно было — отец был мастером в этом деле...

— Когда мне было одиннадцать лет, я не просто игрался с членом своим по ночам, но и имел до пяти шлюх за ночь! Ты может себе и представить не сможешь, как это член плюхает, кончу третий раз за ночь, а ты делаешь вид, что ничего не происходит — и всовываешь дрожащий член в горячее лоно следующей... Это счастье!

— Я так бы не смог! Мне нужен отдых, перед очередным актом.

— Сын, так многие умеют, а сразу как я — единицы!! Пойми это!! Тяжелей всего — представить это, нежели испытать.

Отец сильно сжал мошонку сына, что у того даже покатились снова слёзы, которые он пытался безуспешно сдержать... В этот момент наступил оргазм. Сперма полилась на чашу весов, она была густой и слегка желтоватой... Её было на удивление много, когда чаша перевесила в сторону их, король не мог поверить даже этому! Сперма ещё скапывала, отец бережливо направлял в ёмкость чаш.

— Кто получит наследство — определённо! — грозно сказал король. Только твоему сыну я отрежу одно яйцо, ибо так много извергать удел королевский, а не простых дворян!

После этого он лично пошёл и принёс ножницы и дезинфицирующую жидкость. Парня схватили охранники, держали пока король сделал небольшой надрез, выдавил ядро и отрезал от сосуда. Парень завопил, но терпеливо повиновался... Когда операция была завершена, король сказал:

— Теперь можете идти и распоряжаться своим наследством как ...

хозяева. Твой молодой сын сможет завести не только жену но и детей будете иметь; одного ядра ему вполне хватит для продолжения рода своего.

Вот так сын простого дворянина смог извергнуть спермы больше не только чем двое его ровесников, но и чем сам король.

У Марго было достаточно воспоминаний подобного рода с детства. Сколько она себя помнила, она видела мужское достоинство постоянно. И не только на парнях, но и как атрибут — украшение на стенах замка. Бывали повстанческие придушенные толпы, после которых король возвращался с целым мешком засушенных половых членов, как по отдельности так и вместе с мошонкой. И это количество набралось с тех несчастных, которым отрезалось всё это при их жизни... Как-то после очередного возвращения с похода, с мешка Марго выбрала один наибольший член, который был с её развёрнутую ладонь; и это у неё была игрушка, которой она игралась пока он не рассыпался по кусочкам...

Часть шестая

Унижения

Об извращения и зверствах царящих в здешнем королевстве были наслышаны в ближним и дальнем округе...

Если другие короли пытали своих предателей забивая их кнутом до такой степени, что на спине не оставалось и полоски кожи — одно разорванное мясо, то Людовик, отец Марго первым делом раздевал виновного догола перед толпой городской на позорной площади — возле замка; стегал собственноручно свежей крапивой по гениталиям, нескольку часов, несколько дней подряд, пока член и мошонка не распухали до невиданных размеров. Затем бил молодыми ветвями акации, а получив всё нужную информацию — пленного подвешивали за то, что когда-то было гениталиями... Всё добавляя и добавляя груз к рукам и ногам, но в основном ядра и член отрывался под весом собственного тела жертвы... Это нужно было видеть в каких криках перебывал пленный, он корчился, орал, выл под хохот толпы; всё это зрелище людям было по душе; никто не задумывался — следующим может оказаться один из них. Далее пленного король не мучил, как остальные добивая до смерти... С позорного постамента, когда его уже нельзя было назвать мужчиной — ему позволяли сбежать... Но в большинстве случаев виновные проживали не долго и умирали от причинённого членовредительства...

Самым большим упущением в своей жизни она считала глупость, которую совершила в пятнадцать лет. Тогда ей на день рождения подарили девятнадцатилетнего араба — Аима. В ту ночь она с ним слилась воедино; поняв — у раба очень хорошие данные — член толстый, мошонка — напоминала кокосовый орех средних размеров. В ту ночь он сумел её молодую удовлетворить аж четыре раза подряд. Марго это очень понравилось, даже сильно. Утром поев, и искупавшись в бассейне, приказала привести Аима. Его привели голого и заспанного. Первое что она сказала ему, подойдя впритык:

— Мне ночью понравилось с тобой... Я раньше не раз видела, как в загоне конь на лошади толчется. Часто — днями с неё не слазит, всё всаживает в неё и всаживает... Через срок — лошадь приводит красивых детёнышей. Это всё из-за того, что конь выбрасывает семя в лошадь; тоже и у людей... Хорошо что ты это сам понимаешь, и ночью со мной выбрасывал своё семя мне в рот; со рта ребёнок у меня не родится! — она счастливо засмеялась. — Сегодняшний весь день и всю ночь ты будешь меня развлекать, как конь кобылу... Все сутки! — Увидев разочарование в его глазах добавила: выпей весь пузырь этой жидкости, и протянула пузырь со снадобьем.

— Это вызывает желание и бесконечные реки с семенем. Выпей! — она протянула. Но парень наотрез отказался пить. Марго позвала двух слуг отца — больше напоминавших грозных палачей. Один заломил парню руки, и захватил в обхват шею; второй — в одну руки взял жидкость; раб сопротивлялся, стиснув сильно зубы; левой ухватил его за мошонку и сильно сразу ж сдавив. С грудей вырвался крик и в тоже время в горло полилась горьковатая жидкость. Марго махнула — Аима сразу ж отпустили...

— Наверно много вы в него залили. Отец выпивает три ложки и ему хватает на всех служанок.

Аим попытался что-то ответить, но не мог, ибо ему с детства отрезали язык. Его член набрался сил и возникло страшное желание сношаться... Он набросился на ожидавшую этого Марго... И через минут десять комната наполнилась запахом спермы — парень разрядился на живот дочери короля. Он не стал кончать внутрь, потому что знал на что способен король, если слуги не слушаются приказов его дочери. Он прекрасно помнил — наказание публичное мятежников. Среди них был и он. На площади возле дворца их всех двадцати двух, среди них были не только сами участники мятежа но и их сыновья; голыми привязали к стене с палок, кругом. Вокруг собралась толпа зевак. Не знающая, чего и ожидать. Сперва все думали, что их всех живьём сожгут... Но вышел сам король... И подходя по очереди к каждому предателю, брал его за мошонку и выкручивал её; его руки были настолько сильными и умелыми — хватало несколько полных оборотов — нежные яичка врагов оказывались оторванными. Быстрей всего отрывалось детям, со взрослыми приходилось повозиться... Аим видел как корчился от боли его отец, когда тиран закручивал яичка в одну сторону. Но отец, единственный из всех, кто не потерял сознание, когда яичка были оторванными. Когда тиран взял и начал выкручивать мошонку Аима, тот неожиданно даже для себя, почувствовал возбуждение. Член выровнялся не по-детски, и как только король сделал ещё один поворот рукой — сперма брызнула с молодого члена; струя была настолько сильна, что попала на подбородок короля. Люд этого не заметил, в отличие от эрекции. Чтоб мальчик никому об этом не рассказывал — Людовик вытянул нож и отрезал полностью язык. Перешёл потом ко второму узнику, оставив яичка мальчика невредимыми... Тот инцидент позволил ему сохранить своё мужское достоинство.

Аим с тяжестью вспоминал это всегда, когда видел кого-то с королевской семьи.